Ознакомительная версия.
– Ветер слабеет, – тревожно сказал Тило. – А впереди, если верить карте, какие-то островки. Эйно, прошу тебя, прикажи разводить пары. Если нас вынесет на отмели…
– Хорошо, – Лоттвиц глянул на почти обвисшие паруса и тряхнул головой, – придется потратить уголь… но ведь полный ход мы сможем дать не раньше чем через три часа. Иллари, пусть убавят паруса. Если там, впереди, мели, то лучше подождать, пока заработает машина.
Вскоре над трубой появился дымок. Механики и кочегары готовились дать ход. Все это время я торчал наверху, заправляясь горячей похлебкой и оглядывая горизонт. «Бринлееф» поднял якоря сразу же после того, как принял на борт последнюю лошадь, и вскоре после этого мне удалось уснуть. Я поднялся около полудня, когда бургасские берега уже давно растаяли за кормой. Вскоре после этого ветер стал стихать, на воде появилась зыбь. Тило нервничал, и не зря: подробные карты, составленные пеллийскими навигаторами, которые время от времени ходили в Бургас, говорили о наличии множества островков на север от столицы. Вероятно, следовало бы взять к востоку, чтобы уйти подальше в океан и спокойно обогнуть их по широкой дуге, но Эйно упрямо стремился на север – теперь Тило готов был вновь схватиться за свой излюбленный лот, так как мелей он боялся пуще смерти.
Через пару часов, однако, ветер начал свежеть, и я подумал, что, вернувшись с обеда, Лоттвиц прикажет погасить котлы, чтобы не расходовать драгоценный уголь. Обед, впрочем, что-то затягивался. Сидя в кресле возле закрепленного на специальном станке дальномера, я прислушивался к пыхтению машины и размышлял о том, что может ждать нас в стране рашеров. Воображение рисовало мне заснеженные горы, ледяные ветры и полчища монахов, поджидающих нас с мушкетами в руках. Несмотря на то, что еще высокое солнце хорошо прогревало воздух, одна лишь мысль о снегах и морозах заставляла меня ежиться.
– Дымы прямо по курсу! – неожиданно донесся до меня усиленный рупором голос впередсмотрящего, который сидел в «вороньем гнезде» на верхушке грот-мачты. – Вижу дымы!
Ничего не понимая (откуда здесь могут взяться дымы?! Или это пожар на островах?..), я метнулся вниз.
– Дымы, князь, – доложил я, вбегая в кают-компанию. – Вахтенный говорит, что видит какие-то дымы, прямо по курсу.
Эйно поднял голову от карты, которую сосредоточенно разглядывал, и недоуменно прищурился.
– Дымы?..
Все вместе – Эйно, Иллари, Тило и я, мы выскочили наверх – и в эту секунду мне показалось, что откуда-то далеко из-за горизонта ветер принес слабые хлопки: один, потом другой… ветер дул нам прямо в корму, и быть этого, конечно же, не могло, а раз так, значит, стрельба происходила гораздо ближе к нам, чем можно было бы подумать.
– Паруса! – заорал впередсмотрящий.
Эйно поспешно развернул дальномер – это была самая мощная оптика на всем корабле, – и впился взглядом в сияющую синь волн.
– Точно, – прошипел он. – Один четырехмачтовый, два фрегата, еще фрегат, шхуны, довольно большие, и…
– Что – и? – тревожно спросил Иллари.
– Еще четырехмачтовик! Несет вооружение барка. Как бы не нашей постройки. А вон и те, кого они топят… Проклятье, это «пузаны»! Торговые каракки! Да что же это? Неужели это бургасский флот дерется с «купцами»?
– Дай-ка я посмотрю, – оттолкнул его Иллари.
Эйно уступил ему место и рявкнул в медный раструб переговорной трубы:
– Лево руля! Пять румбов влево!
– Мне кажется, это не флот, – проговорил Иллари, отрываясь от дальномера, – как бы это не пираты. Тило, посмотри ты. Что скажешь?
