— Спасибо за комплимент.
— То есть принципа не принимать похвалу от врага у тебя нет? — Лазарис широко улыбнулся.
— Я не настолько горд, — улыбнулся в ответ Эсмалор. — И несмотря на то, что мы враги, я тоже в каком-то смысле уважаю тебя. По крайней мере за то, что ты решился объявить войну культу, в отличие от шести империй.
— Тебе они тоже не нравятся?
— Конечно нет. Прятались по углам как крысы, а когда их уже готовы были разоблачить, вылезли и чуть не разрушили Элтор.
— Это был умный стратегический ход, стоит признать. Превентивный удар, демонстрация силы, внесение смятения в ряды врага — очень неплохо.
— Хвалишь их?
— Я похвалил тебя, почему не могу похвалить их? — парировал Мастер Хаоса. — Ты ведь прав, вражда не означает, что ты должен относиться к противнику как к грязи. По крайней мере до тех пор, пока не победил.
— Хочешь сказать, что у меня ещё есть шанс?
— М-м-м… вряд ли, — Лазарис пожал плечами, — ты в клетке, без магии, без поддержки, рядом с Проклятьем Сфарры. Очень сомневаюсь, что у тебя ещё есть шансы хоть на что-то. А хвалю я тебя просто потому, что ты мне не враг, как и Эрд.
На лице Эсмалора за секунду промелькнул десяток эмоций.
— Что… что ты имеешь в виду?
— Ровно то, что и сказал. Я никогда не считал шесть империй своими врагами.
— Но ведь даже в твоей Воле…
— Про это нет ни слова. Я сказал, что мой враг — империя Зверя и сказал, что я — враг Сфарры и отказываюсь от любых союзов. Это уже вы додумали, что захотели.
— Я не понимаю, — Эсмалор откинулся назад и прислонился спиной к холодной каменной стене. — Зачем тогда всё это? Зачем партизанская, информационная, экономическая война?
— Эту войну начал не я, а вы.
— И что? Ты ведь сам сказал, что считаешь гордость бессмысленной. Почему тогда ты не попытался объясниться? Уверен, тебя бы не только послушали, но и приняли с распростёртыми объятьями, как величайший козырь в войне с культом!
— Во-первых, я сказал, что гордость бессмысленна в твоём случае. Гордость проигравшего ничего не стоит, это бравада и только. А я ещё не проиграл. Во-вторых, я не считаю нужным кому-либо что-либо доказывать. Оправдываются и объясняются слабые, те, кто не может позволить себе просто делать то, что захотят. И слабым я себя точно не считаю. Ну и в-третьих, это ведь так интересно, не считаешь? Воевать со всем миром, продумывать свои ходы, разгадывать ваши, побеждать в партии, поле для которого — планета. Что может быть занимательнее?
— Ценой десятков, сотен тысяч жизней?
— Серьёзно? Ты апеллируешь к моей совести? Уж кто-кто, а Страж империи должен был стать прожжённым циником. Тебе сколько лет? Ты раз в пять меня старше, а до сих пор считаешь, что этот аргумент сработает?
— Я прекрасно понимаю, что война — это жертвы, огромное количество жертв, и с этим ничего не поделать, — огрызнулся Эсмалор, явно задетый за живое. — Но если бы ты объединился с нами, если бы хотя бы не раскручивал с каждым месяцем масштабы этого противостояния, жертв можно было бы легко избежать. А значит ты просто так убил их всех, всех, кто так или иначе пострадал от последствий твоих действий.
— МОИХ действий? Серьёзно? То есть вы попытались напасть на меня и продолжаете эти попытки, а я защищаю свои территории, свои активы, своих людей, и я же — убийца тысяч? Тебе не кажется, что это уже не просто цинизмом, а настоящим сумасшествием попахивает?
— Ты один принимаешь все решения в своих Диких Землях, тебе было бы куда проще прекратить всё это. Отдать один-единственный приказ — и всё бы закончилось!
— То есть вопрос в простоте? Сделать то, что проще — лучшее решение? Ну что же, для меня куда проще не отдавать приказы, а лично явиться в дворцы шести империй и прикончить шестерых императоров. Думаешь, с моими возможностями вы успеете остановить меня? Такой простоты ты хочешь?
Эсмалор дёрнулся.
— Это демагогия. Ты прекрасно понимаешь, о чём я говорю.
— Понимаю. ПРОСТО хотел тебя немного испугать. Не волнуйся, я не стану убивать императоров, кронпринцев, министров или кого-то ещё из верхушки власти. Мне это не нужно и это было бы слишком скучно.
