Вскидывая винтовку, сержант перекрыл директрису, но сам выстрелить не успел. Вольдемар целился в голову, так как опасался, что пистолетная пуля не пробьет армейский бронежилет. Будучи не очень хорошим стрелком, даже с расстояния трех метров, попал ниже. Пуля прошла через шею сержанта, он выпустил винтовку и вскинул руки, тщетно пытаясь остановить фонтан крови. Вторая пуля попала в спину адмирала. Бронежилета на нем не было, и Дескин предпочел с гарантией попасть, чем с гарантией убить. Ранение оказалось смертельным, пуля попала в позвоночник, перебила спинной мозг, и Кагершем мгновенно умер от болевого шока. Третий выстрел навсегда сделал инвалидом адмиральского адъютанта. Незачем ему было за винтовку хвататься, если несколько лет не брал ее в руки. Получив пулю в плечо, адъютант упал и в дальнейшие события не вмешивался. Связист после первого же выстрела нырнул в проход между креслами, даже не прихватив свое оружие.
После третьего выстрела Вольдемар упал за кресла, избегая лазерного луча, в отличие от адъютанта, десантник-связной новичком не был. Выстрелив в сторону десантника, Дескин на четвереньках начал менять позицию, прикрываясь креслами. Грохот солдатских ботинок звучал все громче, привлеченные грохотом выстрелов спецназовцы ворвались в зал.
— Прекратить! Слышите, все, прекратить!
Голос Тасселера сорвался на визг, но его послушали. Сработало с детства внушаемое к сенаторам уважение, и в первые секунды никто не выстрелил.
— Остановитесь! Что вы делаете?! Еще не поздно остановиться!
Среди вбежавших в зал, был и командир батальона спецназовцев. Он не присутствовал при переговорах, но о подходе штурмовых групп гвардейцев уже знал. Подойдя к лежащему лицом вниз телу Кагершема, комбат перевернул его и убедился, что адмирал мертв. Только после этого он повернулся к замолчавшему Тасселеру.
— Остановите гвардейцев, мы сдаемся.
Раненому лейтенанту оказывали помощь медики, а сержант уже затих в огромной луже собственной крови. Взявший себя в руки Тасселер, подошел к столу технического персонала, откинул панель, под которой оказался коммуникатор и набрал номер.
— Полковник, остановите свои танки. Да, они сдаются. Осталось только обговорить условия. И еще, отключите глушилки, теперь от них только вред.
Убедившись, что стрельбы и новых трупов не предвидится, из-за кресел вылез Вольдемар. Пистолет из руки он не выпустил, хотя понимал, что от расправы над ним спецназовцев удерживает только присутствие командира батальона и сенаторов. Ни адмирала, ни сержанта ему не простят. После сегодняшних событий, батальон наверняка расформируют. Тех, кто не сильно замазан, просто выкинут на улицу без пенсии и с "волчьим билетом", а тех, кто сильно отправят на нары. Но рано или поздно кто-нибудь попытается свести с ним счеты за все.
Вскоре заработала связь, прибыли оба командира десантных батальонов, а чуть позднее и гвардейский подполковник. Переговоры о порядке сдачи и дальнейшей судьбе мятежников длились еще минут тридцать, после чего спецназовцы начали покидать здание Сената. На несколько минут в огромном зале остались только двое сенаторов и Вольдемар. Тасселер обратился к Нейману и Дескину.
— Вы, пожалуйста, не распространяйтесь как я тут визжал. Как поросенок, точнее как старый недорезанный свин. Впервые в жизни испугался так сильно, думал поджарят нас как свинину барбекю к праздничному столу.
— Буду нем как рыба, - пообещал Нейман. - Я чуть не умер от страха, своим ви... криком Вы нас спасли.
— Хорошо, сенатор, - согласился Вольдемар. - Только услуга за услугу, не очень приятно вспоминать, как я тут скакал по рядам пятой точкой кверху.
Все засмеялись, но как-то натянуто.
— Пора открывать убежище. - вспомнил Нейман. - Ой, что сейчас начнется...
— Да, да, - заторопился Тасселер. - Сегодня нам еще многое предстоит сделать. Или вы думаете, что достаточно разогнать солдатню по тюрьмам и казармам? Нет! Еще надо разобраться с вдохновителями заговора. Так разобраться, чтобы еще на тысячу лет у них подобных мыслей не было. Жаль адмирала уже не спросишь, но ничего, ничего, всех найдем.
— Вы только не очень увлекайтесь, - притормозил его Нейман. - А то не заметите, как сами окажетесь диктатором.
— Я?! - возмутился Тасселер. - Никогда! Впрочем, Вы правы, увлекаться не стоит, нам все-таки нужна реальная, а не опереточная оппозиция. А Вы сейчас чем займетесь?
Вот об этом Вольдемар не подумал. Теперь, когда все, или почти все, закончилось, делать ему было совершенно нечего. Мятежниками займутся военная полиция и прокуратура. А что делать ему? Заметив колебания Дескина, Тасселер предложил.
— Если Вам куда-то надо добраться, то могу Вам дать свой лимузин с шофером. С моим пропуском Вас никто не остановит, даже гвардейцы и военная полиция.
Хорошее предложение, только куда поехать? В штаб флота? Или в офицерское общежитие? Очень его там ждут после сегодняшних событий. Для многих офицеров он предатель, пошедший против своих, против касты флотских офицеров и вряд ли ему найдется место среди них в дальнейшем. Дескин тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли.
— Спасибо за предложение, сенатор, но ехать мне некуда. Лучше я попрошу у господина Неймана ключ от его приемной и до утра задержусь там. Посижу, подумаю, может до чего-нибудь и додумаюсь. А диванчик там вполне удобный.
— Конечно подумайте, - поддержал его Тасселер. - Но если надумаете уйти в отставку, то место в гражданской жизни мы Вам найдем. Очень хорошее место, я обещаю.
— А может, все-таки останетесь, еще не поздно отыграть назад. Необязательно в штабе, такие офицеры как Вы сейчас очень нужны, особенно в виду предстоящих чисток.
Олвиц еще не привык к новому мундиру с контр-адмиральскими погонами.
— Нет, с меня хватит, - отказался Вольдемар. - Я ничего не должен республике, а республика ничего не должна мне. Попробую начать все с начала.
— Жаль, очень жаль. Тогда возьмите.
Олвиц протянул Вольдемару его удостоверение личности уже без всяких военных отметок. Увольнение с флота капитана второго ранга Дескина было оформлено в течение одного рабочего дня, да еще и в его отсутствие. Вольдемар покрутил карточку в руках.
— Трудно было?
— Нет, я ведь в теперь в штабе главный. К тому же все напуганы, в том числе и кадровики, все ждут предстоящих увольнений, поэтому готовы сделать для меня все, что угодно, а уж такую мелочь, как увольнение капитана второго ранга без его личного присутствия...
— Спасибо, господин контр-адмирал.
— Не за что, Вы сделали для нас всех намного больше. Желаю удачи.
Олвиц направился к выходу, но уже в дверях обернулся.
— Еще один момент. Пока Вы были офицером, на наличие летального оружия смотрели сквозь пальцы. Сейчас Вы гражданский и это уже уголовное преступление.
