— Мы вместе.
В ушах стоял шум — не то повышенного давления, не то от ночнойстрельбы. Но он совсем не мешал слышать этот голос, идущий словно у меня изнутри. Тело почти не слушалось. Упираясь локтями в треснувшую поверхность проезжей части, я смог лишь повернуть голову обратно на толпу «лётчиков».
Не дожидаясь приказа, они открыли огонь со всех стволов. Передние ряды присели и стреляли из своих «укоротов» длинными очередями, почти не целясь. Дети, стоявшие у машин, остановившихся позади, ссутулились за открытыми дверями и точно также не тратили время на поиск конкретной цели, поливая пространство надо мной непрерывными потоками трассирующих пуль.
Механ нерешительно отступил на пару шагов назад, но тотчас собрался и пропихнул вперёд себя двух бойцов, выскочивших из фургона вслед за ним. Что-то неслышно крича, он завёл обе руки за спину под пальто и вытащил оттуда два АПС, открыв стрельбу по-македонски над головами своих телохранителей куда-то вверх. Туда же, куда устремлялись вереницы светящихся росчерков, вылетающих из стволов остальных стрелков. Слух наполнился писком умирающих нервных клеток и множественным треском десятков очередей, доносившихся как будто из-под воды.
Передо мной на асфальт шлёпнулось истерзанное пулями тело одного из «солдат» улья, располагающегося в инфекционном отделении. Десятки попаданий посрывали мясо с костей и откололи от черепа пару фрагментов. Тем не менее, тело ещё несколько секунд пыталось подняться и дотянуться своими удлинёнными передними конечностями до отстреливающейся толпы.
Слева и справа закувыркались ещё два нашпигованных пулями существ, раскидывая вокруг себя отрезанные длинными очередями руки и ноги, окончательно отломавшиеся при падении.
— Ты один из нас…
Перескакивая через останки поверженных тварей, приняв несколько попаданий в корпус, три «солдата» всё же сумели дотянуться до толпы отчаянно отстреливающихся подростков.
Одна тварь, потеряв опору из-за отстреленных стоп, по инерции проскользила на пузе до передних рядов и ухватилась лапами за ноги присевшего в первом ряду «лётчика». Но тут же получив от него длинную очередь, превратившую голову в серо-красный фарш.
Второй обезьяноподобный монстр резко и высоко подпрыгнул, перелетев поток трассирующих боеприпасов. И приземлившись прямо между передними рядами, растопырил раненые руки и резко крутанулся из стороны в сторону, разбрасывая бойцов «Лётки» по сторонам словно кегли.
Схватив упавшего перед ним пацана за грудки двумя лапами, «солдат» сбил с ног следующий круг ближайших к нему людей, крутанув тело вокруг себя. И завершил приём, сунув жертве длинные пальцы левой лапы между двух ключиц, а правой ручищей задрал вверх подбородок бойца. Обмякшее тело грохнулось на асфальт, прижав затылок к лопатками и разбрызгивая кровь из разорванного горла.
Третий «солдат» влетел в передние ряды по инерции, пропуская сквозь себя десятки сквозных попаданий, вырывающих из мощного тела куски плоти и фонтаны крови. Растопырив лапы и смяв под собой троих стрелков, он вонзил зубы в лицо одного из них, к несчастью, оказавшемуся под ним по центру. И стоящие рядом товарищи тут же превратили автоматными очередями в кровавую кашу не только голову твари, но и лицо укушенного
— Мы твоя защита…
Я по-прежнему почти не мог пошевелиться, слушая успокаивающие слова, состоящие из множества разных голосов, но сплетающихся в один. Но вовсе не потому что мышцы потеряли чувствительность — я по-прежнему ощущал всё своё тело. Чувствовал его тяжесть и боль. Я просто не мог достаточно сильно напрячь волю, чтобы привести в движение эти куски плоти на моих костях. Знакомое чувство. В психушке мне несколько раз вкалывали какую-то дрянь, которая обладала подобным эффектом… Похоже, что те заражённые микроорганизмы, о которых говорил Слава и Виктория, снова берут верх надо мной. Какого хрена?! Моя воля что, слабее тупых бактерий?
