На этот раз за столами, где недавно царило молчаливое напряжение, появились улыбки – откровенные и не сулящие ничего хорошего тем, кто прежде жрал от пуза, но ни хрена не делал. Да. Эти работяги со вздутыми локтями и коленями, с жилистыми руками, черные от загара и усилий, не позволят сраным белоручкам избежать работы.
Убедившись, что ни одна из ленивых тварей не посмела ничего возразить, я развернулся и снова потопал к дальней стороне стола, где и уселся рядом с мужиком, что успел съежиться и нахлобучить на макушку соломенную шляпу, постаравшись превратиться в гриб-поганку.
– Шляпу снял – велел я.
– За столом некультурно – тихо произнес тот, стягивая шляпу и убирая ее на лавку – Доброго дня, коменданте Оди.
– Как я и думал – усмехнулся я – Мало говоришь, никем не замечаем, зато очень многое подмечаешь и запоминаешь.
– Я… я просто пеон, сеньор. Я просто копаю землю. Делаю то, что говорит Матушка.
– Ага – кивнул я, медленно скользя взглядом по его почти черному лицу с белеющими уродливыми рубцами – Твое лицо испахали когтями. А голова…
– Медведь – спокойно ответил доходяга – Черный небольшой медведь. Дивинус, что сошел с ума. Сначала он содрал мне волосы, а затем попробовал натянуть лицо на макушку.
– Медведи часто стараются добраться до лица и глаз – кивнул я – Дивинусы же умнее – наверняка понимают, что первым делом таких как мы надо лишить зрения.
– Да… Этот понимал… но не спешил… ему… ему нравилось терзать меня. Нравилось издеваться надо мной…
– Медведю нравилось издеваться над жертвой? – задумчиво повторил я – Хм…
– Нет зверя хуже дивинуса – ведь он совсем как человек…
– Ты спасся?
– Да. Меня спасли.
– Кто?
– Второй дивинус. Пантера. Сперва я почувствовал толчок, потом боль, затем меня отшвырнуло и сквозь кровь, сквозь красноту, лежа у дерева, я увидел как яростно схлестнулось два огромных зверя…
– Пантера победила – уверенно предположил я.
– И очень быстро. Она перегрызла медведю шею и прокусила затылок. Что-то вырвала прямо из затылка. А затем… затем подошла ко мне, схватила клыками за рюкзак, что оставался за плечами и потащила меня. Я потерял сознание. Очнулся же уже у друидов, сеньор.
– Как складно ты рассказываешь – заметил я.
– Таким людям как вы лучше отвечать. И отвечать быстро и без утайки.
– Что потом?
– Меня подлечили. А затем… затем Мать – Старая Мать – что и отправила меня в джунгли на сбор образцов растений для друидов – прочитала мне короткую лекцию. И знаете, коменданте Оди, что она мне сказала?
– Удиви меня.
– Лекцию о том, что природа великолепна, чарующая и находится на первом месте по важности. Как-то так… Ни слова о том, что меня ни за что изуродовал спятивший медведь. Ни слова о том, что я ни в чем не виноват! Ни единого слова соболезнования… и друиды – тоже не особо церемонились. Едва я чуть пришел в себя – вытолкали меня на тропу ведущую к Комерцио, дали с собой флягу с сиропом снимающим боль… и все.
– Пантеры и друиды – задумчиво произнес я – Друиды, что служат системе. И им плевать на раненых дивинусами пеонов…
– Вот и вся моя история. Я просто ушел. Понял, что для меня больше нет места в том месте. И ушел сюда, где Новая Мать куда добрее.
– Ага… и твое имя?
– Нечор.
– Нечор… и ты, раз тебе поручали такие задания, прекрасно ориентируешься в джунглях, разбираешься в растениях и немало знаешь о друидах – заключил я.
– Что вы, сеньор. Я…
– Чего никогда не стоит делать так это врать мне – предупредил я, возвращаясь к поеданию остывающего рагу.
– Я понял, сеньор.
– О друидах позже, Нечор. Давай о Педро – чем тебе не угодил тот ушлепок и почему ты так рад тому, что он сдох?
– Он бил меня. Не избивал, а… проходя мимо не забывал отвесить пинка, мог дать оплеуху, мог перевернуть корзину с собранными овощами или плюнуть мне в затылок. Это… это очень неприятно, сеньор, стирать ладонью с затылка чужой теплый плевок. Понимаете?
– Я бы убил – просто ответил я – Не сразу так позже. И убил бы мучительно. А ты почему не убил?
