он задался целью показать всему миру, что у него не все ещё зубы сгнили. Настоятель-елин принимал поздравления и ехидно поглядывал на посрамленных конкурентов.
— Мо-нас-тырь! Ча-о-кинь! — скандировали трибуны и от этого становилось тепло на душе. — Ура-а-а-а!
Мы победили!
Мы выиграли в нелегкой битве!
Мои соклановки тоже довольно улыбались. Да, они были изранены, побиты, но не сломлены. За Кинь, Жа Ло и Сись Ли доказали, что клан Изгоев рано списывать со счетов. Что есть ещё порох в пороховницах и ягоды в…
Впрочем, это странное сравнение возникло у меня в голове само по себе. Скорее всего, это тело Евгения обрадовалось победе. Был такой подъем, что хотелось кричать, обниматься и дарить всем деньги. А ещё почему-то хотелось водки и к цыганам.
Эти желания с трудом подавил силой воли. Надо было продолжать наш план, а порадоваться мы и потом успеем.
Мы красовались уже минут десять, когда я заметил, как с трибун к нам спускается Бей Тень. Он подскочил к нашей группе и с улыбкой постарался обнять нас за плечи. Размаха рук не хватило и тогда… тогда его волшебный протез удлинился и стиснул команду монастыря Чаокинь в дружеских объятиях.
О как! А я и не знал, что его протез так умеет!
Надо обязательно запомнить такую функцию, а то мало ли что…
— Вы молодцы!!! — с восторгом в голосе прокричал Бей Тень. — Вы принесли мне столько денег… То есть, я хотел сказать, что вы принесли монастырю такую победу!!! Да слава о нашей победе будет греметь ещё две недели!!! Я даю вам выходные на пару дней! Гуляйте, дулины! Гуляйте, но помните, что на вас смотрит весь мир! Поэтому вот вам четыре медных монеты — ни в чем себе не отказывайте! Помните мою щедрость!!!
Монеты упали лжеГлу Пышу в ладонь. Я увидел на лице Сись Ли отчаянное желание засунуть эти монеты настоятелю настолько глубоко, чтобы ни один доктор не достал. Пришлось сдавить ладонь соклановки, чтобы она не сделала глупость.
Бей Тень продолжал радостно улыбаться и принимать поздравления. Как-то сами собой возле него материализовались Буй Суй и Ясен Ху. Они широкими плечами отжали нас на задний план и теперь на пьедестале находились уже не игроки, а их «духовные наставники».
Мы переглянулись и пошли прочь. Наше дело сделано, теперь славу победителей соревнования будут забирать высшие чины монастыря.
Так было всегда и вряд ли что изменится как в нашем мире, так и в мире ИЗВНЕ.
— Мо-нас-тырь!!! Ча-о-кинь!!! — неслось нам вслед, пока мы шли по коридору Арены Смерти к нашей раздевалке. — Ура-а-а-а!!!
Крики и топот немного стихли, когда мы вошли в свою святая святых. Шкафчики, тусклый свет, мрачная лужа на полу. Нет ничего праздничного…
— И всё-таки мы победили, — улыбнулся я. — Как только справимся с Низшей Богиней, так сразу же закатим праздник.
— Я тоже хочу! — раздалось из моего шкафчика.
Мы тут же автоматически встали в боевые стойки. Видимо, напряжение предыдущей игры ещё не отпустило нас.
— Вылезай, шпион, — скомандовала Жа Ло. — Вылезай, а то проткну тебя мечом!
— Не надо протыкать меня ничем! — тут же вылетел из шкафчика Глу Пыш с поднятыми руками. — Не для этого маманя ягодку растила.
— Ты давно здесь? — я сурово сдвинул брови.
— Ну, достаточно давно, — Глу Пыш виновато посмотрел на лужу в углу. — Но вы поймите, я хочу быть полезным! Я хочу тоже что-нибудь сделать, а не просто мешаться и путаться под ногами!
Мы сделали вид, что рассержены его появлением. Сейчас Глу Пыш так напоминал мальчишку, который бежал на войну, чтобы бить врагов, и которого постоянно возвращали под заботливую материнскую бамбуковую палку. А его жалостливые глаза…
— А если бы тебя увидели? — рявкнула Жа Ло. — Представляешь — ты выступаешь на Арене Смерти и одновременно шатаешься по коридорам? Ты подставил под опасность всю операцию!
— Я пришел сюда очень рано и прятался ото всех. Я… Меня никто не видел! — губы Глу Пыша обиженно задрожали. — Поверьте, я тоже хочу принимать участие в ваших операциях. Я не глупый, у меня просто лицо такое…
— А мы тебе сейчас это лицо поправим. Будешь выглядеть не глупым, но страшным, — прошипела Сись Ли.
— Нет-нет, не делайте со мной ничего противоестественного! Я ещё пригожусь! — нерадивый монах уменьшился на глазах.
Он даже поглядывал в сторону шкафчика, словно собрался обратно туда спрятаться. Его руки теребили оранжевый оби, а может просто так он скрывал дрожь рук.
Я не выдержал и расхохотался. Глядя на меня, заулыбались остальные соклановки. Глу Пыш с недоумением смотрел на нас.
— Ладно, воин Света, мы тебя прощаем. Девчонки, простим засранца? — спросил я у остальной команды.
— Да ладно, чего уж там. Простим, — махнули руками лжемонахи и попытались было поцеловать Глу Пыша, но он испуганно отпрыгнул прочь.
— Я не хочу целоваться с мужчинами! Вот станете женщинами, тогда и того-этого… — смутился Глу Пыш.
— Да? А я бы тебя и сейчас «того-этого», — облизнулась Сись Ли.
Она сделала шаг вперед, развязывая оби…
Неведомо каким образом Глу Пыш оказался на шкафчике Жа Ло. Только что стоял здесь, а в следующий миг уже свернулся комочком в трех метрах от нас. Его глаза испуганно расширились.
— Всё-всё-всё, — поднял я руку. — Прекратили цирк. Брат Глу, если хочешь быть полезным, то будешь. Все наши уже на месте?
— Да, все на местах и ждут твоей команды.
— А монахи?
— Спят во владениях Па Ука.
— Хорошо. Девчонки, вы переодеваетесь и через десять минут уходите. Вы и так устали, мои хорошие, чтобы дальше продолжать. Если кто спросит обо мне, то я ушел по своим делам… Ушел искать овощи подешевле для вечернего празднества. Пока что придется походить под личинами монахов. Помните, что вы победители, поэтому почаще улыбайтесь и старайтесь никого не убивать.
— Будет сделано, — поклонились соклановки.
Мы же с Глу Пышом отправились на крышу.
Да-да, на крышу. На то самое место, где заранее сделали незаметный люк в комнату отдыха Низшей Богини Кра Са. Там нас уже ждали: Золотая Роса, Па Ук и Ши Ло. Все трое в коричнево-полосатых кимоно, которое делало их почти неразличимыми с воздуха.
На всякий случай — вдруг кому-нибудь из Низших Богов приспичит пролетать в этот день мимо Арены Смерти? Или с какого-нибудь пассажирского дракона заметит людей внимательный глаз. Мы этого не хотели, поэтому выбрали такой цвет.
— Как ситуация? — спросил я у Ши Ло.
— Уже спит. Сначала долго бушевала, ломала мебель, а теперь успокоилась и храпит, — ответил Ши Ло.
— А он чо здесь делает? — проворчал Па
