Глава 12. Есть след!
— Четвёртый взвод, седлай коней! — крикнул, подходя к тёмной колышущейся массе Тимофей. — В походную колонну по двое, отделение Кошелева в голове!
Перехватив поводья у Клушина, он вставил левую ногу в стремя и запрыгнул на коня.
— Пошли-и! — И чуть ускорился, ведя взвод к выходу из села. — С дороги!
Янтарь сам принял чуть левее, обходя роту егерей.
— Осторожнее! Стопчете! Куда прёте?! — донеслись крики и ворчанье от колышущейся людской массы.
— Рот закрой! — рявкнул ехавший за спиной Тимофея Кошелев. — А то сейчас коней в намёт пустим! В сторону отойди-и!
На выходе из села от караульного поста к драгунам подбежал мушкетёрский унтер.
— Старший кто? — крикнул он, пытаясь разглядеть людей в темноте.
— Прапорщик Гончаров, Нарвский драгунский, — громко назвался Тимофей.
— Младший унтер-офицер Овечкин, Саратовский мушкетёрский полк, — представился пехотинец. — Ваше благородие, местная сотня не стала вас дожидаться, по дороге пошла, вы за ней следуйте. Тут до Делижана путь только один, в сторону никуда с него не свернёте, а до села больше трёх десятков вёрст отсюда, небось, до полудня вам придётся туда ехать.
— Понял, благодарю, братец. Скоро капитан будет эскадрон следом вести, ты доложи ему, что мы вслед за местной сотней двинулись.
— Это само собой, вашбродь. Доложусь. Рогатки убирай! — крикнул он, обернувшись. — Совсем их убирай! Сейчас всё войско из села начнёт выходить!
Конных ополченцев нагнали часа через три в небольшой долине у ручья. Сотней это подразделение можно было назвать с большой натяжкой. Десятков шесть от силы, при холодном оружии из сабель и пик, на разномастных конях и в худой, рваной одёжке. Только лишь у самого сотника виднелся за спиной старенький карабин, у коня же сбруя была неплохая, ничуть не хуже драгунской.
— Давид Сарксян, — с важностью оглядывая подъехавшего русского офицера, произнёс командир ополченцев. — Мой сотня. — Он гордо кивнул на отдыхавших всадников.
— Прапорщик Гончаров Тимофей, — улыбнувшись, назвал себя драгун. — Передовой полковой дозор.
— Почему так долго ехать, бояться темнота, да? — нахмурившись, спросил его сотник. — Мы долго ждать, совсем устать, спать хотеть.
— Как положено ехали. — Тимофей посмотрел ему прямо в глаза. — Почему сами нас не дождались у выезда из села? Вам, местным, дорога эта известная, а для нас она новая, ещё и в ночи.
— Луна светить! — презрительно фыркнул армянин. — Ехать за нами. — И повернулся поправить у коня седло.
— Взвод, полчаса передышка! — ничего ему не ответив, скомандовал Гончаров. — Коней напоить, самим оправиться!
— Ехать! Долго вас ждать! — возмущённо выкрикнул, обернувшись, сотник. — Без вас уйти, потом большой генерал жаловаться.
— Жалуйся, кому хочешь. — Тимофей сплюнул и повёл коня к ручью. — Без вас теперь днём до Делижана доберёмся.
Сарксян что-то возмущённо вопил на своём, но Тимофею уже было не до него.
— Овса пока не задаём! — крикнул он, зачерпывая в ведро воду. — Подковы всем проверить, упряжь оглядеть. Скоро в горы зайдём, чтобы у каждого был порядок.
Шушукались неподалёку ополченцы, ходил, покрикивая в отдалении, их сотник, драгуны же, сделав всё, что было нужно, прилегли.
— Гляди, Васильевич, какая важная птица. — Чанов кивнул на сотника. — Как цапля с карабином туда-сюда снуёт, красуется, нашему командиру дерзил. Может, отдубасить его и карабин отобрать? Хороший так-то карабин, хоть и пошарпанный. Казакам за рубь али за полтину толкнуть можно.
— Дурью не майся, Ванька, — проговорил с досадой Кошелев. — Только вот глаза прикрыл, а тут ты с этим носастым. Нужно будет, так командир его сам осадит, с него, небось, станется. Видишь, ежели терпит, значит, так оно надо. Нам с этими скоморохами ещё несколько дней рядом ехать, дорогу-то нужную только они одни знают.
— Взвод, подъём! — разнеслась громкая команда. — Походный порядок тот же, оружие держать наготове!
