Я направился в сторону КПП и попросил дежурного сержанта вызвать Васи ля. Тот маленько поартачился, но, вспомнив, что чем меньше думаешь, тем легче служба, просто вызвал начальника караула. Начальник связался с комендатурой, и вскоре Василь рысью подошел ко мне. Похоже, со Светланой он уже успел переговорить, но лицо его радости не выражало. Подойдя, он вынул пачку «L amp;M» и, вытащив сигарету зубами, закурил. Я встал чуть в стороне, чтобы дым не несло в мою сторону: табачный запах – очень стойкая штука и тренированный человек может распознать его за десяток метров. Были случаи, когда я находил любителей ароматного дымка таким образом и убивал их, даже не видя. Запах распространяется на уровне грудь – голова – «рабочая» рука, поэтому смерть наступала почти всегда мгновенно. Многие принимали эту мою привычку за природную брезгливость, что не совсем верно: много раз приходилось сидеть в помойных и выгребных ямах сутками, вдыхая гораздо более пикантные ароматы. Просто наука побеждать состоит из малых и мельчайших деталей, пропустив одну, провалишь задание, проиграешь. А я этого не люблю.
– Слушай, кудесник сибирский. – В голосе «особиста» слышались бабьи надрывные нотки. Сказывалась усталость: я слышал, что Василь практически в одного ставил комплекс охранных мероприятий и подбирал людей. Понять его можно было, я только чуть улыбнулся. – Ты, говорят, вертушку для раненых добыть похвалялся?
– Вот рабочая частота координатора клана алхимиков. – Я протянул изумленному злому Василю спичечный коробок с цифрами. – Частота будет действительна только десять часов. На время, пока раненые не будут погружены и доставлены в Бреднянск. Там уже готовьте свой транспорт и сопровождение. Мой человек полетит вместе с вашими ранеными – это единственное условие. Если нет, все отменяется.
– Да ты понимаешь, что ради твоего…
Я поднял руку ладонью вверх в отстраняющем жесте. Особист есть особист, рассчитывая на то, что он заставит меня проговориться о деталях сделки, Василь несколько переоценил свои способности.
– Это ваши люди, а вы не в состоянии о них позаботиться. Могу подрядить десяток человек в баре перенести место посадки в другое место и обеспечить погрузку только моего человека. Ваши бойцы останутся гнить на базе, и что вы им скажете в оправдание своего отказа от помощи – это уже ваши проблемы.
– Ты… – Слова были скомбинированы в многоэтажную конструкцию и изобиловали образными сравнениями.
Я легонько ткнул особиста в район ключицы указательным и средним пальцами, «прямым мечом», как этот способ зовут китайцы, и забрал коробок с цифрами частот из онемевших пальцев парализованного болью Василя.
– Когда перестанешь грубить и паясничать, отдам. Я тебе не подчиненный, а ты для меня не командир, понял?
– По… понял. – Видимо, так с особистом давно никто не разговаривал, потому что он только сейчас осознал, что находился на волосок от смерти. Кроме того, придя в разум и прикинув, что по-другому все равно не случится, он примирился с положением вещей. Хоть и временно, конечно. – Давай коробок, договорились: двенадцать наших и один твой.
– Договорились. – Я вернул особисту коробок, хотя и понимал, что скорее всего тот уже запомнил частоту наизусть. – Лично прослежу за отправкой, без моего слова вертушка не взлетит. Чем бы ты ни грозил летунам, алхимиков они боятся больше, чем вас. Прими совет, брат: не финти и играй как договорились. Думаю, ты уже понял, что будет в случае изменения правил с твоей стороны. Так?
– Так. Васильев, мы просто в трудном положении, последнюю вертушку завалили месяц назад. Новых пока не дают, хохлы сильно дергаются, когда мы пытаемся протащить новую сюда и наладить снабжение по воздуху.
– Ваши проблемы меня не волнуют, Василь. Делайте, что хотите и считаете нужным, просто помните, что для своих нужно делать больше, чем возможно, и больше, нежели допустимо здравым смыслом. Иначе ты не вправе кого-либо за собой вести и что-то требовать от подчиненных. Это не мораль, так – наблюдение по жизни. До встречи через два часа. Я свяжусь и сообщу квадрат для посадки вертолета.
– До встречи. Ты не прав, Антон…
– Это как тебе угодно или, вернее, спокойней будет считать. А мне как-то боком: поступаю, как считаю правильным сам. Только сам, Василь.
– Смотри не ошибись. – Былой запал уже прошел, и особист спорил по инерции. Не желая признавать поражения.
Я ничего не ответил, пусть его. Мы сами выбираем дорогу, по которой идем, даже если кажется, что этот выбор делает за нас кто-то другой. Если принять как данность всю полноту и меру ответственности за свои действия, не остается сожаления о промахах. Зная всегда, кто виноват, реже оступаешься. Никогда не мучил себя умозаключениями, имеющими сослагательное наклонение.
Андрон уже проснулся и пребывал в угнетенном состоянии. Тревога за состояние отца буквально съедала его изнутри. Он сидел за столом и сосредоточенно смазывал свой АКМ, устроив оружию настоящий праздник – полную разборку.
Многое можно сказать о человеке по тому, как он занимается обыденными делами. Чистка оружия для военного человека – это как раз такое занятие: местами для кого-то нудное, а местами лучшая часть дня (это мой случай). Андрон явно переживал, руки его ходили нервно, с затворной группой он возился неоправданно долго. Простой и неприхотливый «калаш» все время выкручивался из рук хозяина. Присев напротив, я кивнул в знак приветствия и решил порадовать парня хорошими новостями. Ведь когда известны правила и точно знаешь, как поступить в большинстве из складывающихся ситуаций, это и есть комфорт в моем понимании.
– Андрон, собирайся. Через час «альфовцы» отправляют партию раненых в Бреднянск. Твой отец отправится вместе с ними. Оттуда – в хороший госпиталь, где, думаю, его жизни ничего угрожать не будет.
– Как тебе… вам… удалось?
– Наниматель… Мой наниматель – очень влиятельный клан. Они согласились на отправку твоего отца в госпиталь, если я выполню их просьбу. Ты ходил с Нордом и проводником…
– Хитрый такой старикашка, но что-то в нем неправильно.
– Не перебивай. Все тут со странностями. Так вот, все очень просто: делаем дело, и все получают то, что хотели. Ты согласен идти со мной?
– Конечно. А вопрос можно?
– Валяй.
– Если все сделаем, мне хватит денег, чтобы экипировку новую взять? Батя, наверное, уже не вернется обратно, а я останусь. Нечего там за колючкой делать. Не хочу.
– Хватит и еще останется, а если пойдешь ко мне – выберешь экипировку и оружие сам. И уже сейчас.
