прокрутил стальные браслеты на запястьях. — Если дать делу ход… — он замолчал и грустно покачал головой, показывая, насколько это будет плохо. — Собственно, поэтому я и пригласил вас на приватный разговор. Если вы договоритесь между собой и никто не напишет заявление в полицию, то мы замнём дело. Никто не пострадает. Дети продолжат учиться, даже выговора не получат.
Герцог и герцогиня переглянулись. На маму они демонстративно не смотрели, словно её не существовало.
— Мы согласны, — неохотно выдавил герцог. — Передайте, что мы не будем выдвигать обвинения.
— Согласна, — коротко бросила мама.
— Вот и славно, — заключил директор и подсыпал конфет. Ни одного леденца — ириски, жевательные конфетки и козинаки. Кучерявый… То есть Олег Артемьев с обидой покосился на вазочку.
Герцог задержался на пару слов с Алексеем Анатольевичем, а все остальные вышли из кабинета. Олег плюхнулся в кресло для посетителей и осторожно потрогал гипс на челюсти. Герцогиня же подошла вплотную к маме и со злостью выплюнула:
— Угробила Гришку, теперь довольна? Его вчера к нам под ворота выбросили! Всего избитого, грязного, измученного… Он на тебя надеялся, а ты его кинула! Стерва проклятая!
— Он — твой брат. Мне он — никто. Мы с ним даже не поженились.
— Ты его из Рода выманила! Если бы не ты… — герцогиня топнула ногой, словно маленький ребёнок. — Ты его испортила! Повёлся на симпатичную пиз…
Мама отвесила ей звонкую пощёчину.
— Мне наплевать на вашу семью, — ровным голосом произнесла она.
У герцогини руки затряслись от гнева. Она приложила ладонь к горящей щеке и судорожно вздохнула. Ткнув в маму пальцем, она промычала что-то невнятное и умчалась в сторону туалетов. Олег проводил её равнодушным взглядом и не пошевелился. Я усилил слух и прислушался к тому, что происходило в кабинете директора.
— … решают деньги. Сегодня — сто свидетелей. Завтра — ни одного, — произнёс герцог. — Выгоните взашей мелкого ублюдка, или мне придётся поднять связи.
— Гм, а я говорил, что в том коридоре висит камера? — задумчиво протянул Алексей Анатольевич. — Нет, кажется, забыл. Впрочем, погоды это не сделает — всё равно она не работает. Во всяком случае, все так считают. Подготовка к новому учебному году — сплошная кутерьма…
— К чему вы ведёте?
— Как вы думаете, сколько заинтересованных сторон в этой ситуации? — вопросом на вопрос ответил директор.
— Что за глупости! Конечно же, две. Наша семья и эта… отрыжка.
— Ошибаетесь. Третья сторона — это Академия. И ей не нужны скандалы. Мне не нужны. Поэтому я прошу вас: не мутите воду и сохраните договорённости. Разумеется, вы — свободный человек и вольны поступать, как пожелаете, но… — зашуршал конфетный фантик. — Угощайтесь. Чернослив шоколаде с грецким орехом. Мои любимые.
— Обойдусь, — буркнул герцог. — Что «но»?
— Я обнародую запись с камеры наблюдения, которая засняла, как ваш сын пытается зарезать Руслана Звягинцева. Если бы не регенерация бедного мальчика, у Олега бы всё получилось. Судя по всему, он разрубил плечевую артерию. Руслан бы истёк кровью до приезда скорой.
— На чьей вы стороне?
— Академия безмолвна, и моя обязанность — говорить от её лица.
Я с удивлением приподнял брови. А директор-то — старый лис! Прикидывается добреньким и всепонимающим, а в действительности — тот ещё интриган.
— Мам, я на минутку.
— Куда? — всполошилась мама.
Я кивнул на дверь туалета, на которой был изображён чёрный мужской силуэт.
— А, да-да, конечно…
Убедившись, что она отвернулась, я проскользнул в женский туалет. Герцогиня Артемьева стояла у раковины, мыла руки и бормотала:
— Так просто не оставлю! Шлюха безродная… Раздвинула ноги, чтобы купить аристократический титул! Дура тупорылая… Там у всех женщин одинаково! А она думала, что у неё пиз… золотая? Гришке голову задурила, алкоголика из него сделала, — она принялась поправлять причёску, вытащила несколько шпилек и положила на край раковины. — Ещё и родила ублюдыша… Да если Кирсановы узнают, что Олег учится в одной Академии с… — она взглянула в зеркало и, увидев меня, коротко взвизгнула: — Что ты здесь делаешь⁈ Ах ты, мелкий извращенец!
— Если будете кричать, скажу, что вы меня сюда заманили и трогали.
— Что⁈ — у неё глаза чуть из орбит не вылезли. Она заткнулась и гулко сглотнула.
— Я просто хотел сказать, что в курсе о дуэлях.
— О каких дуэлях?
— Между аристократами, — я улыбнулся. — Когда я лежал в коме, мама мне много читала. Об аристократах тоже. Всякие забавные факты. А вы знали, что дуэли не отменили? Они до сих пор законны. О них постепенно забыли, потому что дуэли до смерти — варварство и всё такое. Но если сегодня кому-нибудь приспичит устроить дуэль, его не накажут. Можно выбрать любое оружие. А магия — это ведь тоже оружие?
— Ты вызываешь меня на дуэль? — пролепетала герцогиня и в ужасе сползла по стеночке.
— Мне не нравится, что вы оскорбляете мою маму. Если вы ещё раз её обидите или сделает какую-нибудь гадость, то я вызову Олега на дуэль, — я подошёл к раковине, взял шпильку, на кончике которой блестел сапфир, и со всей силы вонзил её в ладонь. Шпилька вышла с тыльной стороны ладони, в раковину полилась кровь. Герцогиня подпрыгнула, будто я воткнул ей шпильку в задницу. — Моё заклинание — сильная регенерация. Смотрите.
Я вытащил шпильку и подставил ладонь под кран. Вода смыла кровь, и я продемонстрировал герцогине чистую кожу, без единой царапинки.
— Олег не сможет меня убить.
В воздухе повисло непроизнесённое: «А вот я его — вполне». Герцогиня пробормотала:
— Мы больше не тронем твою семью. Ни словом, ни делом.
— Договорились, — я приоткрыл дверь и выглянул наружу. Мама разговаривала с герцогом и директором, Олег откинулся в кресле и, кажется, спал.