– Да они двигаются прямо на нас! – завопил штурман через минуту. – Это точно пеллийский барк, ему лет двадцать, не больше. Наверняка купили в Галотте. Они нас заметили!
– И если это действительно пираты, то они точно приняли нас за большого и жирного «пузана», – скривился Эйно. – Что будем делать?
– Одна каракка уже горит, – продолжал Тило, не прекращая наблюдения, – и на нее, по-моему, уже лезут. Это пираты, явно. Говорил же я тебе, давай обойдем эти острова!
– Жиро, брамселя долой! – заорал Эйно в переговорную трубу. – Всем наверх, орудийная прислуга по местам! Я спущусь в машину, – сказал он Иллари. – Спрошу, что там у них. Приготовься расчехлить барбеты. Кажется, нам придется «почесаться» с целой эскадрой.
На корабле началась суета. Два десятка матросов принялись карабкаться по вантам, чтобы убрать верхние паруса, на орудийной палубе забегали канониры; я слышал отрывистые команды боцманов, глухой лязг и скрип блоков и топот десятков ног, обутых в тяжелые морские сапоги. «Бринлееф» ожил и начал готовиться к бою.
– Идут к нам, – медленно, словно в задумчивости, проговорил Жиро и выпрямился.
Впрочем, это я видел и без дальномера, на такой дистанции уже вполне хватало моего бинокля. Далекие крохотные силуэты четырех кораблей выстроились в ряд и на всех парусах устремились вперед, стремясь перехватить «Брин». Где-то на горизонте маячили мачты еще нескольких судов, над двумя из которых ветер загибал к морю черные хвостики дыма. «Купцы» горели. Меня это немного удивило: какой смысл зажигать корабли, которые ты собираешься ограбить? Ведь вместе с кораблем сгорит и его груз, составляющий твою добычу!
Иллари приказал убрать и марсели. Было ясно, что бой придется вести на машине: она обеспечивала кораблю значительно большую свободу маневра, нежели паруса, и к тому же, как я уже знал, могла разогнать его почти до пятнадцати узлов. Под парусами такая скорость была недостижима даже для легкокрылой бригантины, не говоря уже о неповоротливых фрегатах.
Снизу появился Эйно.
– Машина почти готова, они просят еще десять-пятнадцать минут. Это время у нас, кажется, есть… – он заглянул в дальномер. – Да, есть. Расчехлить барбеты, заряды наверх, прислуга главного калибра – по местам! Раздраить кранцы первой подачи!
– Может, лучше уйти? – тревожно спросил Иллари.
– Уйти мы уже не успеем, – ответил Эйно. – Машина все еще не готова дать полный ход, а этот пеллийский барк чешет как на королевских гонках. Он достанет нас через час…
– Скажи лучше, что тебе не терпится опробовать в бою своих «носорогов», – скривился Иллари.
Эйно ответил ему веселой белозубой улыбкой. Сняв со станка драгоценный дальномер, он плюнул за борт и приказал:
– Все в рубку. Курса не менять.
Мы спустились в рубку рулевого. Иллари и Тило принялись вращать большие металлические колеса, торчащие из ее толстых стен, и вскоре широкие смотровые окна превратились в узкие щели: колеса управляли наружными броневыми щитами, защищавшими рубку от осколков. Эйно с нами не было. Приникнув к одной из щелей, я увидел, как на палубе матросы спешно расшнуровывают брезент, закрывавший те самые, до сих пор неведомые мне приземистые сооружения. Вот они потянули за край толстой многослойной ткани, и я увидел нечто довольно странное. На палубе, опираясь на блестящее металлическое кольцо, стоял усеянный заклепками броневой цилиндр высотой в мой рост. Машина зачихала чаще, чем обычно: не веря своим глазам, я понял, что цилиндр поворачивается по часовой стрелке, и внутри него что-то происходит. Неожиданно в броне раздвинулась вертикальная прорезь, через которую на правый борт неторопливо выползли две огромные, длинноствольные пушки! В этот миг до меня дошло, о каких сюрпризах говорил Эйно.
Ознакомительная версия.