— Ну вот, а ты, Васильевич, дремать хотел, уже глаза прикрыл. — Вставая, Чанов потянулся и пошёл к своему стреноженному коню.
Ехали без остановки до рассвета. Впереди двигалась ополченческая сотня, позади неё, шагах в ста, следовали драгуны. На утренний отдых Сарксян расположился основательно. У более пологого берега речки запылали костры, и запахло мясным духом.
— Мясо разогревают, у них уже готовое в седельных торбах ехало, — сообщил, сглатывая слюну, Еланкин. — Может, и нас тоже угостят?
— Ага, конечно, угостят — водой из реки, — хмыкнул Ярыгин. — Доставай сухари из саквы, Колька. Переходим на привычный походный порцион.
Драгуны быстро перекусили и потом отдыхали на расстеленных попонах, армяне же веселились, кричали, бегали по берегу — в общем, вели себя свободно и, похоже, продолжать путь пока не собирались.
— Давид, ехать нужно, — сказал сотнику Гончаров. — До подхода войск нам Делижан нужно проверить, вдруг там неприятель.
— Тимо, садись баран кушать, вино пить. — Тот похлопал около себя по земле. — Не спешить, хорошо отдохнуть, хорошо поспать, потом ехать. Перс далеко, я его не бояться и ты не бояться.
— Спасибо, поели уже. Поехали, Давид, солнце ещё не сильно печёт, сейчас хорошо ехать, — привёл он ещё один довод.
— Мы не ехать, мы отдыхать. И ты отдыхать, ждать нас.
— Ну как хотите, ешьте, спите, — буркнул Тимофей. — Генерал подъедет, сам ему потом объясняй, почему тут встали. Взвод, по коням, уходим!
Около двух часов драгуны ехали в одиночку, потом их нагнала сотня Давида. Старший её проехал мимо русских в мрачном молчании. В Делижан отряд зашёл около полудня, неприятеля здесь и в окрестностях не было, и Тимофей дал своим людям длительный отдых. Далее было трое суток перехода по горам, дороги везде были узкие, и идти приходилось спешившись. На четвёртый день отряд спустился в долину к развалинам старинной крепости.
— Гетабак. — Молодой десятник из ополчения показал на них рукой. — Шамхор скоро-скоро. — Он махнул на север. — Один день всего Шамхор идти.
— Тигран, а тут ещё дороги на юг есть? — поинтересовался Тимофей. — Нахичевань, Карабах, Шуша? Дороги?
— Аё, да. Старинный дорога Воскешен[15]. Идти от Гелам[16] в Шамхор. Очень трудный дорога, кругом горы, плохо ходить. Наш дорога хорошо.
— А сколько до неё ещё, до этой дороги? — поинтересовался Тимофей.
— Солнце там быть. — Десятник показал на небо. — Немного вниз уйти, и потом поворот на дорога. Полдня пройти, вечер не наступить, и быть поворот. Там дальше дорога хороший, ногами не ходить, садиться на конь и ехать.
— Часа три али около того до поворота, похоже, осталось, — предположил стоявший рядом Кошелев. — Поспешим, вашбродь?
— Поспешим, — не стал возражать прапорщик. — Вот там мы и заночуем.
Отряд прибавил хода и ещё до наступления вечера вышел с узкой дороги на более широкую. Здесь можно было уже действительно ехать верхом. Армяне оседлали коней, Давид, что-то им прокричал, и они, подстегнув их, понеслись вперёд.
— Надоело ногами идти, вон как припустились, — кивнув вслед сотне, заметил Чанов. — Стой, стой, не балуй! — Он погладил фыркавшего коня. — Ещё немного — и на ночлег будем вставать, а там и накормлю, и напою тебя.
— В колонну по двое, ружья держать при себе! — крикнул, перехватывая поудобнее мушкет, Тимофей. — Вперёд! — И тронул поводья. Где-то неподалёку и должен быть тот поворот на заброшенную дорогу, про который рассказывал Тигран. Вдруг впереди, в отдалении, хлопнуло несколько выстрелов, и он остановил Янтаря.
— Стреляли вроде, вашбродь? — проговорил, поравнявшись с ним, Кошелев. — Не может же гром быть? Небо чистое. Ну точно, вот ещё бахнул.
Напрямую из-за поворота выскочила ополченческая сотня. Армяне в панике неслись сломя голову в сторону драгун.
— Взвод, спешиться! — рявкнул Тимофей. — Вправо к скале принять! Стопчут!
Мимо, подняв пыль, проскакивали один за другим всадники, и вот уже на дальнем дорожном конце показались их преследователи.
