– Кошмар какой-то, – проговорила подошедшая Салан. – Работы непочатый край. Хорошо хоть раны в основном пулевые. Колотых и рубленых немного. Я израсходовала почти весь запас бинтов.
– Мы, к сожалению, на войне, – заметил де Креньян. Аланка начала с Пола. Наложить повязку на голову для нее – сущий пустяк. С Олесем же Линде пришлось повозиться. Оголив Храброву плечо, врач первым делом обработала рану. Стимуляторы и антисептики, захваченные на кораблях, позволяли избежать заражения. В области медицины аланские ученые достигли огромных успехов.
Закончив с русичем, Салан направилась к сидящему на насыпи Саттону. Однако осмотреть ногу англичанина женщина не успела. Из вагона выпрыгнула Николь и тут же бросилась к Крису. Обняв возлюбленного, унимийка разрыдалась.
– Ты жив... – сквозь слезы прошептала девушка.
– А как же иначе, – улыбнулся Саттон.
Следом за Николь показались Рона и Вилл. Оба почему-то прятали глаза. Пальцы Белауна предательски дрожали.
– Что случилось? – с тревогой спросил Тино.
– Олан погиб... – с трудом выдавила гетера.
– Как погиб? – одновременно воскликнули Храбров, Стюарт и де Креньян.
К оливийке сразу повернулись Крис и Линда. Такого известия путешественники не ожидали.
– Карс остался возле тела, – скорбно вымолвила Мелоун.
Ее уже никто не слушал. Земляне и Салан быстро бежали к двенадцатому вагону. Сбивая ничего не понимающих пассажиров, воины буквально ворвались в тамбур. Вот и знакомое купе...
Клон сидел прислонившись к стене, будто смотрел в окно. Лицо молодого человека побелело, руки безжизненно висели, на полу лежал автомат.
– Расступитесь! – решительно потребовала аланка.
Мужчины молча отошли в сторону, и Линда протиснулась к юноше. Пульс на сонной артерии отсутствовал. Осторожно опустив тело на полку, врач приступила к осмотру. После небольшой паузы Салан с горечью сказала:
– Моя помощь здесь не нужна. Он давно мертв. Пуля попала точно в сердце. Смерть была мгновенной. Олан даже не успел ничего понять.
Только сейчас воины заметили на груди клона кровавое пятно. В стене виднелись три дыры от автоматной очереди.
– Господи! Какая глупость, – закусив губу, произнес шотландец. – Мы преодолели половину состава, вступали в рукопашную и остались живы. Крис прыгал под пули и уцелел. А тут...
Пол отвернулся и закрыл лицо рукавом. Вперед выдвинулся самурай. Подойдя к окну, Аято поднял автомат и отстегнул магазин.
– Бедняга не истратил ни одного патрона, – проговорил японец. – Это судьба. Шальная пуля знала куда летела. Глупых смертей не бывает. Нам в бою повезло, ему – нет. Так устроен мир. Счастье и горе всегда рядом.
– Двадцать два года, – дрогнувшим голосом сказал Олесь. – Что он видел в жизни? Маленький оазис в пустыне, джунгли Оливии, графства и герцогства Унимы. Проклятие! Мы обречены на вечные скитания и боль утрат. Интересно, кто следующий?
– Успокойся, – Тино хлопнул товарища по плечу. – Надо взять себя в руки. Война без потерь не бывает. А мы сражаемся с очень сильным и опасным противником. Ставка слишком высока.
– Возможно, – согласился русич. – Но Олан уже третий. Вспомни Мануто и Вацлава. Мы идем по лезвию клинка.
– У каждого свой путь, – вымолвил самурай. – Враг отвечает ударом на удар. К сожалению, у нас нет права выбора.
– Это я усвоил, – раздраженно произнес Храбров и направился к выходу.
Подобная резкость имела простое логическое объяснение. Именно себя Олесь считал ответственным за гибель клона. Пять лет назад он согласился взять юношу в поход. А ведь мог и отказать. Увы, тогда русич поддался на уговоры оливийца и друзей. Олана постоянно опекали и берегли, во время сражения клон всегда находился в резерве. Даже сегодня Храбров оставил юношу в группе огневой поддержки. Не помогло!
Олесь с трудом сдерживал слезы. Покинув вагон, русич сел на край насыпи и отвернулся к лесу. Землянин старался не смотреть, как Карс, Аято, де Креньян и Стюарт выносят безжизненное тело товарища. Именно в таком состоянии и застал его начальник охраны поезда.
– У вас тоже потери? – сочувственно спросил мужчина.
– Да, – ответил Храбров. – Погиб самый молодой член группы.
– Всего один? – удивленно вымолвил сержант.
– Для нас и это чересчур много, – возразил Олесь.
– Понимаю, – сказал асканиец, садясь рядом. – Мне не раз доводилось хоронить друзей. Боль и горечь в душе еще долго не дают спать спокойно. А дрались вы отлично. Высочайший профессионализм. Егеря такой подготовкой не обладают. Кстати, я до сих пор не представился. Клин Брендс.
Не заботясь о конспирации, русич назвал свое имя, и мужчины пожали руки. Чтобы перевести разговор в другое русло, Храбров произнес:
– Какова обстановка в поезде?
– Хуже некуда, – тяжело вздохнул сержант. – Погибло больше семидесяти пассажиров. Примерно столько же имеют ранения. Некоторые наверняка не выживут. Два центральных вагона полностью разгромлены. А ведь в них ехали весьма влиятельные люди. Скандала не избежать. Командование даже не будет слушать объяснений. Смерть банкиров и политиков вызывает огромный общественный резонанс. К счастью, ваше вмешательство остановило кровавую бойню.
– Не надо преувеличивать, – грустно улыбнулся Олесь. – Охрана состава сражалась отчаянно. Солдатам просто не хватило опыта.
– Можно конечно поспорить, но зачем? – вымолвил тасконец. – Для большинства моих подчиненных этот бой стал первым и последним. Уцелело лишь девять человек, включая меня. Причем, неизвестно дотянут ли трое до Конингара...
– Да, – задумчиво сказал русич. – Сражение получилось кровопролитным. Бандиты имели значительное численное превосходство. А главное, мерзавцы напали внезапно, ранним утром, когда многие пассажиры еще спали. Точный, безошибочный расчет. Интересно, это Кроусол?
– Даже не сомневайтесь, – проговорил Клин.
– Откуда такая уверенность? – недоверчиво спросил Храбров.
– Я его видел у первых вагонов, – произнес Брендс. – Вы едва не пристрелили негодяя во время контратаки.
– Значит, удача и сегодня не отвернулась от убийцы, – заметил Олесь.
– Пожалуй, – согласился с землянином сержант. – Очередь срезала разбойника, стоящего рядом. Чуть левее и Тонг остался бы лежать на насыпи вместе со своими налетчиками. А перебили мы их немало. Около сорока бандитов убито и четверо взяты в плен. Два шорки, роксор и один местный ублюдок.
– Разбойников казнят? – уточнил русич.
– Человека – обязательно, – уверенно сказал асканиец. – Он – опасный преступник. На его совести убийства, грабежи, насилие. Свидетелей достаточно. Веревка давно плачет по шее мерзавца. А вот мутантов, скорее всего, поместят в специальный лагерь. Там очень надежная охрана.
