Произнеся какую-то длинную и явно оскорбительную для эррендийца фразу, нгасу нгаунде, наконец, решился. Он плавно перетёк по песку, выбрасывая вперёд и чуть вниз лезвие меча, явно намереваясь одним ударом распороть северянину живот. Глэйд всё так же безразлично стоял и даже не смотрел, казалось, в сторону туземца, но неожиданно Джерваде почувствовал, как откуда-то подул лёгкий ветерок, который непостижимым образом изменил направление его движения. Он неуклюже просеменил вперёд, при этом почему-то искривившись налево и едва не пропахивая клинком песок.
— Какой-то ты неуклюжий, парень! — прогудел Глэйд, провожая нгасу нгаунде насмешливым взглядом. — Похоже, ты ходить разучился от страха!
Слов, естественно, Джерваде понять не мог, так как говорил северянин на своём родном языке, но интонацию уловил. И она ему явно не пришлась по нраву. Выпрямившись, сурунари одарил Глэйда злобным взглядом и, не произнеся ни слова, ринулся на эррендийца с явным намерением прибить того на месте.
Дальнейшее никто не смог ни разглядеть, ни понять. Глэйд как стоял на месте, так и остался стоять, ну, быть может, чуток отступил с пути разъярённого сына вождя и вроде как сделал некое движение левой рукой. Однако Джерваде едва не упал и лишь чудом ему удалось сохранить равновесие, но при этом он всё же пролетел мимо Глэйда и со всего маху врезался в барьер, опоясывающий Арену. А его меч необъяснимым образом перекочевал в руку северянина.
— Неплохой меч, — заметил тот, крутанув его вокруг кисти и сделав пару взмахов. — Чуток баланс хромает, но это дело поправимое. Однако, теперь мы на равных условиях, Джерваде. Так честнее будет, не находишь?
Нгасу нгаунде, отлепившись от барьера, издал глухое рычание и, слегка пригнувшись, ринулся на ассасина, явно намереваясь просто протаранить того. И опять Глэйд не сделал ни малейшей попытки уклониться — по крайней мере, видимой. И вроде как даже ничего вообще не предпринял. Но тогда как объяснить то, что откуда-то вдруг возникла некая неведомая сила, которая оторвала Джерваде от песка и швырнула в сторону?
Трибуны ахнули… и замолкли. Ибо никогда ещё ранее никто из народа сурунари не видел ничего подобного. Да и спутники Морригана тоже глядели на происходящее широко раскрытыми глазами. Канли для большинства являлось загадочным и чуть ли не полумифическим искусством рукопашного боя, некоторые даже сомневались в том, что оно вообще существует. Но оно существовало, в чём сейчас и убеждался нгасу нгаунде.
По-видимому, до Джерваде дошло, что здесь грубой силой он ничего не сделает. Сын вождя, поднявшись на ноги и отряхнувшись от прилипших к нему песчинок, злобно пробормотал что-то себе под нос и осторожно двинулся к северянину.
Глэйд спокойно глядел на приближающегося туземца. Эррендиец спокойно мог бы убить нгасу нгаунде голыми руками, причём сделать это дюжиной способов в течении пяти секунд, но он вовсе не собирался этого делать. Типов наподобие Джерваде Глэйд презирал и намерен был преподать нгасу нгаунде хороший урок. Чтоб впредь неповадно было вести себя таким образом.
Своя система рукопашного боя была и у сурунари, только по сравнению с канли она выглядела донельзя топорной и примитивной. Джерваде попытался достать Глэйда очень простым хуком слева, в стиле трактирного забияки. Северянин даже и не стал уклоняться, напротив — он сделал шаг навстречу нгасу нгаунде и выбросил вперёд правую руку, сжатую в кулак. Грубая сила против грубой силы, и, не будь Глэйд рукопашником-профессионалом, это могло и не сработать, учитывая мощную мышечную массу сурунари. Но Глэйд был именно профессионалом, поэтому его удар достиг своей цели, поразив некую точку на теле Джерваде. Нгасу нгаунде споткнулся на полном ходу и издал звук, словно только что обильно пожрал. Вроде как никаких последствий удар северянина не причинил, но в том-то и дело, что бил Морриган в определённую точку, отчего со временем у нгасу нгаунде возникнут большие проблемы со здоровьем.
Джерваде злобно сплюнул и, восстановив равновесие, свирепо уставился на Глэйда, лицо которого не отражало абсолютно никаких эмоций. Ни положительных, ни отрицательных. Конечно, откуда мог знать житель Экваториального Нарга о том, что мастер канли мог не только физически, но и морально вывести своего оппонента из строя? А приёмами психологического воздействия северянин владел мастерски.
