– Здорово, Слон. Рад, что узнал. С Андроном все в порядке, поел, сейчас спит у меня в башне. Завтра… нет, уже сегодня поутру придет тебя навестить.
– Хорошо… – Раненый перевел дух, вздохнув несколько раз со свистом, и его заколотило в приступе кашля.
Придерживая его голову, я взял с прикроватной тумбочки поилку из толстого фарфора и, прислонив носик сосуда к губам раненого, дал глотнуть пару раз.
Благодарно прикрыв глаза, Слон откинулся на подушку. Потом он снова медленно заговорил:
– Вынул ты нас тогда, да, видно, каюк мне все равно приходит. Медичка эта твоя… Хоть и суетится… Но вижу… Писец мне настает. Сына не оставь, парень он смышленый. А ты фартовый… Может, и он жить будет.
– У тебя тоже шанс есть. Я достану вертушку, вас вывезут в Бреднянск, а оттуда в Днепропетровск или Киев. Там военный госпиталь, думаю, что поставят на ноги. Денег тамошним «пилюлькиным» сколько надо дадим.
– Хе… Смеяться больно. – Слон поморщился и чуть повернулся ко мне: – Вертушку достать – это сложно даже Кашину. Видишь, как гниют ребята заживо здесь? Это проклятое место, «борта» сюда не летают.
– Я очень сильно попрошу. – Видимо, в этот момент я снова улыбнулся, потому что Слон слегка отстранился лицом. – Кончай хоронить себя, старый.
Никто в этот раз гнить не будет. Думаю, что найдутся такие, кто проникнется вашими страданиями. У меня дар есть: никто из моих людей еще не помер, пока я этого не разрешу. И ни разу так не получилось, чтобы я не выполнил обещанное, может, поэтому так редко что-то обещаю. Короче, так, Слон: давай ты завяжешь с трауром по себе, на Большой земле шансов у тебя по самую маковку, то есть завались. Держись покуда и готовься. Апельсинов, извини, не принес, а курево тебе еще рано. Держись. Все путем будет.
Раненый попытался что-то сказать, но я уже поднялся и жестом оборвал разговор. Что нужно, я уже сказал. А длить пустопорожний треп не хотелось. ПДА пискнул: через десять минут посредник алхимиков ждал меня на прежнем месте встречи в «комнате переговоров». Светлану по пути встретить не удалось, но все, что хотел, я уже ей сказал. Предстояло убедить алхимиков дать вертушку без дополнительных обязательств.
Пройдя через КПП и получив назад свое оружие, я почти на автомате прошел в башню. Сын Слона спал, несмотря на недавние заверения, что он-де хоть сейчас в поход. Собравшись с мыслями и заперев ворота, я пошел к заднему входу в бар. Охрана была предупреждена, и после обычных формальностей я снова очутился в знакомой уже комнате со скудной мебелировкой и будто и не уходившим никуда Посредником.
– Ты звал меня, воин. Что произошло?
– Думаю, что вынужден вернуть вам аванс и выплатить неустойку: спасение вашего сотрудника невозможно.
– Что случилось?
– Люди. Главная часть моего плана. Да, это надежные люди, но полагаться я могу только на троих из девяти, считая меня. Если один из них уйдет – ничего не получится.
– Я понял тебя, Тридцать девятый. – Возможно, мне показалось, но в голосе алхимика прозвучали ироничные нотки. – Что нужно от нас, чтобы этот человек остался? Раз уж его нельзя заменить… Ты прекрасно знаешь, что деньги не решат наших проблем.
– Но могут решить мою, это совершенно точно.
– Говори, время уходит.
– Нужен транспортный вертолет, который доставит раненых, и в том числе члена семьи моего бойца, в Бреднянск, а оттуда в киевский военный госпиталь. Борт нужен в течение суток, до нашего выхода в рейд.
– Почему мы должны вывезти и раненых «Альфы»? Они отказались спасать нашего сотрудника, когда мы к ним обращались.