— Тогда объясни мне. В чём смысл? Неужели только в интересе и скуке? Ради интереса ты взболтал весь мир?
— А должен быть какой-то смысл? — на лице Лазариса расплылась фирменная усмешка. — Нет-нет, не думай, я не безумец, что творит хаос без причины. Это так, тебе к размышлению. На самом деле у меня немало причин поддерживать развитие мировой войны. Во-первых, противостоя сразу всей Сфарре и при этом продолжая одерживать победы, пусть далеко не каждый раз, но тем не менее стабильно и без глобальных провалов, я подтверждаю свою силу. Те, для кого несколько месяцев назад я был лишь страшной сказкой, заморским чудовищем, страшным, но эфемерным и непонятным, снова и снова слыша о моих победах на их континенте, в их стране, в их городе, постепенно осознают, что я — не миф, а реальность. И это привлечёт под мои знамёна новых бойцов, что будут готовы идти за мной против империи Зверя, а также поубавит пыл моих противников, которые будут слишком напуганы, чтобы выступать против меня, открыто или тайно. Во-вторых, это тренировка. Я способен очень на многое и много знаю. Но мои таланты не безграничны, тем более в противостоянии с настоящими гениями тактики и стратегии вроде Айро Ималя или Хиалы, главы военного министерства империи Зверя.
— Я знаю, кто это.
— Рад слышать. Но перебивать меня не стоит. О чём я говорил? Да, тренировка. Однажды мне предстоит столкнуться с империей Зверя в настоящей, полноценной войне и я хочу быть уверен, что не попадусь на какую-нибудь банальную уловку. Противостояние разведкам и контрразведкам мира мне в этом очень помогает. Также война — это возможность для проведения множества научных и магических экспериментов самого разного толка. Артефакт, который притянул глайдер принцессы к земле или нулевой щит, который я использовал, когда мы вызволяли Рианета, тебе про это должно быть известно — это порождения моей фантазии, вряд ли появившиеся бы, если бы не война. В-четвёртых, война — это, как бы странно ни звучало, отсрочка для меня. Если бы мне не нужно было отвечать на все ваши нападки, у меня не осталось бы причин, чтобы не начинать наступление на империю Зверя, а для этого пока что рано. Этого тебе достаточно?
— А что, есть ещё что-то?
— Есть, ещё две. Но одну причину я всё-таки приберегу для себя, если ты не против.
— Не против, — Эсмалор поднял руку и отмахнулся, словно от мухи. — Да и насчёт второй причины уже понял.
— Правда? — Мастер Хаоса состроил удивлённую гримасу.
— Твой интерес?
— А ты меня внимательно слушал, молодец. Всё так, мне просто нравится с вами бодаться.
— Звучит убедительно. Но по-моему есть ещё одна причина.
— Я весь внимание.
— Ты психопат.
— О, как мы заговорили!
— Да, ты психопат, который ни во что не ставит человеческие жизни! Хороший правитель, настоящий лидер, даже если он тиран, понимает важность жертв, понимает, что его власть держится на жизнях людей, что без них он — просто идиот на разукрашенном стуле. А ты, получив столь невероятную силу магии, забыл об этом. Скажи, есть ли хоть один человек, кого ты не считаешь своим инструментом, который можно выбросить, как только он придёт в негодность? Есть хоть кто-нибудь, чья жизнь для тебя по-настоящему важна? Тебе ведь плевать на того парня, что со мной сражался, Рианета. Ты вызволил его из плена, каким-то чудесным образом наделил невероятной для его возраста силой, даже поручил ответственное задание — поймать меня. Но если он умрёт, тебе не будет ни тепло, ни холодно.
— Ты прав, — холодно, без малейшего следа улыбки, ответил Мастер Хаоса. — Хороший правитель думает о жизнях своих подданных. Но я — не правитель, и хорошим меня точно не назвать. Я даже не тиран, потому что мне никогда не нужна была власть. Как ты и сказал, люди для меня — инструменты достижения цели и если они бесполезны, я действительно не забочусь о них. И да, меня вполне можно назвать психопатом. Ты сказал почти всё правильно. Но неужели ты реально думаешь, что вы другие? Что люди в целом другие? Даже думая о чужих жизнях, люди ценят, по-настоящему ценят лишь нескольких людей в мире, своих самых родных и близких. Если ты сейчас скажешь, что реально заботишься о каждом жителе Эрда, даже если ты скажешь, что по-настоящему заботишься о принцессе, я тебе ни на секунду не поверю.
