Мощный удар выломал целую секцию, выдув в пространство людей, оборудование, горючее. Необычно сильный эффект, какой мог вызвать разве что залп из десятка орудий в упор. Но в этой части космоса не имелось никаких орудий. На самом деле их не имелось ни в какой части космоса.
— Кто стрелял? — тут же спросил Ивор. — ОКП, вы ещё с нами? Почему не доложили?
— В системе никто не появлялся, капитан, — ответила графиня. — Никаких новых объектов.
— Отследите источник по траектории. Ищите! Задействуйте радары.
Ивор задумался. Единственное, что пришло ему в голову — это мог быть вражеский корабль передового эшелона, который по какой-то причине перепутал цель и ударил по своему товарищу. В принципе повстанческий флот мог отправить против них передовую огневую группу, как предлагали многочисленные учебники тактики. С помощью такого неожиданного удара, сразу после выхода из гипера вблизи планеты, рекомендовалось уничтожать орбитальную инфраструктуру слету, без торможения. Затем передовая группа делала короткий прыжок и начинала торможение уже далеко за планетой, где-нибудь на окраине системы, а ей на смену приходила основная эскадра, которая тормозила в обычном режиме и уже без сопротивления высаживала десант. Согласно учебникам такой группе следовало отработать за несколько часов до выхода на орбиту основных сил. Или даже ещё раньше. С другой стороны, захватчики могли не рассчитать время. И тогда всё происшедшее вполне укладывалось в логику событий — они выскочили из гиперпространства слишком поздно, увидели цель и с перепугу расстреляли её.
— Есть! — крикнул по громкой связи Райт. — Выстрел произведён с почтовой станции Геликон, сэр.
Вот черт! Прежняя версия отправилась в мусорную корзину. Про почтовую станцию-то он и забыл. И не только он, но и вся военная верхушка королевства. Привыкли за долгие годы считать Геликон сугубо гражданским объектом. Тем более, после закрытия системы почтовая служба не напоминала о себе и почти не подавала признаков жизни. А стоящий на Геликоне электромагнитный ускоритель куда мощнее любого из корабельных орудий. Снаряд можно разгонять до более высоких скоростей, ведь ему не требуется переход в гипер прямо на срезе ствола, что у корабельных орудий является главным ограничением конструкции. Энергия такого выстрела во много раз превосходила полный крейсерский залп.
А вдобавок на борту Геликона имелся мощный лазер для разгона капсулы. Боевые корабли такие лазеры не использовали, те занимают слишком много места, забирают слишком много энергии и слишком много производят тепла. Но почтовой службе воевать не нужно, не нужно летать по системе или среди звезд, ей нужно всего лишь разогнать капсулу до умопомрачительной скорости в пять процентов от световой.
Что до тепла, то радиаторов на стационарную платформу можно навешать сколько угодно. Их и прозвали геликонами из-за похожести на музыкальный инструмент.
— А вот и лазер, — пробурчал Ивор, увидев на синтезированной проекции, как луч впивается в борт крейсера. Обычно невидимый он начал светиться в мельчайших частицах вещества, окружающих крейсер.
Даже столь мощный луч с большого расстояния все же не мог резать стальной корпус подобно тому, как кроят листы на металлургических заводах. Но всю периферийную мелочь — механизмы развертывания панелей контура и сами панели, системы связи и навигации, радары, системы обороны… да! Он выжигал словно божественным мечом. Испарялись легкие композиты, испарялся алюминий, взрывались полимерные конструкции, трубопроводы.
Крейсер, однако, тоже строили не для прогулок. Продолжая обстреливать «Нибелунг» из осевых орудий, он начал разворачивать башню в сторону Геликона. Станции могло хватить и единственного залпа, так как локация её была известна и нанесена на гражданские лоции, а защиты она не имела никакой абсолютно.
— Барон! — вызвал он Вальха. — Влупите-ка по Атосу парой торпед. Без гиперфазы, само собой. Настроить на максимальное сближение.
Крейсер, летящий в куче обломков, облаков снега и пара, не заметил приближение торпед. Часть его сенсоров оказалась выжжена, часть отключилась от системы управления. Одна из торпед по какой-то причине не сработала. На орбите вообще это порой случалось, поскольку алгоритмы блокировали ядерные взрывы рядом с гражданскими объектами. И их с мирного времени никто не удосужился поменять. Торпеда могла заметить какую-то платформу или старую станцию. На этих орбитах они могли летать десятки лет, прежде чем атмосфера прибирала их. Но скорее всего, помешала спасательная капсула с крейсера, на которой сработал маяк. Ивор сделал в уме пометку перепрограммировать торпеды, иначе применять их станет вообще невозможно — поле боя по идее должно быть усеяно капсулами и людьми в скафандрах.