– Я хочу мира. Хочу спокойной тихой жизни, сеньор.
– Почему системе не пожаловался?
– Новая Мать… я не хотел тревожить ее.
– Или ты больше не веришь машинным божествам, Нечор?
Урод промолчал, провел лицо по исполосованному лицу, тронул шишку там, где раньше было ухо. Пожал плечом.
– Ладно. Тогда почему держишься от остальных подальше?
– Я здесь недавно. И… пока не знаю… не знаю как пояснить, сеньор…
– Еще не разобрался, где люди, а где дерьмо? – понял я его.
– Грубо… но… и я не хочу никого обидеть.
– Ну да. Руку где потерял?
– Отрезали еще тогда, сеньор. Медведь только порвал ее, но началось заражение, потом запястье почернело, пошел запах и…
– И друиды отрубили тебе руку.
– Да. А потом… ну я уже говорил.
– Дали флягу с экологическим чистым обезболом и выпнули на тропу.
– Да, сеньор.
– Ты пялился тайком на навес Педро. Почему?
– Мелочь… мелочь не стоящая вашего внимания.
– Дай мне ответ, Нечор.
– Статуэтка – выдохнул калека и впервые взглянул мне в лицо своими серыми усталыми глазами – Маленькая древняя статуэтка. Темная, но бережно отполированная.
– Сам полировал?
Взгляд Нечора уставился куда-то в стол:
– Днями и ночами. В свободное время. Во время отдыха. Педро увидел… и отобрал. Я просил отдать, а он смеялся и говорил, что отдаст, когда я отсосу у рогатого…
– Что за статуэтка?
– Однажды отыскал в джунглях на старых руинах. Статуэтка юной девушки с корзиной фруктов на голове. Искусная работа древнего мастера…
– Забирай – кивнул я на навес мертвеца – Уверен, что ты знаешь даже ящик, где лежит твое сокровище.
– Я… вы… вы уверены, коменданте?
– Ты определись уже – поморщился я – Либо коменданте – либо сеньор.
– Да, сеньор.
– И тащи весь ящик, если утянешь. Не сможешь поднять – притащи ящик полегче – буркнул я уже вслед забывшему шляпу и проявившему удивительную прыть калеке.
Дожрав рагу, я отодвинул тарелку и искоса глянул на робко подошедшую девушку с чайником и парой кружек. Вторая, прячущаяся за спиной подруги, подалась чуть в сторону, бросила на меня быстрый взгляд смешливых глаз, наклонилась к столу, успев за это мгновение показать все достоинства своей фигуры. На столе оказалось блюдо с еще мокрыми после мытья фруктами.
Затем красивые ушли, но их заменил вернувшийся Нечор, что быстрым движением продемонстрировал небольшую статуэтку из темного камня, после чего мгновенно спрятал ее в поясную сумку, без малейшего почтения выкинув оттуда все остальное. Увидев, как ладно и четко статуэтка вошла в основной карман этой самодельной поясной сумки, я понял, что он никогда не расставался со своим ненаглядным сокровищем, вечно держа поближе к потным яйцам и стручку.
Наклонившись, я взялся за ремень и вытянул на стол большую корзину – ее и притащил Нечок, подставив под ремень плечо. Повалив корзину на бок, я принялся задумчиво в ней ковыряться, вытаскивая какие-то стеклышки, непонятные обломки инструментов, шестерни, поблекшие небольшие картины, псевдофарфоровые тарелочки и прочую абсолютно бесполезную дребедень.
– Что это за дерьмо? – спросил я и калека как ужаленную отдернул лапу от манго на блюде.
– Жри фрукты – рыкнул я и повторил, ткнув пальцем в содержимое корзины – Что за хрень?
– Педро и его камрадос забирали не только у меня, сеньор Оди.
– Ясно – кивнул я, запихивая все обратно и поворачивая голову к неслышно, как ей казалось, подошедшей старухе в черных одеяниях – Тут и твое есть?
– Да… небольшой стеклянный образок с изображением святой…
– Мне похер. Забирай все. И раздай каждому его дребедень.
– Спасибо – старуха проворно уцепилась за ремень, стащила корзину со стола и добавила – Спасибо, сеньор.
– Да в сраку. Этот мусор никому кроме вас не нужен – отмахнулся я и, вытащив из поясной сумки нож, воткнул его в один из фруктов, с хрустом разворотил, обнажая сочную сердцевину – Хреновый ты носильщик, Нечор. Приносишь всякое дерьмо. Мусор.
