Настя. – Ну сам подумай, Миша. Ну кто рискнёт нас в станице тронуть? Знаешь же, казачата постоянно по улицам ходят. Да и на вышке твоей наряд регулярно дежурит.
– Нахваталась словечек, казачка, – не удержавшись, усмехнулся Мишка, прижимая к себе жену.
– Так ведь правда это, – упрямо гнула своё Настя, не обращая внимания на то, что голос её было еле слышно. Ведь девушка уткнулась носом в его полушубок.
– Настя, милая, богом прошу, ну сделайте вы обе так, как сказал, – устало попросил Мишка. – Неужто не понятно, что, ежели кого из вас на ту сторону уведут, я просто вынужден буду следом идти. А там и мне, и тому, кто попался, сразу конец придёт.
– Не ходи, – вздрогнув всем телом, прошептала Настя, вскинув лицо. – Ведь пока ты жив, и мы живём. А тебя не станет, и мы все пропадём.
– А как жить потом? Как в глаза людям, да что людям, как близким в глаза после того смотреть? Я ж мужик, Настя, а не тля подзаборная.
– Прости, Мишенька, дуру бабу, – всхлипнула Настя. – Пойдём домой. Холодно ещё.
Кивнув, Мишка легко вытянул жену на дорогу и, обняв, повёл к дому. Легкий ветерок и вправду был холодным. Уже во дворе Мишка вдруг понял, что слегка продрог. Не раздеваясь, он подхватил самовар и, вынеся его на крыльцо, быстро растопил, в очередной раз пообещав себе придумать, как сделать чайник. Внеся закипевший самовар в дом, парень только улыбнулся. Настя уже успела накрыть стол к чаю, и всё семейство уже дожидалось чаепития. Даже Танюшка, едва вернувшись из церковной школы, чинно восседала на специально для неё сделанном стуле, выразительно поглядывая на пироги с ягодой.
Но едва они успели разлить напиток по чашкам, как в дверях появился атаман.
«Ох, и любит его тёща», – усмехнулся Мишка про себя, здороваясь и приглашая казака к столу.
Получив от Глафиры чашку свежего чая, атаман отпил глоток и, расправив усы, спросил:
– Миша, слух прошёл, что тебя схватить хотели. Так ли?
– Да там непонятно всё, Сергий Поликарпович, – скривился парень.
– Но ведь было?
– Было.
– Выходит, и кровь была?
– Троих положить пришлось, – нехотя признался Мишка.
– Кто такие? – моментально подобрался атаман.
– С угольного луга сидельцы. Заказ им был. Только тут вот какая странность. Им сказали, что брать надо инженера, а вверх по реке только я езжу. Инженер дальше излучины никогда не был.
– А сам что думаешь? – помолчав, уточнил казак.
– Думаю, обманули их. За мной их послали. Видать, узнали за кордоном о том, кто тут оружие всякое придумывает, вот и решили выкрасть изобретателя. Такое оружие им и самим пригодится.
– Да как же это?! – испуганно охнула Глафира и тут же осеклась, прикусив нижнюю губу.
– Но опять-таки, – продолжил Мишка, бросив на неё мрачный взгляд, – всё это только мысли мои пока. А как там оно всё на самом деле, ещё разобраться надо.
– Так, может, сидельцев потрясти? – насупившись, предложил атаман. – Давай я сейчас три десятка казаков соберу да сбегаем. Они нам всё расскажут.
– Они, может, и расскажут, да только там ещё и конвойная рота есть. С ними-то что делать станем? Они ж так просто в сторонке стоять не станут, пока мы там свои порядки наводим. А это такая ссора с властями, что без большого шума не обойдётся. Там ротмистр старшим, а он меня страсть как не любит. Ещё с тех времён, когда в деревне жили.
– И что делать тогда? – не понял атаман его спокойствия.
– Я в контрразведке все свои мысли изложил, сказали, проверять станут. Так что только ждать остаётся, – вздохнул Мишка, пожав плечами. – Одно дело, если бы мы того заказчика взяли, и совсем другое – если в их дознание вломимся, как медведь в лавку. Ничего хорошего, кроме урону, не выйдет.
– Ждать, значит, – протянул атаман, ещё больше помрачнев. – Тут ещё и сотня опять на кордон уходит. Всё одно к одному.
– Вы, Сергий Поликарпович, народ предупредите, чтобы, значит, всех сторонних примечали. И пусть те, кто на вышке, на дорогу чаще поглядывают, – подумав, попросил Мишка. – Глядишь, чего и высмотрим.
– Значит, думаешь, самый главный на той стороне сидит? – огладив бороду, уточнил атаман.
– Скорее всего. Ну сами подумайте. Взяли нужного человека тут, и куда его девать? Одно дело, ежели приказано сразу в расход. Тут и огород городить не надо. Одного стрелка с доброй винтовкой хватит. А вот ежели тот человек живым нужен, то дорожка у разбойников только одна. За кордон. Потому как на этой стороне их всё одно достанут рано или поздно. А так – ушли к хунхузам, и ищи ветра в поле.
– Стройно всё, – подумав, кивнул атаман. – А может, попробуем того заказчика сами найти?
– Это как? – растерялся Мишка.
– А я знакомых своих попрошу, – хитро усмехнулся казак.
– И что в ответ? – заинтересовался парень.
– Они обычно пушниной промышляют, но ежели найдётся чего поинтереснее, то и ещё веселее будет, – прозрачно намекнул атаман.
– Золотишко? – понимающе усмехнулся Мишка.
– Оно, родимое, – с усмешкой кивнул казак.
– И сколько попросят?
– Так тут чем больше, тем лучше, – развёл атаман руками. – Сам знаешь, такие дела дёшевы не бывают.
– Оно понятно, но разговор надо с чего-то начинать.
– Ну, кисета для затравки хватит. А там как сговоримся.
– Кисет – это примерно грамм триста, – быстро прикинул парень. – Это аванс. А за работу с благоприятным исходом раза в четыре больше потребуют. Ну, килограмма два я под это дело выделить из последней добычи могу. Но есть ли смысл? Ладно. Дам кисет, а дальше план война покажет. Добро, Сергий Поликарпович, – решившись, кивнул Мишка. – Кисет для разговора дам, но полный расчёт только после дела. Когда того заказчика возьмём. А чтобы они не вздумали носами крутить, я на тот разговор не пойду. Золото вам передам, и, ежели что, сами и рассчитаетесь.
– Один ты никуда не пойдёшь, – неожиданно отрезал атаман. – Пластуны наши с тобой пойдут.
– Так уходит же сотня, – растерянно напомнил парень.
– А мне известия и не завтра придут, – отмахнулся казак. – И не спорь даже, Миша. В станице моё слово – закон.
– Да я не спорю, только с чего добрые люди станут за мои грехи головами рисковать? – сделал Мишка финт ушами.
– А с того, что твои ухватки таёжные да оружие им уже не раз жизни спасли. Да и пластуны сами мне не простят, ежели узнают, что я оружейника на опасное дело одного отпустил. Не простят мне такого. Так что, Миша, добром прошу. Не доводи до греха. Иначе велю на крыльце караул поставить, чтоб из дому