– Они обезопасят место посадки и обеспечат наземное сопровождение вертолета над своей территорией. У меня нет стольких людей в команде. Это вынужденная мера, раненые «Альфы» пусть останутся на попечении того, кто будет их сопровождать. Мой же человек должен получить лучший уход и выжить.
– А если его уже нельзя спасти?
– Врач говорит, что в Киеве это не проблема, – с нажимом произнес я последнее слово.
– Хорошо. – Голос Посредника уже не дрожал, я чувствовал, что он мысленно с кем-то общается, как будто бы в воздухе проложили линию высоковольтных передач, ощущалось дикое напряжение. – Борт будет через пять часов. Опознавательные знаки Красного Креста, бортовой номер «028». Свяжись с нами по оговоренному каналу по крайней мере за час до того, как достигнешь взаимопонимания с Кашиным. Вопрос решен?
– Думаю, что да. Благодарю вас за понимание и поддержку.
– Мы пока, – голос Посредника снова принял ироничный оттенок, – в одной лодке, воин. Но так будет не всегда. Прощай.
– И вам всего хорошего.
Честно сказать, на такой быстрый положительный результат я не рассчитывал. Гонять вертушку из-за чужих раненых… Нужно очень сильно захотеть, чтобы именно я выполнил определенную задачу. И это настораживало. Как и предупреждал Охотник, прощупать Посредника незаметно и так же быстро, как простого человека, не получилось. Скорее всего, Измененный был готов к подобному повороту ситуации и выставил защиту. Подвох был, но какой именно, мне пока нащупать не удавалось. Работать с людьми, несомненно, проще, как я это уже и подмечал раньше. Тут же совсем другой расклад, иная, малопонятная мотивация, неизвестные цели, преследуемые нанимателем. Отступать было поздно, да и сомневаюсь, что вообще было возможно: так или иначе, меня бы принудили к рейду совместными усилиями. Вообще, довольно глупо ставить все на возможности одного исполнителя, не подготовив запасного варианта. Но местные – это не мистер Эдвардс, и за ними не стоит могущественная корпорация и правительственное лобби. А деньги – это еще не главное: древние римляне, хоть и разумно полагали, что ворота вражеского осажденного города можно открыть с помощью осла, груженного сумками с золотом, но не забывали и о силе власти. Которая всегда перемогает власть денег. Даже очень богатому человеку придется туго, если он восстанет против системы. Поэтому часть логики алхимиков мне была понятна и ясна: они вынуждены обратиться ко мне, потому что все, что есть у них на данный момент, это только деньги. Время и более могущественный и многочисленный противник брали клановцев за горло. С одной стороны, рано или поздно это должно было произойти из-за выбранной ими линии поведения. С другой же – занять такую позицию в их случае это единственно верное решение. И вот теперь алхимики находятся в двойственном положении, и другие кланы о сложностях самого таинственного из своей среды сообщества знать не должны. Репутация, выстраиваемая годами, рухнет в момент, и ослабевших любителей экспериментов над собой просто разорвут на части. Ручные химеры или, скажем, хитрые ловушки – это, безусловно, хорошо, но если «ciчевые», наемники и бандиты в лице местного положенца Борова решат, что пришла пора подвести баланс, – алхимикам не устоять. Значит, очевидного подвоха с целью сдать меня и группу нет. Но как только задача будет выполнена, возможны варианты, мы станем опасными свидетелями слабости клана, казавшегося таким несокрушимым и всесильным. Народ они тертый, поэтому, я думаю, подлянка будет, но только в тот момент, когда мы сдадим груз или я передам чемодан пленнику. Черт его знает, насколько сильна корпоративная солидарность у мутировавших и сдвинувшихся на экспериментах ученых. У одного из них достанет смелости и соображения уничтожить себя, нас и просчитавшихся духов одним движением руки. Впрочем, делать нечего: пора размышлений прошла, план разработан и все возможные последствия учтены. Остальное проявится только по ходу действий.
