— Ладно, валите отсюда оба. Мне ещё с кучей бумаг разобраться надо, — устало махнул рукой генерал, и Матвей, чуть поддёрнув поводок, вывел Роя на улицу.
Найдя у артсклада капитана Мишу, получавшего очередной боезапас для следующего выхода, он коротко поведал ему о приказе генерала, и неожиданно понял, что тому уже всё известно. Криво усмехнувшись, Миша кивком головы подтвердил его догадку и, помолчав, задумчиво ответил:
— Тяжело быть лучшим.
— Иногда, в такие моменты даже жалею, что позволил себе распустить язык и рассказал ему про нашу связь, — мрачно проворчал Матвей.
— Не переживай. На наш век, тварей хватит, — усмехнулся капитан, и неожиданно что‑то вспомнив, в два прыжка оказался на броне их БМП.
Не понимая, что происходит, Матвей удивлённо покосился на него, и неожиданно услышал слова, заинтересованно наблюдавшего за капитаном Роя:
— Он делать тебе подарок.
— Ну, будем надеяться, что это не коньяк, — мысленно усмехнулся Матвей.
Миша, успевший с непостижимой для таких габаритов ловкостью проскользнуть в башню машины, выскочил обратно и, передавая Матвею увесистый свёрток, усмехнулся:
— Надеюсь, тебе понравится.
С интересом, распустив завязки небольшого холщового мешка, в котором что‑то тихо побрякивало, Матвей заглянул во внутрь, и удивлённо покосившись на Мишу, запустил руку в мешок. Выудив из него тяжёлый, никелированный пистолет, он удивлённо покрутил его и, вздохнув, спросил:
— Это что за зверь ?
— «Беретта» в подарочном исполнении. Обойма на пятнадцать патронов. Калибр, девять миллиметров. Там к ней две обоймы и полторы сотни патронов, так что, можешь пользоваться.
— Спасибо. Знаешь, мне уже давно никто подарков не делал, — растеряно проворчал Матвей. – С чего это вдруг? Вроде даже не день рождения.
— Да мы тут с ребятами подумали, что если бы не вы с Роем, многих из нас, уже бы и на свете не было. А может и всех. Вот и решили, хоть как‑то отблагодарить, — неожиданно смутившись, ответил капитан.
— Тогда надо было на кухне пару килограммов костей выпросить. Это он, а не я, — улыбнулся Матвей, кивая на сидящего рядом пса.
— Не беспокойся, и про него не забыли, — рассмеялся Миша, и обойдя машину, открыл кормовой люк. Достав из него очередной мешок, он протянул его Матвею, коротко пояснив:
— Косточки из сухожилий. В магазине для животных нашли. Написано, собачье лакомство.
— Даже не знаю, что и сказать, — развёл руками Матвей.
— А и не надо ничего говорить, — усмехнулся Миша. – Поехали домой.
Ранним утром, когда очередная пара телохранителей из команды их бойцов привезла Матвея и Роя на базу, генерал был уже там. У проводника сложилось стойкое убеждение, что он отсюда и не уходил. Когда они добрались до входа в бункер, дежурная смена караула уже во всю разыскивала их. Услышав, что генерал вот–вот начнёт плеваться огнём, Матвей перешёл на рысь и, подбежав к спуску в бункер, остановился прямо рядом с распекавшим кого‑то Лоскутовым.
Увидев их, генерал прорычал последние указания, и мрачно фыркнув:
— Наконец‑то, — быстро сбежал по бетонным ступеням к бронированной двери.
Вздохнув, Матвей нехотя последовал следом за ним. Пройдя длинными переходами бункера, они вошли в помещение, очень сильно смахивавшее на операционную. Сходство усиливалось наличием в помещении стола из нержавеющей стали и отделанный кафелем пол, с дыркой слива посредине. Внимательно осмотревшись, Матвей покосился на собаку, и тут же услышал:
— Мне здесь плохо. Я не хочу здесь. Пахнет. Сильно пахнет смерть, — отрывисто произнёс Рой, тихо поскуливая от возбуждения.
— Мы можем перейти в другое помещение? — быстро повернувшись к генералу, спросил Матвей.
— А что здесь не так? — не понял тот.
— Слишком много посторонних запахов, которые его нервируют, — пояснил Матвей, стараясь не вдаваться в подробности.
— Ерунда, собаки быстро адаптируются, — прозвучало в ответ, и помещение вошёл очередной учёный сухарь.
Другого определения для подобных индивидов у Матвея просто не было. Высокий, сухопарый, он сутулился так, словно постоянно таскал на себе бетонную плиту. Крупный череп с сальными, словно прилизанными волосами и огромными залысинами, и очки, линзы которых обычному человеку вполне могли бы заменить бинокль.
Растеряно покосившись на вошедшего, Матвей повернулся к генералу и, не удержавшись от шпильки, громко спросил:
— Вы их клонируете, что ли ?
— Кого? – не понял Лоскутов.
— Этих головастиков. Они как из одного стручка вывалились.
Сообразив, о чём он говорит, генерал едва сдержал смех и, пряча улыбку в уголках губ, ответил:
— Одинаковые привычки, образ жизни, и так далее.
— Господа, вы слышали, что я сказал? — перебил генерала сухарь, заметно повышая голос.
— Похоже, опять придётся пускать в ход самый веский аргумент, — вздохнул Матвей с притворным огорчением.
— Только не до смерти, — быстро ответил Лоскутов. – Их и так слишком мало.
— Я постараюсь, — честно пообещал Матвей, переводя взгляд на учёного. – И так, господин голо… простите, учёный, если вы хотите, чтобы ваш эксперимент удался, будьте добры, найти другое помещение.
— Господин генерал, я не позволю, чтобы всякий недоумок диктовал мне свои условия! — взвизгнул сухарь.
— Вы будете делать то, что вам приказано, или я прикажу прислонить вас к стенке прямо в конце этого коридора. Вся ваша братия у меня уже в печёнках сидит. Или работай, или отправишься в каменоломни, — зарычал в ответ Лоскутов, и Матвей неожиданно понял, что генерала действительно достали.
Судя по тому, как сжались его жилистые кулаки, и окаменели скулы, он действительно был на грани срыва. Тихо кашлянув, Матвей глубоко вздохнул, и попытался разрядить обстановку:
— Господа, давайте попробуем начать с начала. Вам, господин учёный, требуется переводчик. Вы затребовали лучшую пару, и генерал вас ею обеспечил. Не скажу, что мы оба в восторге от этого задания, но приказ, есть приказ. Но давайте договоримся с вами сразу, если я говорю, что нужно что‑то сделать именно так, а не иначе, вы это делаете. Хотя бы потому, что это не моя прихоть, а это требуется для работы. И чем скорее мы её закончим, тем быстрее избавимся друг от друга. Мы договорились ?
— Хорошо. Я найду вам другое помещение, — фыркнул сухарь.
Развернувшись, он зашагал по коридору, не оборачиваясь, и делая вид, что всё так и должно быть. Оказавшись в подобранной учёным комнате, Матвей спустил с поводка Роя, и принялся внимательно наблюдать, как пёс старательно обнюхивает все углы. Обойдя комнату, пёс повернулся к проводнику и, вздохнув, произнёс:
— Мы работать.
— Здесь можно работать, — повернулся Матвей к генералу.
