дочь, охотница? Ты постоянно препятствовала мне на пути к воскрешению отца и сейчас…
– Сейчас, именно, что сейчас, – тетя Маша останавливает речь Юлии легким взмахом руки.
Охотница отворачивается от смущенной девушки и обращается к хмурому Степану.
– Последний из старых перевертней, где всё началось, там всё и закончится. Ты сам расскажешь девочке, или я это сделаю?
Беловолосый носком ботинка ерошит мох. Когда же поднимает голову, то на его губах кривится улыбка. Мелкая, тошнотворная, одна из тех, за которые хочется со всего размаха врезать по губам.
– Перед кем мне оправдываться? Перед этим трупом? Перед его семенем, или перед тобой? Скажи ещё, что перед мальчишками-берендеями. Ты даже не представляешь, как твоё присутствие размягчило Волчьего Пастыря. Он стал миловать отступников и отпускать жертвы… Это позор для нашего рода. Люди смеялись над волками и перестали падать на колени перед оборотнями. Что нам оставалось? Только провести маленькую операцию…
– О чем ты говоришь? Вы знакомы? – взгляд Юлии перебегает с охотницы на перевертня.
Остальные не вмешиваются. Мы тоже сидим под дулами автоматов. Толпа перевертней смотрит на гранату в руке Александра. На гладкой поверхности отражаются языки костра, и кажется, что охотник пародирует Данко с горящим сердцем в руке. Старый друг, а теперь ходячая бомба…
– Она твоя мать, Юля, – кривится Степан.
– Как? Вы же говорили, что мою мать убили охотники. За месяц до того, как убили отца.
Я чувствую, как мурашки многотысячной толпой бегут по телу. В голове возникает пустота, как в воздушном шарике на праздновании Девятого мая. Вот эта новость подкашивает не только меня – Вячеслав пошатнулся и схватился за бревно руками. Мы ждали помощи, а тут разыгрывается семейная драма. Перевертни всё также ворчат, но не двигаются с места, похоже, что они ждут сигнала.
– Охотница размягчила твоего отца, потому и пришлось сыграть на ревности. А он, как Отелло, поверил подброшенному «доказательству». У нас же в отличие от мавра были мужские носки. Их хозяин был довольно приятным на вкус. Охотница пыталась объяснить Пастырю, но тот слишком сильно любил её и не смог успокоиться. Они разругались, и эта дурочка просто ушла. Мы подстерегли её одну… Пастырь до последнего был уверен, что охотница бросила его. Обезумев от горя, он даже отца охотника не успел почуять, – Степан кивает на застывшего Александра и улыбается Юле. – А ты, умница, цапнула его и… но дальше сама всё знаешь.
На щеках Юлии дергаются желваки, она смотрит на охотницу. Тетя Маша вздыхает и коротко кивает в ответ на незаданный вопрос.
– Гниды, – шипит Вячеслав.
Я согласен с ним, но не согласился командир автоматчиков, чья нога влетает в спину Вячеслава. Берендей ныряет носом в мох, но я успеваю перехватить его и поддержать. Вячеслав даже не оборачивается на автоматчика, он неотрывно смотрит на Степана. Белоголовый поворачивается к нам.
– С вами вообще справиться легко. Слишком уж вы легковерные и поддаетесь влиянию. Кстати, подполковник был смешон в семейных трусах, когда пытался защитить свою семью. И да, это я придумал выложить слово «Охотник» из берендеевских частей тела. Сам видел, как это повлияло на Иваныча – уж с ним вы бы не вляпались в эту передрягу.
– Я… я… я ничего не знала… – голос Юли срывается.
Охотница поворачивается что-то ей ответить, но не успевает. Степан перекидывается. За долю секунды. Без сопровождающих эффектов.
Огромные лапы хватают охотницу и прижимают к широкой груди. Так тигр может сжать в смертельных объятиях ягненка. Александр не успевает шелохнуться. Юля лишь вздрагивает и смотрит, как лопатообразная лапища сдавливает шею охотницы. И это у тети Маши! У женщины, которая всегда являлась для меня примером несгибаемой воли, потрясающей силы и невероятной скорости…
– Ты ещё ничего не поняла? Я буду Пастырем! Кругом перевертни моего клана, я остался один. Охотник не бросит гранату, слишком уж сильно он любит тетку… и тебя, – рычит перевертень в сторону Юли и потом кидает Александру. – Вставь чеку, не смеши людей… то есть оборотней.
Глаза Юли встречаются с глазами Александра, тот не отводит взгляда. Лишь опускает руку и вставляет чеку. Охотница в лапах монстра стоит спокойно, словно в объятиях друга.
– Как предсказуемо, любовничек! Теперь сними свой хасидский пояс и откинь подальше. Не медли, а то я могу и дернуться, а шейка у охотницы не железная, – грохочет перевертень.
Александр медленно расстегивает жилет. Звякают крепления проводков, и медная конструкция летит в сторону перевертней. Десятки жуткого вида зверюг невольно отшатываются, когда пояс шлепается на мох. Взрыва нет. Должен признать, что тоже вздрогнул.
Перевертни приближаются к Александру, но пока не касаются. Ждут указаний огромного предводителя, в лапах которого застыла охотница.
– Чудесно, теперь убей его! – командует Степан.
– Что? – переспрашивает Юля.
– Убей его, и не медли!!! – взбешенно кричит Степан и быстро добавляет более тихим голосом. – Иначе подобная участь ждет тебя с матерью.
В ответ на его крик вдалеке гремит автоматная очередь и пронзительный вскрик.
Людмила!
Ульяна!
Они не могли…
Словно охотничья граната взрывается под Вячеславом – так его подбрасывает в воздух. Он не успевает приземлиться, когда командир автоматчиков прикладом бьет в бритый затылок. Берендей так и не успел перекинуться…
– Ты что творишь, тварь? – вырывается у меня.
– Хочешь лечь рядом? Сейчас устрою.
Я отворачиваюсь от стволов, на которых играют отблески костра. Злость пополам с сожалением и болью борются во мне. Ведь за время пока Александр встречался с Людмилой я успел сдружиться с этой девчонкой, да и её дочка так… так…
Личико Ульяны мелькает передо мной. Ведь я тоже менял ей подгузники и даже пару раз укачивал… Личико снова мелькает.
Всего лишь миг, я даже потираю уставшие веки. Всего лишь миг…
Я снова погружаюсь в видения? Лицо пропадает, и передо мной открывается трагедия. Юля перекидывается, и теперь черный перевертень неуверенно приближается к Александру. Словно с места на место перетекает живой сгусток тьмы. Перевертни позади охотника радостно подвывают. Эти твари уверены, что они победили!
– Ну! – громко выкрикивает Степан.
Александр поднимает голову и… улыбается. Просто улыбается. Юля останавливается, словно упирается в невидимую стену… Три метра не расстояние для прыжка оборотня. Она останавливается.
– Ну!!! – рычит Степан.
– Не нукай, не запряг ещё!
Перевертни за спиной Александра смолкают. От спокойного и уверенного голоса затихает перешептывание автоматчиков. Пасть Степана удивленно приоткрывается. Я же чувствую, как на шее поднимаются легкие волоски. Голос раздается со стороны постамента…
– Вот так вы мне служили верой и правдой? А ведь я вам поверил! –
