Их сделали наглядным примером, расстреляв из всех орудий, так что до земли долетели лишь ошметки.
После этого инцидента сдача города и флота прошла на удивление тихо. Погибнуть уже после завершения войны никто не хотел, тем более что пленным оказывалось все соответствующее их статусу почтение, а рядовых матросов и вовсе отпускали сразу после разоружения под подписку о невыезде.
Иностранных офицеров оказалось подавляющее большинство, хотя это и не стало для нас сюрпризом. Русских, хотя скорее российских офицеров всех населяющих нашу гигантскую родину национальностей, оказалось меньше четверти. К поздней ночи мы едва сумели взять под контроль все суда.
— Итак, барон, вы вызвались представлять всех сдавшихся. — произнес я, сев напротив Сибирского, когда его привели в допросную. — Хотя от некоторых бывших сторонников хана Булата я слышал, что вы просто инициативный самозванец.
— Меня никто не выбирал, если вы об этом. — хмуро ответил Сибиряков.
— Власть никогда не передают, её всегда берут сами. — улыбнулся я. — Но кому-то хватает на это сил и смелости, а другим нет. Так что вопрос — можете ли вы нести ответственность за людей, которых считаете своими, или нет.
— Готов. — ответил мужчина. — Если это облегчит их участь.
— С этим будут разбираться следователи. — улыбнувшись ответил я, поднимаясь. — От себя же я лишь могу пожелать вам удачи. Донесите до них мои слова — невиновные будут помилованы, выполняющие приказы и раскаивающиеся — прощены. Но виновных и принципиальных будет ждать справедливый суд.
— Я все понял, ваше высочество. — кивнул барон, и его увели обратно в здание общежития, временно приспособленное под тюрьму.
— Отчаливаем? — спросил Василий.
— В начале придется оставить достаточную группировку для контроля территории. — вздохнув сказал я. — Господа, я прошу князей Долгорукого, Багратиона и Оренбургского проконтролировать процесс усмирения региона. В вашем распоряжении останутся крейсера Кронштадт, Владивосток и Гривна. А с ними девять фрегатов и три звена перехватчиков с кораблями ДРЛО и РЭБ. Увы, но отдельные штурмовые подразделения я оставить вам не могу, как и авианосец.
— Я бы предпочел вернуться в Петроград. — сухо сказал Багратион. — Но, если вашему высочеству угодно, лично займусь этим судом.
— Прошу вас, князь. Никто кроме вас не справится с этой задачей. Тем более что ваше имя уже прочно связано с тайной канцелярией и ему не будет нанесен урон подобной работой. — произнес я. — Михаил, понимаю, ты тоже предпочел бы вернуться к родным, как и все остальные, но род Долгоруких имеет достаточно репутации чтобы я мог оставить тебя в качестве временно исполняющего обязанности генерал-губернатора. В случае конфликта — я буду на связи.
— Надеемся на ваше скорейшее возвращение. — поклонился Михаил.
— Граф Рублев, вы же понимаете, что нужно делать? — спросил я, повернувшись к экрану на котором была довольная физиономия Лёхи.
— Так точно, ваше высочество, инспектировать всё, искать, где крали, на чем зарабатывали и инспектировать. — с улыбкой ответил тот.
— Именно. Только не наглейте граф. — сказал я. — Удачи вам господа. Полный вперед!
Черепаху мы отправили из Владивостока ещё перед выступлением к Якутску и сейчас у них была фора в двенадцать часов или в две с половиной тысячи километров. Благо самые медленные суда мы оставили у павшей Сибирской столицы и теперь корабли жадно поглощали километр за километром, оставляя за собой горные хребты, леса, степи и пустыни. Из-за тунгусской зоны пришлось сделать существенный крюк, но мы нагнали Черепаху за Уралом и оставив её далеко позади подошли к столице.
— Флот на радарах! — предупредил офицер разведки, выводя сетку на краю которой постепенно проявлялись точки. Десятки, если не сотни воздушных судов.
— Вызов по общему протоколу связи. — сказал я, надеясь на то что худшие опасения не оправдаются. Если это объединенный англо-германский флот, мы поляжем тут все, ведь чем ближе мы были, тем больше видели кораблей, и их количество уже перевалило за сотню.
— Не отвечают. — мрачно ответил офицер.
— Попробуйте связаться с портом. — подсказал Строганов, и подключившись на канал порта мы буквально утонули в сотнях сообщений, к счастью — на русском языке. Кто-то требовал немедленной посадки, другие уходили дальше от столицы или запрашивали припасы.
— Говорит Гнев Империи, флагман сибирского экспедиционного флота. — с облегчением сказал я. — Предоставьте выделенный канал для обслуживания. Мы идем к Зимнему.
