солнце какое-то медное, — и пошёл спускаться в жилую комнату.
Яростная атака «утопленников» началась — ещё диск солнца наполовину не опустился за холмы.
1
Солдат сидел за обеденным столом, когда произошла трансляция в его мозг. Он схватился ладонями за голову, вскрикнул от неописуемой боли и упал на колени со стула, в мозгу побежали чужие слова: «Тебе привет из ада. Мне там хорошо — потому что я теперь принадлежу ему! А тебя! ждёт боль вечного гниения, вечного сожжения, вечные терзания психических мук! От которых твоя душа будет желать погибнуть навеки. Но для неё смерти не будет. Смерти — освобождения! Ты — будешь вечным рабом боли. Зря ты убил меня. Тебе нужно было просто пройти стороной. Твоё честолюбие — тебя сгубило. Но ты можешь принять Его правило: лучше сто раз продать душу дьяволу, чем один раз пропасть в объятиях вечной боли. И — ты почти! прошёл испытание. Осталось совсем немного — остаться здесь живым. Ха-ха-ха-ха! Я больше не позволю тебе выйти победителем! Потому что Он со мной, а Я с ним! Ха-ха-ха!
Виктор шарил ладонями по полу, будто потерял очки, без которых он как крот. В глазах — то появлялось изображение, то вновь возникала полнейшая темнота. Мертвячка вскочила коленями на кровать, закатила глаза под лоб. Её всю трясло. Она поднимала руки словно в молении, сильно стучала зубами и выкрикивала проклятия, похабные ругательства в адрес Виктора, истерично смеялась вперемежку с визгами.
— Ты ещё захрюкай, тварь! — крикнул Солдат. Послания мужского голоса сквозь сильные шипящие помехи продолжались в голове, немного урезались, оставляя половины слов. — Не распознал я. — Он шёл сквозь мигающий мир в глазах к лестнице. — Нужно было сразу тебе голову отрубить, в тот же день — со Снайпером. Проскочила у меня один раз такая мыслишка. Зря не поверил подсказке интуиции.
Виктор забрался на балкон. Вспышки света стихали, боль в голове унималась, а этот некто полностью прекратил в его голове омерзительные смешки и послания.
Солдат выглянул в центральную бойницу, ровно смотрящую на площадь. От находившихся перед башней «утопленников», кроме крыш домов, не осталось ни одного пустого клочка земли до самого горизонта. Почти у каждого в руках оружие: палки, разбитые бутылки, арматура, камни и кирпичи, грабли, лопаты, цепи, серпы и всё то, что когда-то было выброшено людьми на свалки, потерянно или спрятано в земле. Мертвецы стояли в полнейшей тишине. Они приготовились к штурму башни.
Солдат вспомнил, что ему сказали: они учатся. Подбежал к коробке с разными кнопками и переключателями, включил все прожектора и вернулся к окну.
Не кишащие головы «утопленников» больше всего повергли Виктора в шок. Он почувствовал, что ноги желают подогнуться в коленях, земля уйти из-под ног, небеса перевернуться и перевернуть весь мир.
— Как же так? — тихо произнёс Солдат. — Как же так?
На десятиметровом пятачке окружённый своим мёртвым войском стоял — махина Снайпер. Сейчас он был похож, как создались ассоциации в голове Виктора, на чёрного и кровавого карателя из преисподней. Его мышцы стали ещё мощнее. Шея напоминала дубовый пень, кулаки — пудовые гири, а грудь — железобетонную плиту. В глубинах чёрных глазниц светились красные огоньки. Даже из ноздрей отрезанного носа исходили потоки красноватого пара.
Снайпер задрал лицо, высоко поднял руки; из пальцев потянулись электрические нити, орошая энергией оцепеневшее войско. Виктор поперхнулся воздушной струёй. Много мгновений они смотрели друг на друга.
— Эй, ты, грозный буцефал! — крикнул Солдат. — Как ты хочешь со своими лохмотьями башню взять?! Для твоих оборванцев она неприступна, сам знаешь?! Их тела, походившие на холодец, не смогут разбить стены… или выломать метал на бойницах!
Снайпер растянул рот, что-то подобие безгубой ухмылки. Левой рукой поднял с груди тот талисман, который Виктор подбросил в могилу к крышке саркофага, несколько раз ткнул в сторону каланчи.
Солдат выпрямил «колени» двух задних ножек треножника, чтобы ствол пулемёта опустился ниже. Кинул взгляд на запасные короба с патронами, лежащие с обеих сторон. Тут же находились ящики с гранатами. Обернулся и осмотрел по кругу весь балкон: напичкан оружием до отказа. Все окошки закрыты стальными ресницами.
Мертвячка бубнила злобные заклинания, иногда повизгивала точь-в-точь как свинка.
Продолжая держать талисман в сторону башни, Снайпер поднял указательный палец правой руки.
— Я знаю, надо тебя замочить и успеть к тебе, чтобы отрубить голову… так же, как ты сотворил с «чёрным дайвером». — Сквозь оптический прицел пулемёта Солдат хорошенько осмотрел Снайпера, его грудь, талисман. — Как же я глуп. Не понял. Нельзя было расставаться с такой вещью. Тем более кидать в могилу вместе…
Снайпер опустил правую руку параллельно земле. Словно мегалитический пласт земли вздрогнул, сдвинулся и ринулся на башню.
От увиденного у Виктора захватило дух. Он сжал в гневе губы, передёрнул рукоятку перезаряжания, сплюнул и заорал:
— На, хавай, мёртвая падаль! — Грохот пулемёта взорвал притаившуюся тишину вместе со всепоглощающим ором мертвецов. Первые пули прошили тело Снайпера; он резко ушёл в сторону, упал на колени, склонив голову, продолжал держать перед собой талисман. — А-а-а, ха-а-а-а! — орал Солдат. — Жри стальные огурцы! — Пулемёт лупил, дрожал; вырывающийся огонь из дула отражался в обезумевших и радостных глазах Виктора. — Ах ты, шкура инфернальная, уворачиваться вздумал! Хотели запугать Солдата! Я вас сейчас сам запугаю! Были мёртвыми… станете ещё заиками! В-в-вали их всех, брат!.. А я и валю!
Солдат понял, что Снайпер замедлил время, чтобы излечиться, но только замедление не поглотило всех и вся. Вокруг этого «махины» образовался шар, переливающийся слабым полупрозрачным воздухом, и пули больше не пробивали его тело. Он словно выпал в какое-то другое измерение. Мчащиеся «утопленники» не затрагивали его пространство.
— Я тоже так хочу! Я заберу у тебя эти умения! — кричал Солдат, брызжа слюной, перевёл стреляющий ствол пулемёта на «утопленников». От удара их массы содрогнулись стены. За считаные мгновения они почти полностью поглотили башню, создав из своих тел гору.
Виктор отпрянул от окна, от пулемёта, схватил с пола уже полюбившийся дробовик. Худой мертвяк, успевший на половину тела проскочить в окно, пока его не придавили свои, всё же достал лицо Виктора размашистым движением руки с разбитой бутылкой в кулаке и порезал кожу под глазом.
Солдат чуть ли не выстрелил, но замер, разглядывая мёртвые рожи, мешавшие друг другу влезть. Их глаза жёлтые, словно когда-то умерли от цирроза или рака печени; их глаза мутно-молочные, словно когда-то были ослеплены мощным огнём; их глаза чёрные и красные, будто недавно посетили преисподнюю. Пальцы, цепляющиеся за углы