Вторая торпеда сработала как надо. Ядерный взрыв произошел прямо рядом с бортом. В километре, не дальше. Выброса вещества хватило чтобы проделать брешь, остальное довершило излучение. Крейсер развалился на две неравные части — большую носовую и короткую кормовую, а его средняя часть превратилась сперва в облако пара, а потом снега. Вряд ли там кто-нибудь выжил. Хотя на крейсере обычно служило более трехсот человек, это не затронуло ни струнки в душе Ивора. Он уже пережил эту смесь ужаса и удовлетворения от смерти врагов. Что там крейсер, на транспорте их могло быть больше двух тысяч.
— Наш ущерб? — запросил он.
— Трое убитых. Раненых около дюжины, в основном легкие.
Оставался ещё десантный корабль. Как боевая единица он больше не представлял угрозы, ни планете, ни «Нибелунгу». Его ангары и погреба опустели, осталась лишь команда и слабые средства обороны. Но Ивор не собирался позволить кому-либо удрать из системы. Информацию о победе можно будет придержать, как туз в рукаве, и позже с умом разыграть. Тем более не следует знать врагу об их слабости, что станет очевидным, едва профессионал взглянет на запись с тактической схемы.
— Мистер Джонсон, что у нас с двигателями?
— Переставили кольца с третьего на второй, а лазеры позаимствовали от первого. Надеюсь через десять минут запустим.
Десантный корабль всё ещё находился на низкой орбите. Восстановив работу маршевого двигателя, «Нибелунг» мог легко его уничтожить, но ненужные жертвы претили Ивору, а пленные, тем более пленные офицеры, могли многое рассказать о повстанческом флоте.
— Мисс Шелдон, вызовете Портоса на общедоступном канале, — распорядился Ивор.
Как раз в этот момент десантный корабль включил форсированный режим маршевого двигателя и попытался разогнаться в сторону Майрхофена. Гравитация Барти всё ещё держала его и корабль лишь понемногу увеличивал орбиту.
— Они не отвечают, сэр, — ответила Паула из отсека связи. — Передачи от них тоже прекратились.
— Ну, это неудивительно, им некому отправлять сообщения. Тем не менее они пытаются уйти. Повторите вызов. Предупредите, что я открою огонь.
— Двигатель в порядке, сэр, сообщил Джонсон.
— Запускайте! Мисс Шелдон, что у нас с Портосом?
— По-прежнему ничего, сэр.
Пока «Нибелунг» шёл на полном ходу (в дюзы единственного работающего двигателя впрыскивалось горючее, повышая мощность за счет большего расхода топлива) номер с наведением всем корпусом они повторить не могли. Однако в арсенале еще осталась пара торпед.
— Торпедный! Барон, приготовьте торпеды к бою!
— У нас остались только боеголовки с ИРЛ и электромагнитным импульсом.
— Неважно. Детонацию на максимальное сближение.
При взрыве рядом с кораблем тип боеголовки не имел значения. И рентгеновский лазер и генератор электромагнитного излучения накачивались обычным ядерным взрывом. И хотя значительная часть энергии уходила на создание луча или конуса, того что оставалось, вполне хватит. Десантный корабль был обречен.
* * *
Тем временем на поверхности продолжались бои. Через два оборота «Нибелунг» оказался почти прямо над городом и на мостике с помощью корабельных камер увидели дым пожарищ. Судя по информационным потокам (а ОКП «Нибелунга» принимал основные трансляции для анализа обстановки), вражеский десант высадился к северу от аэропорта и сразу же заблокировал его. Королевская конная милиция хоть и сохранила контроль над большей частью территории, не смогла воспрепятствовать проникновению небольших групп противника через аэропорт в город. Причем десант оставил в стороне неблагополучный Соппель и вторгся в самые зажиточные кварталы Грёне Баккер, Гаммель Бро и набережной Сигрид. Городская полиция сопротивления чужакам не оказала, да и вряд ли могла оказать — судя по доспехам на Барти высадились настоящие морские пехотинцы, а не банды уголовников, как до этого представлялось