— Ожидайте подтверждения. — проговорил явно вымотавшийся диспетчер, но через мгновение в эфир вмешался другой возмущенный голос.
— Какой ещё Зимний⁈ Все полеты над столицей запрещены под угрозой сбития! В городе карантин! — буквально выкрикнул мужчина, похоже старший смены.
— Даже для цесаревича Александра? — ехидно спросил Строганов.
— Даже для госп… кхм. Цесаревич? Секунду. — вмиг замявшись произнес мужчина и через несколько секунд перед нами появился маршрут. — Примите коридор, только одно судно, остальным придется дожидаться своей очереди.
— Кажется худшего не случилось. — улыбнувшись проговорила Ангелина.
— С чем связан карантин, офицер? — спросил я.
— Суда попали под выброс диссонанса, всех проверяют на искажение. — нехотя ответил диспетчер, и я кивнул. Может худшие опасения и не оправдались, но произошедшее точно не было среди лучших сценариев.
Спустя час мы зашли на посадку во дворе Зимнего, откуда пришлось убрать большую часть прогулочных яхт и пару тяжелых артиллерийских катеров по сути летающих орудийных башен, медленных но хорошо бронированных. С удивлением я проводил взглядом крайне интересный серебристый кораблик необычного для нашего край дизайна. Словно кольцо с двигателем по центру.
— Надо бы себя в порядок привести. — заметила Мария, когда мы заметили выстроившихся перед входом в две колонны гвардейцев. — А то даже обычные военный выглядят лучше нас.
— Если всё в порядке — ещё успеем. — ответил я, поднимаясь с кресла пилота. Вскоре мы спустились по трапу и нам на встречу шагнул церемониймейстер.
— Ваше императорское высочество, вы крайне вовремя. — нервно улыбаясь проговорил мужчина. — Прошу вас за мной, вас ожидают.
— Кто? — нахмурившись спросил я.
— Я не в праве ничего говорить, ваше высочество. — снова улыбнулся явно выбитый из колеи мужчина. — Прошу вас, за мной.
— Подозрительно. — поджав губы проговорила Мария. — Если вы заставите меня выйти в таком виде перед светом, то потеряете не только работу.
— Никакого света, впрочем, вы выглядите великолепно, ваше сиятельство. — быстро пролепетал церемониймейстер. Я сжал ладонь первой супруги и кивнул двум другим, держащимся за спиной. Затем активировал доспех из полусфер, накачал праной третий глаз и сетчатку. Если кто-то попробует на нас напасть, мы будем готовы.
Через несколько минут блуждания по дворцу мы подошли к малому залу для совещаний, со стороны делегаций, а не с внутренней для монарших особ, о чем мне поспешила сообщить Мальвина. На всякий случай я проверил как легко создается и рассеивается бомба. А затем двери распахнулись, и я практически ослеп.
— Его высочество, цесаревич Александр Борисович Романов. Князь Ляпинский и Меньшиков. Граф Суворов. Барон Арылахский. С супругами! — громко объявил церемонейместер, а я не мог избавиться от слепящего видения, идущего мне на встречу. Чувство опасности взвыло, предупреждая о том, что рядом смерть, но ничего не происходило. А затем Мария потянула меня за руку вниз. Пришлось откачать энергию из глаз почти до нуля, и я наконец сумел разглядеть сидевших за столом мужчину и женщину, перед которыми все склонились.
— Сынок, поклонись. — прошептала бледная и испуганная Екатерина.
— Кажется мы не представлены, а цесаревичам не престало гнуть спину непонятно перед кем. — усмехнулся мужчина с аккуратно подстриженной седой бородой, одетый в простой деловой костюм и сидящий на троне словно на нем родился. Живые зеленые глаза блестели под густыми бровями. — Здравствуй Александр. Я твой отец.
Остров над Атлантическим океаном.
В зале совещаний сидело двое. Раздраженный и нервный Третий и спокойный, чуть улыбающийся Первый. Разговор не клеился, и оба понимали почему.
— После смерти Второй мы не можем оставить её место пустым. — настаивал Третий. — Нужно выбрать кого-то из младших правящих семей, достойных возвышения…
— Нет. — спокойно ответил Первый. — Мы не обязаны поддерживать строгую численность. Будет у нас не шестерка, а пятерка — нет никакой разницы.
— Но как же голосование? — запнулся Третий. — Я всегда тебя поддержу, но…
— Говорят, что не важно, что сказано перед «но» главное, что идет после. — усмехнулся Первый. — Если ты думаешь, что мне не известно, что Вторая была твоей протеже — то глубоко ошибаешься. Шестой решил проголосовать против тебя, а не против меня, потому что Индия вдруг вспомнила
