На Затон власть Венделя не распространялась, там правили свои короли – братья Габизы. Они тоже мало чем брезгуют, но, как говорится, враги наших врагов – наши друзья. Хотя какие Габизы нам, к черту, друзья? Подальше бы от всех них… Но выбора не было снова.
Не знаю, как у вас, но в наших краях затонами называют речные заливы. У самого устья Либеры, впадающей в Ланкайский залив Кастонского моря, располагался либерилльский речной порт, находилась грузовая железнодорожная станция и брал начало тракт, ведущий на самый север Ангвальда. Жизнь в Затоне кипела круглые сутки.
– Народу, как днем, – резюмировал Дуглас, едва мы туда въехали.
– Причем в праздник, – сказал Ковар, и я был согласен с ними обоими.
Местный люд, по столичным меркам, выглядел бедновато, и среди них хватало совсем уж оборванцев. Строения – по большей части лачуги, глядя на которые, так и хотелось задать себе вопрос, как в таких вообще можно жить. Попадались и другие дома, добротные, каменные, порой даже двухэтажные, которые смотрелись среди окружающих их развалюх слишком чужеродно.
– Куда именно? – притормозил Густав, въехав на, если так можно выразиться, центральную площадь. Правда, совсем не к месту здесь посередине виднелись развалины аглезианской церкви. То, что она была именно аглезианской, несомненно: такие здания невозможно спутать ни с чем другим.
– Правь вон к той харчевне, – указал я направление.
Харчевен поблизости было три, но я не колеблясь выбрал ту, в которой мне однажды уже довелось побывать. Кстати, во время единственного моего визита в Затон. – И паркуйся прямо под столбом.
В Затоне ухо надо держать востро, иначе разберут авто на части, оглянуться не успеешь. Света (кстати, от электрических фонарей, чем может похвастать не каждый столичный район) хватало, и здесь машина будет хорошо видна.
– Еще бы сесть за столик так, чтобы улица просматривалась, – пробормотал я.
Едва мы выбрались из авто, как нас окружили местные жрицы любви.
– Ой, какие к нам мальчики пожаловали! А какая у них машина! А еще они, наверное, щедрые господа!
Среди них попадались девочки вполне ничего. Их бы приодеть да сделать модную прическу, и они будут выглядеть нисколько не хуже тех светских львиц, на которых мне довелось насмотреться во дворце президента. Да и внутренняя их сущность, на мой взгляд, соответствовать будет тоже.
– Красавчик, пойдем со мной: обещаю, ты не пожалеешь, я вся такая сладенькая! – потянула Ковара к себе одна из них, совсем еще молоденькая, с симпатичным кукольным личиком и плохо замазанным синяком под глазом. Случайно ли, намеренно, она ухватилась за саквояж с деньгами, и Ковар испуганно отпрянул. Из тени вынырнул какой-то господин, и ночные бабочки под его строгим взглядом шарахнулись во все стороны. Что было понятно: клиент должен созреть, покушать, хорошенько выпить, а уже затем он сам начнет искать себе удовольствия, то есть женщин.
– Зря мы, наверное, сюда приперлись! – Ковар прижимал саквояж к груди двумя руками. – Надо было хотя бы тормознуть где-нибудь перед этим, деньги спрятать.
Возможно, и зря. Но нам необходимо решить, что делать дальше. Отсюда открывается путь практически во всех направлениях – по реке, железной дорогой, на авто… Недалеко есть паромная переправа, и если мы решим отправиться на юг, нам не придется пересекать реку по мосту, где нас может поджидать засада. Так что, если мы все же решим на некоторое время исчезнуть, лучшего места для начала путешествия и не придумаешь.
Ну и всякие прочие мелочи. Вендель сюда не сунется, впрочем, как и полиция. Стражи порядка, разумеется, есть и здесь, но они настолько коррумпированы, что закрывают глаза на многие вещи, а патрулировать Затон по ночам полицейским и в голову не придет.
Второй саквояж нес под мышкой Дуглас, чуть ли не демонстративно держа свободную руку в кармане, где, я знал точно, у него лежит револьвер.
Свободный стол в заведении с ненавязчивым названием «Последний бастион» мы нашли сразу. Причем располагался он удачно – недалеко от окна, через которое отлично был виден наш «Гронже Ройал».
– А здесь ничего публика, достойная! – обвел Дуглас зал взглядом. Он даже успел подмигнуть сильно декольтированной жгучей брюнетке, что очень не понравилось сидящему рядом с ней господину.
По местным меркам, это заведение соответствует лучшим ресторациям Либерилля. Разве что бриллиантам его посетители предпочитают золото, и потому на некоторых оно висит гроздьями – в глазах рябит. Ну и цены тут, соответственно, высоки. Взамен можно весело провести время, не боясь нарваться на неприятности. По крайней мере, никогда не слышал, чтобы здесь произошла драка или кого-нибудь ограбили.
Бывает, в поисках новых ощущений сюда заглядывает и столичная знать. Развлечения найдутся на любой вкус: опиум, девочки, мальчики, да все, что только в голову взбредет, были бы деньги.
Вот и сейчас я готов был поклясться, что кого-то из людей, которые веселились за столом, расположенном в самой глубине зала, мне доводилось видеть не где-нибудь, а во дворце самого президента Ренарда. Кстати, и Сесилия упоминала, что однажды здесь побывала и даже исполнила несколько своих песен.
– Было очень весело, – сказала тогда она и улыбнулась своим воспоминаниям. Что ей настолько понравилось, я так и не узнал, да и не допытывался.
Не глянулась мне лишь компания, занимавшая стол почти у самого выхода. Четверо крепких мужчин в дорожных костюмах. По виду невозможно было определить, кто эти люди и чем занимаются, я даже почувствовал какое-то смутное беспокойство. Но, судя по заставленному множеством блюд и разнокалиберных бутылок столу, монеты у них водились.
– Так, Крис, – встрял Дуглас, заметив, что я хочу что-то сказать. – Давай сначала поедим, а уже потом обсудим дела. Ну правда ведь! – едва не взмолился он. – С самого утра во рту ничего не было!
В ответ я пожал плечами: почему бы и нет? Тем более, всего лишь хотел сказать, что сейчас от голода стол грызть начну.
– Схожу-ка я на кухню, – сразу повеселел Дуг. – Сам обо всем договорюсь. Кому что заказывать?
Дуглас – он такой, с любым найдет общий язык. Уверен, что с кухни его не попрут, наоборот, минут через пятнадцать все повара станут его друзьями.
– Мяса побольше, мяса! И не важно, какого – вареного, жареного, пареного, вяленого, лишь бы много! – потребовал Густав.
– И мне, – энергично закивал Ковар. – С хлебом и солью сейчас я даже сырое сожрать способен!
– Тоже мяса. Причем столько, чтобы эти двое от зависти аппетит потеряли.