Нужно отвлечься от сиеминутной задачи и сконцентрироваться на чём-то другом, не имеющим отношения к ситуации… Не имеющем ничего общего с этой тьмой, наполненной выстрелами, кровавым месивом и трассирующими снарядами… Раньше это помогало… Так я смог покалечить пару ублюдков, считавших себя людьми первого сорта. И решивших, что теперь этот здоровяк перед ними находится в их полной власти…
«Можно я ещё немножечко так посижу…». Этот голос уже когда-то выхватил моё меркнущее сознание из сгущающейся тьмы…
— Мы вместе…
Да пошли вы на хуй, твари поганые! Я не с вами!
«Я знала, что вы выберетесь! Вы всегда выбираетесь! Вы самый сильный!». И он заставил меня совершать невозможное. Не потому, что это было трудно. А потому что раньше я и подумать не мог о том, чтобы предпринимать какие-то усилия не ради своего собственного блага.
— Мы — это ты. А ты — это мы.
Я — это я. И только я, ублюдки вы несчастные. Соберись, убийца!
Ещё пара тел упала на дорогу невдалеке от меня, кувыркаясь и раскидывая вокруг длинные конечности. Но, почти не получив ранений под их прикрытием, в толпу отстреливающихся подростков врезались сразу четыре стремительные тени, разбрасывая по сторонам худощавые тела в синих комбинезонах.
Один «солдат» ухватился обеими лапами за руку бойца, оказавшегося перед ним, выбив оружие. И, упираясь ногами тому в грудь, оторвал конечность одним резким рывком. Тут же отвесив ею пару размашистых ударов по отступающим стрелкам, пытавшимся перезарядиться.
Другой, приземлившись после высокого прыжка посреди толпы и подмяв кого-то под себя, не разгибаясь после приземления, вкогтился ближайшему «лётчику» в лодыжки. И с торжествующим воплем раздвинул лапы в стороны на всю длину, разорвав несчастного пацана перед собой от паха до груди. Умывшись потоком его внутренностей, вылетевших прямо в низколобую морду, тварь снов взвилась в воздух и приземлилась где-то позади смешавшихся рядов.
Что творили со своими жертвами остальные, дорвавшиеся до стрелков монстры, я уже не видел — слишком темно было в тех областях. Но на асфальт между мной и толпой «лётчиков» вылетело несколько оторванных конечностей и деформированных подростковых черепов.
— Мы вместе.
Нет.
«…а как вы думаете, я красивая?»
Да.
Переведя взгляд с кровавой жатвы «солдат» на собственные руки, я заметил, что сжимаю кулаки настолько сильно, что сквозь грязные бинты проступили пятна крови из открывшихся ран. Это отрезвило ещё немного. На лице вернулось давящее чувство от опухающей скулы. А с другой стороны лица резко защипало — повязка на ране от электроинструмента почти слетела. Засохшая корка под ней потрескалась, пропуская наружу прозрачную сукровицу. Похоже, что бактерии, ринувшиеся сквозь эти бреши в защите организма, вызвали срочную мобилизацию иммунной системы. Сознание немного прояснилось…
«Я знала! Я же говорила! Я всем говорила!!!»
Я попытался разглядеть в мечущейся галдящей толпе долговязую фигуру в фуражке. Главарь лётки уже разрядил оба своих ствола и, быстро сообразил, что к чему. Распихав своих растерянных бойцов, он пробирался обратно к фургону. По обеим сторонам от которого тёмные сутулые тени неистово рвали на части всех, кто подворачивался им под руку, расшвыривая оторванные куски одежды и тел над смешавшимися порядками банды.
Вышвырнув водителя из кабины, Механ вскочил на его место и захлопнул дверь броневика за миг до того, как к машине метнулся один из «солдат» улья, прорвавшихся через рой светящихся пуль. Схватив водителя за голову, тварь несколько раз ударила в стекло двери черепом несчастного «лётчика», словно почуяв то, что всё моё внимание сейчас было сконцентрировано на человеке, сидевшем внутри кабины фургона. И теперь пытаясь таким образом добраться до него через бронированное прозрачное препятствие.
Стекло, само собой, не поддалось. Поддался череп водителя, расплющившись после четвёртого удара.
После того, как в когтях длиннорукого существа оказалась только масса из треснувших костей и растекающихся мозгов, тварь откинула тело водителя в сторону и вцепилась в ручку двери, яростно дергая её на себя, упираясь обеими ногами в кабину. Но залитая кровью бронированная дверь тоже не поддавалась.
