– Ты как? – тронул он за плечо Белагро.
– Нормально, давай отсюда выбираться, – пробормотал тот, сморщившись от боли.
По водительской дверце постучал Йорк:
– Давай, вылезай и садись назад, я поведу.
Благодарно кивнув, Белагро неуклюже полез из машины.
Стена дома напротив взорвалась, и Василевский увидел, как к ним метнулась черная, невероятно быстрая тень. Леденящий душу тоскливый крик взмыл над площадью. Огромное лезвие перерубило пополам Йорка и тут же вошло в грудь сержанта Белагро.
Лейтенант увидел, как нестерпимо медленно поднимает автомат Корзун, и подумал, что это уже бесполезно. Размытая фигура вскочила на капот машины, свистнуло лезвие, голова полицейского закувыркалась в воздухе.
Василевский, как зачарованный, следил за своим убийцей. Не было сил пошевелиться, хотя бы поднять руку, закрыться. Можно было только смотреть, как хрустко взрывается лобовое стекло и надвигается матово-черное лезвие, несущее последнюю окончательную темноту.
* * *
Олон неподвижно сидел в кресле, в который уже раз просматривая запись полного и окончательного провала. В голове поселилась гулкая пустота, тело налилось непривычной пухлой тяжестью. Не хотелось двигаться, думать, не хотелось даже совать в рот ствол тяжелого плоского пистолета и нажимать на курок.
Все равно Хранитель Порогов вернул бы и из того неприглядного места, куда попадают самоубийцы.
На боковом мониторе было видно, как копошатся на месте бойни полицейские, разматывая ленты, как дежурные манты опергрупп выставляют прозрачные экраны между домами, отсекая возможных любопытствующих.
Тихо открылась дверь, и Олон увидел, как вытягиваются лица операторов, с какой суетливой осторожностью вскакивают они с рабочих мест. Хранитель ступал неторопливо, отрешенно чему-то улыбаясь.
Следом, засунув руки в карманы мешковатых брюк, энергично вошел невысокий полноватый человек.
Остановился, энергично попыхивая короткой круто изогнутой трубкой, с интересом осмотрелся и протянул Олону пухлую ладошку: – Реннингтон.
Олон, разумеется, узнавший шефа Девятой комнаты, встал и молча пожал неожиданно крепкую сухую ладонь.
И остался стоять, ожидая, что скажет Хранитель.
Реннингтон тем временем подошел к экранам, поиграл тумблерами, то уменьшая изображение так, что машина в центре площади, люди, ангел, становились незначительными точками, то приближая до тех пор, пока безумный глаз ангела не заполнял собою все пространство.
Вынув трубку изо рта, гость задумчиво постучал чубуком по столу и снова прихватил трубку крепкими желтыми зубами.
Сунул руки в карманы и остался стоять – покачиваясь с носка на пятки, заполняя помещение клубами ароматного дыма, явно ожидая какой-нибудь реакции от Хранителя и Олона.
Хранитель втек в кресло, на котором до того сидел Олон, сплел пальцы, опустил на них длинный подбородок и так застыл.
Едва ли не впервые в жизни Олон почувствовал серьезное беспокойство. Ситуация была противоестественной. Нет, он примерно представлял себе комбинацию, но пытаясь просчитать последствия, видел столько крови, столько предательства и ударов в спину, что становилось не по себе.
Хранитель остро глянул на Олона и тот почувствовал себя простым, понятным и прозрачным, словно оконное стекло.
Хранитель знал все. Олон перевел взгляд на Реннингтона. Почувствовав взгляд, тот повернулся, жизнерадостно скалясь, и произнес:
– Итак, господа, как я понимаю, у вас серьезные проблемы.
Звонко хлопнул в ладоши, едва сдерживая холодное злое веселье, заставлявшее чуть заметно подрагивать его упругие румяные щечки:
– Но я могу решить их. Надеюсь, с этого момента наша дружба будет крепнуть. День ото дня. День ото дня.
Он тихонько засмеялся и снова повернулся к экранам, завороженно глядя на ангела.
– Неплохо было бы начать доказывать свои дружественные намерения, – негромко произнес Хранитель, неподвижно сидя в кресле.
Реннингтон стремительно развернулся к нему.
– Разумеется, разумеется, – прошипел он, – я сделаю это тогда. Когда. Решу. Что это. Необходимо.
Он произносил тираду, ставя после каждого слова жирную точку.
Была б это перьевая ручка, капли аж в стороны бы полетели, подумал Олон, внешне, впрочем, никак не показывая своего отношения к происходящему.
Шеф Девятой комнаты щелкнул пальцами, выводя из транса застывшего в своей нише астралота. Слегка склонил голову, обозначая вежливый поклон в адрес Хранителя:
– Вы позволите?
– Да-да, конечно.
Подойдя к астралоту, Реннингтон лишь слегка коснулся указательными пальцами его висков, и тот, дернувшись, вошел в состояние трансляции.
– Вуралос? – резко спросил маг.
– Да, шеф Реннингтон, – отозвался кто-то низким голосом с характерными добберскими интонациями.
– Сейчас вам скинут информацию с терминалов. Включая адрес места происшествия. – Тут Реннингтон повернулся и пальцем указал Олону на пульт: – И запись событий, включающую всех фигурантов. Задача – полицию от расследования отстранить, место происшествия оцепить, весь материал у полиции изъять. Дело подпадает под нашу юрисдикцию. Вопросы?
– Никаких, шеф Реннингтон, – почтительно произнес голос. – Ждем данные.
Олон сел за пульт, защелкал костяными клавишами, готовя пакет. Реннингтон протянул ему тонкую пластину, Олон опустил ее в щель считывателя, на мониторе появилось адресное окно, в которое он и перетянул готовый пакет.
Почти тут же астралот произнес голосом Вуралоса:
– Пакет получен, выезжаем.
Реннингтон сел в свободное кресло оператора, оттолкнулся от пульта, разворачиваясь лицом к Хранителю:
– Итак, уважаемый Хранитель Порогов, – заговорил он совершенно серьезным голосом, – теперь давайте обсудим окончательно условия нашего замечательного союза.
* * *
Стоя возле искореженной машины, Марта невидящим взглядом смотрела на заляпанное кровавыми брызгами стекло. Из машины воняло дерьмом, вывалившимися кишками и кровью. Сводящая с ума жара раскаляла автомобиль, и вонь наплывала удушающими волнами через открытое окно со стороны водителя.
Осторожно ступая, Марта обошла автомобиль. Василевский сидел, вдавленный в спинку сиденья, огромная рана зияла, начинаясь с середины грудной клетки и заканчиваясь в области паха. Прикинув, какой силой надо обладать, чтобы так разделать человека, Марта тихонько присвистнула и покачала головой. Голова Василевского упала на грудь, внутренности вывалились и мерзкими кольцами сползали с колен вниз, на пол. На секунду Марте показалось, что сейчас они зашевелятся, мертвый лейтенант поднимет голову и утянет ее к себе, в воняющую смертью машину.
