В попытке нащупать следующий камень я схватил что-то гладкое, длинное и тяжелое. Палка, нет, труба… да хоть член слоновий! Лишь бы был твердый, длинный и выдержал! Я двумя руками вцепился в свое новое оружие и словно кол подсунул его под брюхо скорпу. Сделано это было ей богу вовремя. Зверюга тут же ринулась вперед и со смачным чваканьем на него насела. Страшная пасть открывалась и закрывалась, хищные клешни молотили по воздуху, смертоносный хвост бил то слева, то справа в щебень кроша силикатные кирпичи. Но как тварь не старалась, дотянуться до меня ей так и не удавалось.
Правда, безопасность эта была хлипкой, неверной, весьма и весьма краткой. Извивающееся дергающееся чудовище все глубже насаживало себя на черный тускло поблескивающий кол, который я держал, мобилизовав все свои силы. Не надо было быть семи пядей во лбу, чтобы понять: вот-вот наступит миг, когда оно проткнет себя насквозь, а затем сползет вниз. При этом скорп будет все еще жив, и не просто жив, бестия страстно пожелает заключить меня в свои жаркие объятия.
Именно в это самое мгновение и прогрохотала автоматная очередь. Башку твари разнесло в дребезги. Я едва увернулся от желтой жижи, потекшей из огромной раны. Сперва увернулся, а затем позволил вертелу, который держал в руках, завалиться набок.
— Живой? — Загребельный схватил меня за плечо.
— Порядок, — хватая ртом воздух, выдохнул я.
— Какого хрена откололся от группы? — заорал мой приятель. — Ишь, следопыт долбанный!
— Захекался, — честно признался я. — А холмик этот показался ниже, чем все остальные. На него было легче взобраться.
— Не тебе одному, — зло огрызнулся Леший, и тут же указал пришедшему вместе с ним бойцу на тушу скорпа.
Тот обошел чудовище с боку, ткнул его носком ботинка и доложил:
— Удобрение.
Загребельный удовлетворенно кивнул и, помогая мне подняться, снизошел до объяснения:
— Мы стараемся идти там, где обычно не ходят звери, где им тяжело и неудобно передвигаться.
— Раньше надо было предупреждать, — я сделал пару шагов и поднял свой автомат. — Не попадись мне под руку эта штука…
Я оборвал начатую фразу, как только взгляд упал на мое давешнее оружие. Полутораметровый стержень черного цвета, в диаметре сантиметров десять, явно не металлический, скорее всего полимер, по внешнему виду очень напоминающий эбонит. Тот конец, что засел в брюхе скорпа, я, естественно, не видел, а вот на другом была отчетливо видна целая сеть каких-то неглубоких извилистых канавок.
Я подошел поближе. Присел. Словно видя этот предмет в первый раз, провел по нему рукой. Поднял глаза на Загребельного.
— Думаешь, это он… контейнер? — Леший понял мой немой вопрос.
— Сейчас посмотрим.
Я крепко ухватил стержень обеими руками и выдернул его из дохлой туши. Второй конец оказался гораздо более острым, так что я вроде как угадал, подставляя именно его под брюхо дружищи скорпа. С этой стороны из контейнера торчали пять металлических штырей. Золотистого цвета, и все разной длины, где-то от пяти до двадцати сантиметров. Вообще-то, насчет цвета я был не уверен. Золотистый оттенок металлу вполне могла придать желтая тягучая блевотина, которая гнездилась в брюхе у страшилища, и которую я с превеликим удовольствием выпустил на волю. Пока я изучал свою находку, Леший с постной физиономией оглядывал окрестности, хмуро косился на быстро светлеющее небо. Вся остальная наша группа рассеялась в округе и заняла оборону.
— Полый внутри, — я постучал по контейнеру и тут же поведал подполковнику результат этого исследования.
— Имеются соображения по поводу того как его вскрыть? — мой приятель перевел взгляд на черную трубу.
— Пока нет, но я попробую…
— Пробовать будешь потом, — в приказной форме заявил Загребельный. — Когда найдем укрытие. Вот там-то и делай все, что только душа пожелает.
Спорить не было нужды. Контейнер весил килограмм пятнадцать. Даже без посторонней помощи я мог тащить его довольно долго. Хотя, кажется, этого делать и не придется.
Мы были уже у цели. Я стал узнавать места, так сказать, нашей персональной боевой славы. А еще полсотни шагов вперед заставили почувствовать себя почти что дома. Вот тут мы и принимали «дорогих» гостей. Первое, что бросилось в глаза, была баррикада из автомобилей. Она по-прежнему перегораживала улицу, и по-прежнему в центре нее стоял все тот же автобус с красной надписью «Оазис-тур». Единственным новым, выпадающим из череды воспоминаний штрихом, был черный, выгоревший коридор позади него — место нашего прорыва.
Взгляд на воздвигнутое кентаврами укрепление мне сразу же кое-что подсказал. Важная, невероятно ценная для нас информация! Только я открыл рот, чтобы удивить ею господ разведчиков, как услышал слова Лешего:
— Баррикада на месте. Значит, кашалоты дальше по этой улице не прошли.
Ну, Леший, ну, соколиный глаз, спер мои наблюдения! — в душе возмутился я.
— Свежих разрушений в округе не наблюдается, — обратил внимание командира один из бойцов.
— Куда же они подевались? Назад повернули что ли? — эта гипотеза принадлежала уже мне.
— Должны быть следы. Такие махины не могли не оставить хоть каких-нибудь следов, — нашелся все тот же боец.
— Посмотрим поближе, — Загребельный махнул рукой, указывая направление. — Туда, бегом!
Через пару минут мы ступили на поле боя. Трупы кентавров валялись повсюду. Растерзанные и распотрошенные пулями крупного калибра, освежеванные хищниками, облепленные копошащимися паразитами. К тем местам, где пировали особо крупные и потенциально опасные для людей экземпляры, мы старались не приближаться. Передвигались в основном через чистые участки или там, где от мертвых туш остались одни обглоданные кости.
Именно, пробегая возле одной из таких смердящих помойных куч, я и позволил себе притормозить. Краем глаза заметил металлический блеск. И было в нем что-то знакомое, виденное ранее. Присмотревшись, я понял что это такое. Треугольный металлический обод со вставленными в него синтетическими кристаллами, хитрое переплетение усиков-контактов и сферическое уплотнение в центре. Да это же то самое таинственное устройство, которое одинцовские исследователи обнаружили в черепах многолапых монстров! Хотя кто сказал, что именно в черепах? Может Крайчек сказал в головах? Не помню… точно не помню.
Я попытался объективно оценить ту анатомическую картинку, которая предстала перед моими глазами. Раздавленный, обглоданный череп кентавра словно плавал в луже тягучей грязно-бурой жижи. Именно из нее же и торчал неизвестный прибор. Что-то не похоже, чтобы он до этого находился внутри черепной коробки, а затем каким-то неведомым образом выскочил оттуда. Скорее устройство было прикреплено к черепу снаружи, вплавлено в затылочную кость. Это уж потом, после смерти бестии, постарался кто-то из хищников. Отодрал его, желая полакомиться свежим радиоактивным мозгом.
