за руку за миг до того, как она послушно миновала калитку. Стоило это сделать, как она точно очнулась, захлопала глазами, не понимая, почему у нее вообще появились мысли повиноваться старому веномансеру.
– Ну чего ты там возишься, а? – позвал Вицеллий.
Обернувшись, Юлиан увидел груженную овощами телегу, которая ждала своей очереди, и, отойдя, качнул головой. Он стоял и глядел исподлобья, понимая, что если окажется на той стороне, то пути назад не будет и решетка тут же со зловещим грохотом захлопнется за его спиной.
Между тем охранный маг незаметно сорвал со своей шеи амулет.
– Что с тобой, сын? – спрашивал веномансер.
– Еще раз вам повторяю. Идите сами!
– С утра мы собирались сделать это вдвоем, – недовольствовал Вицеллий, колко впиваясь глазами.
– Напомню вам, что с утра вы не совершали глупостей, отец… Я подожду вас на постоялом дворе, пока вы решите свои монетные дела со старым другом, а затем мы продолжим свой путь, куда планировали изначально! Удачного вам разрешения дел, но без нас!
С облучка повозки спрыгнул курчавый торговец, но его остановил наг, зашипев: «Ш-шдите». Тут же к воротам подошел и вернувшийся с ночного дозора отряд городской стражи, который остановился позади. Охранный маг подал им знак подождать. Юлиан почувствовал, что ему в спину дышит два десятка закованных в доспехи мужчин, вооруженных тесаками, а также короткими копьями. Тогда он сделал еще шаг назад, сквозь них, утаскивая за собой непонимающую айорку, как из-за поворота, утопающего в пышной зелени кроваво-красных бугенвиллий, вдруг слишком быстро вернулся один из стражников вместе с полным лысым мужчиной. Мужчина был одет в узкие шаровары золотого цвета и носил красный пояс с монетками, наговоренными на богатство, которые забавно позвякивали при движении. Судя по льстивой улыбке, он был вампиром, тем самым Нактидием.
– О, здравствуй, мой сердечный друг! – сладко произнес вампир Нактидий, обнажив клыки. – Да благоволят тебе Праотцы! А почему вы до сих пор здесь? Проходите же в мою скромную обитель, будьте дорогими гостями. Вицеллий, старина, расскажешь о своем житье-бытье, – он пухлой дланью сделал радушный жест в сторону улиц. – Там стоит же твой сын, да? Так отчего он за воротами? Ну же!.. Я столько лет тебя не видел, Вицеллий! Даже и не ожидал встретить…
– Прошло полвека с тех пор, как я занял тебе триста сеттов, – отозвался веномансер, улыбаясь. – Помнишь?
– Как же мне забыть это? – также улыбнулся Нактидий. При всем его напускном радушии выглядел он как обыкновенный мерзкий златожорец. На лице его читался также и испуг.
– Теперь я хочу забрать восемьсот сеттов. Юлиан! Ну что с тобой? Пойдем отдохнем у моего друга. Ты видишь, что нас ждут?
– Жду-жду… – медленно повторил Нактидий.
– Нактидий, вы же не отправляли письмо в Ноэль, так? – крикнул ему вдруг Юлиан из-за ворот.
Побледневший Юлиан отодвинулся еще, отпихнув курчавого торговца. После ответа он собирался вместе с Фийей быстро скрыться из виду. На нем сошлось перекрестье взглядов как охранного мага, так и Вицеллия, и вампира-банкира, и выдвигающейся со всех сторон охраны, которая появлялась отовсюду: и из улочек Ремесленного района, и из улочек Золотого.
– Какое письмо? – спросил Нактидий, делая шаг от Вицеллия. – Как я мог написать тому, кто пропал без вести, когда его искало все королевство, чтобы повесить за измену и попытку убийства? Его, отпетого негодяя?
А потом из-за того же самого поворота показался высокий по меркам южан, но на полголовы ниже Юлиана рыцарь, от которого разило псиной, – оборотень. Он жестко глянул на невозмутимого Вицеллия, который стоял рядом с Нактидием, вытирающим испарину с лица и постепенно отходящим все дальше в глубь двора.
– Глазам своим не верю! – рыкнул оборотень. – Да как у тебя наглости хватило вернуться, Алый Змей?! Хватайте его!
– Там еще его сын! – возопил охранный маг, ткнув пальцем.
– Хватайте и его! Все они, гор’Ахаги, лжецы и ублюдки, по которым давно плачет висельное дерево!
Но Юлиан уже потянул Фийю за собой, и они, прорвавшись сквозь пока еще стоящий отряд, ринулись к улочкам, чтобы скрыться за ними.
– Что происходит, тео? – не понимала айорка.
– За мной! Не отставай! – рявкнул граф.
