— Организм сам по себе все умеет вырабатывать, так изначально устроено. Мы и Алису научим воздухом питаться…
Я усмехнулся. Представил, как Алиса будет питаться воздухом. Глупо вообще. Сидим на рельсе в подземелье, сидим, в нескольких метрах смерть, а мы болтаем об ерунде, собираемся питаться воздухом. Совсем оторвались от жизни, барахтаемся в бреду.
Я неожиданно для себя самого зацепился за эту мысль. Ведь на самом деле бред. Все, что вокруг происходит, совсем не похоже на жизнь, какой она должна быть. Дурной сон. Мне снятся сны. Обычно они кошмарны. Иногда они очень кошмарны. И очень редко мне являются другие сны, но я забываю их до того, как успевают просохнуть слезы. Мои кошмары почти не отличаются от реальности. А раньше, насколько я знаю, все было наоборот.
Свет опять погас.
— Ну вот, — выдохнул Егор. — Я так и знал…
Впрочем, темно не было, у шахтеров на касках тоже имелись ацетиленовые фонари, их света вполне хватало. Шахтеры продолжали возиться с баллонами. Скелет командовал, Лисичку не видно.
Шахтеры замерли, Скелет поднял руку. Казалось, что они прислушивались к чему-то. Я ничего не слышал, вода, кажется, где-то капала. Или не вода.
А затем возник туман. Он потек сверху, по потолку, от баррикады, настойчиво. Скелет что-то заорал и затих, тоннель оказался затоплен туманом почти мгновенно.
— Это не туман, — прошептал Егор. — Горячий…
На самом деле совсем не туман, скорее пар, жаркий, плотный, непробиваемый. Свет карбидной лампы через этот туман почти не проникал, рассеивался в метре. Я видел только Егора и немного стены, дышать стало трудно.
— Приготовься, — велел я Егору.
— К чему?
Кто его знает… Слишком быстрый туман…
И тут же рядом заорали. Егор подпрыгнул. Шахтер кричал, я направил в ту сторону луч и тоже едва не заорал.
Человек был покрыт полупрозрачными большими вшами. Именно вшами, в чем-чем, а во вшах я прекрасно разбирался. Почти с кулак, мягкие, с растопырчивыми лапками, через прозрачную спину виднелись кишки, в них что-то перекатывалось и шевелилось. Вши покрывали человека целиком, с головы до ног, они копошились, не суетливо, а с каким-то представлением, человек орал, и совсем не от страха.
Я посмотрел себе под ноги и обнаружил, что вши и там, перемещаются с хлюпающим звуком.
Заорал Егор. Повернулся к нему. Егор был чист, напротив него по стене медленно всползали вши, я почувствовал, как я чешусь, весь, с ног до головы, захотелось спасаться, и тут же из темноты полыхнул огонь. Плотная оранжево-синяя струя, она обхватила шахтера горячим коконом, мерзость, покрывавшая его, принялась пузыриться.
Это был Лисичка. В свете пламени я увидел его, с огнеметом. Он плюнул еще, и еще, и загорелись стены, из влажного пара выскочил ошарашенный Скелет и потащил нас прочь, из тумана. Я, Егор, Скелет и два шахтера, Лисичка замыкал, бежали, запинаясь за рельсы. Лисичка фыркал. Баллон ростом с него самого, непонятно, где смесь, где Лисичка, а ничего — фрр-фырр. И не просто плевался зажигалкой, а со смыслом — по потолку, по стенам, по рельсам, создавая за нами огненное кольцо, непроницаемое для ползучей заразы. Умный. Маленький, а не по годам. Вырастет, будет как Скелет. Начальником, ведущим свой народ к горизонту. Ничего, ничего, из Егора мы тоже такого сделаем, он уже на пути к этому.
Станет человеком, пойдет по жизни широкими шагами.
Мы вывалились из тумана. Я, Егор, Лисичка. Через несколько секунд показался Скелет. Он тащил шахтера со сломанной ногой, шахтер был без сознания. Егор подхватил раненого под руки, и они со Скелетом отволокли его подальше.
Еще одного шахтера не было.
Скелет кивнул. Лисичка выпустил в туман длинную струю огня.
— Отступаем, — негромко приказал Скелет.
Подхватили шахтера, понесли. Лисичка прикрывал. Через каждые пять шагов он останавливался и стрелял из огнемета. По вшам. Они вываливались из тумана шустрыми полупрозрачными отрядами, тянулись к нам, Лисичка пыхал.
— Это что?! — выкрикнул Егор.
— Не знаю, — ответил Скелет. — Не знаю! Раньше их не было!
Вши не горели. Огонь подпаливал им лапки, твари обездвиживались, с жирным хлюпающим звуком осыпались со стен, их место тут же занимали другие, количество увеличивалось, и Лисичка палил. Хороший шахтерский огнемет, если бы не он, если бы не Лисичка…
Шахтер очнулся. Закричал, то ли от боли, то ли от испуга, вырвался из рук, я не успел его перехватить, он упал и пополз прочь, в мутном сознании, в сторону тумана, зацепил Лисичку. Тот упал, запнулся и завалился на спину, и в потолок ударила тугая оранжевая струя, она растеклась по тоннельному своду, закапала вниз, настоящий огненный ливень. Лисичка первым понял, отпрыгнул в сторону, стряхнул огнемет, тяжелый баллон со смесью, с потолка струился жидкий огонь, Лисичка пробежал мимо нас.
— Уходим! — крикнул Скелет.
И так было ясно, что пора уходить — баллоны должны рвануть вот-вот. И огонь расползается над головой слишком быстро, сейчас за шиворот потечет. Тоннель шевелился. Капли смеси прилипли к вшам и продолжали гореть на них, десятки оживших солнечных зайчиков. Раненый шахтер замер на полу, и вши окружили его светящимся коконом, копошились и спорили из-за добычи.
Побежали назад. Оборона была прорвана. Баррикада не помогла, колючая проволока не удержала, огнемет…
Баллон рванул. Смеси осталось немного, но этого хватило. Огненный шар возник и несколько секунд дрожал между стенами тоннеля, затем с ревом лопнул и покатился к нам, и почти достал, обжег пылающим воздухом, спалил огнем. Я успел повернуться и почувствовал, как сплавилась ткань комбинезона, как раскалились защитные щитки и заклепки вожглись в кожу.
Заорал. Теперь на спине останутся пятнистые узоры, а, плевать, забуду быстро, завтра и не вспомню, едва успел закрыть глаза.
— Ложись! — крикнул Егор с запозданием, можно было уже совсем не ложиться, все, поздно.
Но я бухнулся и почти сразу почувствовал, что задыхаюсь. Воздух стремительно выгорел, пламя схлопнулось и погасло, я вдохнул, но вместо воздуха в легкие ворвались горячие ошметки, закашлялся. По зубам ударило железо, в горло влился кислород, холодный и свежий, открыл глаза. Скелет. В руках длинный баллон с краном, наверное, запасной воздух, предусмотрительны подземные люди, ничего не скажешь, Скелет повернул кран, холод продул легкие, прочистил мысли. Я сел.
Со стороны баррикады слышалось потрескивание, то ли остывало опаленное железо, то ли вши торопились.
Скелет наклонился над Егором, продышал баллоном и его.
Откуда-то несло прохладой, в тоннель втягивался теплый ветер, дышать было можно.