— Когда делаешь человеку какую-то гадость, — проговорил Глэйд на эрлинге, нимало не заботясь о том, что нгасу нгаунде его не понимает, — ты всегда должен быть готов к тому, что сделанная тобой гадость прилетит к тебе в двойном, а то и тройном объёме. Поэтому не стоит обижаться, парень. Ты получишь заслуженное тобою…
Конечно, Джерваде не понял ни слова из сказанного Глэйдом, но интонация северянина не могла его обмануть. Бешено взревев, он ринулся на эррендийца с явным намерением прибить того на месте.
Глэйд услышал, как на трибуне вскрикнула Кира, но это прошло мимо его сознания. Отвлекаться на посторонние звуки было бы сейчас неразумно.
Нгасу нгаунде, замахиваясь здоровенным кулаком, уже видел перед собой серо-стальные глаза, бессмысленно закатывающиеся, а обладателя этих самых глаз — лежащим на песке Арены. Он уже предвкушал приятные минуты в обществе иллийки… но куда вдруг неожиданно делся проклятый северянин? Только что стоял перед Джерваде — и вот исчез куда-то. Возможно, что именно это объяснило появление неизвестной силы, которая подхватила нгасу нгаунде и повела его куда-то в сторону, при этом пальцы левой руки сурунари оказались зажаты в стальные тиски.
— Затевать всё это только ради того, чтобы получить массу проблем — по-моему, это глупо, — спокойно произнёс Глэйд, выворачивая руку Джерваде. — Но это твой выбор, и я его уважаю.
Нгасу нгаунде закричал от внезапно возникшей дикой боли в левой руке, и такое же ощущение возникло и в области талии. Ноги сына вождя подкосились, но от падения его удержал Глэйд, державший его за пальцы левой руки. Джерваде, скорчившись от боли, повернул голову и встретился взглядом с северянином. И сурунари неожиданно стало не просто страшно — ему стало ужасно страшно при виде абсолютно бесстрастных глаз эррендийца. Он понял, что тот так же равнодушно будет глядеть на него, когда будет его убивать. И тогда Джерваде дико заорал от страха. Впервые за всю свою бестолковую жизнь нгасу нгаунде столкнулся с противником, который был не просто сильнее его — нет, этот противник превосходил его на две головы. И сделать здесь что-либо сын вождя никак не мог. Не та весовая категория.
Глэйд не стал убивать непутёвого аборигена. Он просто врезал тому коленом в пах, отчего Джерваде скрючился, а затем, выпустив его пальцы из своей железной хватки, схватил нгасу нгаунде за горло и без труда оторвал от песка, заставив трибуны охнуть. Затем он просто отшвырнул туземца от себя, прямо на барьер, о который нгасу нгаунде и ударился головой, сползая на песок в полной отключке.
Эррендиец перевёл дыхание и сплюнул. Своё дело он сделал, пусть всё произошло и не так, как того хотелось бы зрителям. Но пачкать руки о такое ничтожество было уже слишком. Если только пнуть как следует напоследок? Но, оглядев лежащего ничком туземца, Глэйд отказался от этого. Пусть его. Своё Джерваде уже получил, причём последствия поединка не сразу скажутся на здоровье сурунари. А нечего было так себя вести!
Тряхнув головой, ассасин сплюнул на песок и, бросив быстрый взгляд на трибуны, резко развернулся и направился к выходу с Арены, не обращая никакого внимания на кинувшихся к лежащему на песке нгасу нгаунде людей из свиты вождя.
* * *
— Я всё-таки считаю, что ублюдка стоило добить, — прогудел Азонай, как обычно, сидящий в кузове вездехода. — Я бы, между прочим, так и поступил. Хотя решать было тебе, разумеется.
— Руки пачкать о такое ничтожество! — скривился Глэйд, сидящий за рулём самохода, который медленно, но уверенно продвигался вперёд по лесной дороге, направляясь к цели, до которой, если верить словам Эссаджи, было уже недалеко. Сурунари вызвался сопроводить путешественников к древней военной базе, о существовании которой ему было хорошо известно. Оставаться в Цитадели своего племени толмач не захотел, заявив о том, что Джерваде злопамятен и запросто может сорвать на нём свою злобу от проигранного поединка. Лучше уж отправиться с чужеземцами, чем стать мишенью для нгасу нгаунде. — Он и так получил кучу проблем на свою голову! Ему теперь придётся не о женщинах думать, а о том, как своё здоровье поправить… хотя это будет сделать очень трудно!
— Полагаю, это можно считать достойной платой этому негодяю, — отозвался Эллинор, глядя через грязное лобовое стекло вперёд, на покрытую толстым слоем палой листвы дорогу. — Пусть теперь помучается!