За ним, точно мука из мешка, высыпала вся охрана, которая наконец-то сообразила, что от нее требуется. Юлиан и Фийя только подбежали от этой площадки перед воротами к улочкам, как оттуда показался еще один отряд городской стражи, который также возвращался после ночного обхода. Им крикнули, и они кинулись навстречу беглецам, ощерившись сталью. Фийя, вздрогнув, застыла и в ужасе уставилась на окруживших ее людей. Сзади подбежали уже другие, кольцо замкнулось, Юлиан дернулся и также застыл, когда его васильковую рубаху пропитала кровь от уколов наставленных на него копий.
– Тео, тео, что это… – зашептала айорка.
– Фийя… – прохрипел Юлиан на аельском языке. – Ничего им не рассказывай… Если не вырвемся, молчи о том, кто я. Поняла? Иначе не сносить мне головы.
– Тео Юлиан не виноват! – вдруг надрывно закричала Фийя. Глаза ее зажглись лихорадкой. – Господин Вицеллий… Это все он! – она выкинула руку в сторону веномансера. – Он, змея поганая, гадости всем строит! Права была Кая!
– Помолчи… – прошипел ее господин, понимая, что могут найтись те, кто поймет ее крики на аельском языке.
– Тео Юлиан, – айорка взмолилась, рыдая, – скажите им, что происходит… Скажите, что мы оказались здесь ненароком…
Стоящий за воротами Вицеллий нахмурился, взгляд его, колючий и опасный, вцепился в женщину. Внезапно она замолкла и сделала два быстрых шага к кольцу стражников, точно ее подтолкнуло к ним. На нее тут же наставили пару копий. В каком-то полоумном безумии, не ведая, что творит, служанка кинулась вперед.
– Фийя!.. – вскрикнул Юлиан.
Охнув, айорка уже проясневшим взглядом посмотрела на свою грудь. На ее платье расплывалось кровавое пятно от упирающегося в него наконечника, который вошел на пол-ладони вглубь, в сердце. Фийя покачнулась. Юлиан готов был броситься к ней, но ему не позволили, наставили копья. Ноги айорки подогнулись, она со стоном осела на колени и схватилась за платье, напитанное кровью.
– Помогите ей, пока не поздно! – крикнул Юлиан.
– Праотцы помогут… – был ответ оборотня.
Видя, как пустеет взгляд Фийи, Юлиан, не выдержав, вырвался в сторону служанки, чтобы добраться до нее и унести прочь. Быстрым движением, поднырнув под копье, он ударил ближайшего стражника, вставшего на его пути. Стражник покачнулся, завалился на других – и кольцо разомкнулось. Между тем Фийя тихонечко, но мучительно постанывала от боли, точно боялась этим причинить кому-то неудобство, и глядела на графа полными слез глазами. Время было на исходе… Взгляд Фийи замер, и тогда Юлиан с оборвавшимся сердцем попытался броситься прочь, к улицам, чтобы спастись хотя бы самому. Его укололи в плечо, он увернулся от второго укола, снова поднырнул и хватил по затылку попавшегося под руку локтем. На него напали сбоку. Не задумываясь, он сомкнул пальцы на шее нападавшего, отчего та мигом хрустнула. Однако перед ним уже выросла сплошная металлическая стена. Его схватили за волосы, за рубаху и попытались завалить. На него накинулись всем гуртом. «Хотят взять живьем», – понял он. Алого Змея, покорного и смиренного, уже повязали, и он стоял у ворот с опущенной на грудь головой.
– Вяжите! Сбежать хочет! – рычал оборотень.
Сзади на убегающего накинулись, несколько пар рук схватили его за васильковую рубаху, за волосы, ноги, руки, сильно потянули на себя. С сухим треском рубашка порвалась, и в руках незадачливых стражников остался лишь лоскут. Юлиана сильно приложили по голове рукоятью меча. Затем кто-то ловко подсек его ударом ноги, он рухнул ничком, и на его голову и спину обрушились грозные многочисленные удары. Ускользающий глас разума умолял его смириться с тем, что он не успел совершить побег, умолял остановиться! Иначе сущность бессмертного раскроют! Не понимающий, почему так все произошло, Юлиан чудом услышал доводы рассудка. Краем глаза он увидел мертвое тело айорки, по которому безжалостно топтались, и затих. Все было кончено…
Услышав зловещий скрежет кандалов на руках, Юлиан замер на полу, под грудой копошащихся стражников. За ним последовал еще один скрежет – уже в районе ног. Теперь граф не мог даже пошевелиться. Грубый холщовый мешок обхватил его голову, шнуры больно врезались в шею – и грязное, истоптанное тело Фийи со следами сапог скрылось от больного взгляда. Фийя такого не заслужила, думал он. Ноги Юлиана оторвались от земли. Его подхватили несколько рук и куда-то понесли.
Он ничего не понимал…
Почему
