в обойме.
— Нет, — он невозмутимо покачал головой. — Во-первых, я в людях разбираюсь, могу просто в глаза посмотреть и понять намерения. У тебя в глазах ничего такого нет, ты намерен просто отстреляться и вернуться на базу. А во-вторых, у меня четверть века выслуги, я всю жизнь занимаюсь тем, что убиваю людей, вот, только к старости расслабился на кабинетной должности. Ты ещё только ствол поворачивать начнёшь, как я уже тебя убью.
При этих слова он, словно фокусник, материализовал в пустой руке небольшой, но явно очень острый нож.
— Понял, — сказал я и открыл затвор.
Если честно, то я и в самом деле ничего плохого не планировал с самого начала. Нет у меня желания уходить в бега и жить на положении нелегала. Назначили наказание, значит, отбуду полностью.
Заряжать с обоймы было просто, но, ввиду отсутствия навыка, удалось только с третьей попытки. После этого я получил указания расстрелять все патроны в грудную мишень на расстоянии ста метров.
Собственно, ничего сложного. Прицел ничем не отличался. Ставлю на единичку, навожу в центр, замираю, чтобы оружие не плавало в руках. Жму на спуск. Отдача ударяет в плечо. Сильно, но терпимо, в игре всё точно так же. Затвор вверх, назад, гильза падает вниз, а я рефлекторно пытаюсь её поймать, рука замирает на полпути. Здесь это не нужно. Досылаю следующий патрон, стреляю снова.
После пятого выстрела дядя Миша отбирает у меня винтовку, после чего мы вдвоём идём в сторону мишени. Результат оказался отличным. Четыре пули легли в десятку, почти в самый её низ, а пятая легла ещё ниже, по верхнему краю девятки.
— Молодец, — удовлетворённо кинул дядя Миша. — По вертикали чутка поправку бери, ниже уходят. Теперь добавим расстояние.
Следующим испытанием была стрельба на сто пятьдесят. Я заранее взял поправку и это принесло результат. Две девятки, три десятки. Потом было двести и двести пятьдесят. Он предложил стрелять на триста, но я отказался, заявив, что просто мишень не вижу.
Но это был ещё не конец. После трёхлинейки в мои руки попала винтовка СВД с оптикой. Оптика, как я понял, самая простая, та, что солдаты срочники используют. Итак, что мы видим. А видим мы то, что все мишени приблизились, а вместо мушки есть специальный маркер. Добро, так даже удобнее.
— Попробуй пару раз для пристрелки, — посоветовал дядя Миша.
Так я и поступил, два выстрела, потом анализ попаданий. Оба ушли в сторону, причём прилично. Настраивать прицел я не рискнул, поэтому взял поправки, а дальше стрелял с учётом отклонения. Результат ощутимо превзошёл мосинку, только на трёхстах метрах вышло сильно хуже, отклонение пули было уже велико, а потому поправку я взял неправильно.
— Ну, как? — спросил я у старого солдата.
— Хм, — только и ответил он.
— Хорошо? Плохо? Пойдёт? — я попытался перевести малоинформативное междометие.
— Знаешь, когда я эту винтовку брал, мне сказали, что прицел сбит, причём, сбит ощутимо.
— Так я это сразу понял, а потому поправки делал.
— Просто вот так взял и сделал поправки?
— Да, а что?
— А то, что ты можешь быть стрелком-самородком, талант у тебя с рождения, но вот рассчитать отклонение пули на трёхстах метрах у тебя не получится, для этого знания нужны и тренировки долгие.
— Ну, так это, глазомер хороший, геометрию в школе учил.
— Угу, ты в курсе, насколько пуля уйдёт на трёхстах метрах, если не сделать поправку?
— Она и так ушла.
— Ушла, но не на метр, как должна была, а всего сантиметров на пятнадцать. Короче, больше мы ничего пробовать не станем, сейчас едем обратно, ты будешь чистить стволы, а я писать отчёт о проделанной работе. Есть мнение, что кое-кто этим заинтересуется.
— Кое-кто?
— Угу, кое-кто, о ком тебе знать пока рано. Сворачивайся, поехали.
Справедливости ради, грозному на вид старому вояке была свойственна и доброта. По дороге он пошёл на немыслимое нарушение режима: высадил меня в пригородном кафе, где на свои средства купил кофе и мороженое. Я от такой заботы чуть не прослезился. Мир не без добрых людей.
А потом мы вернулись на базу, где я немедленно начал чистку оружия. Если вычистить потроха мосинки получилось самостоятельно с помощью тряпочки, шомпола и собственных пальцев, то для проникновения в богатый внутренний мир винтовки Драгунова потребовалась посторонняя помощь. Дядя Миша куда-то пропал, видимо, пишет рапорт по результатам стрельб, а потому на помощь мне пришёл Аркадий. Тот, несмотря на ботаническую внешность, оказался не чужд военному делу и смог дать мне нужные рекомендации.
Ну, а потом, когда необходимость во мне отпала, я снова отправился в капсулу.
— Багги номер один прошла технический осмотр и готова к выезду, — сообщи мне Василий Филиппович, когда я снова очутился в бункере.
— Спасибо, я сейчас уеду, вернусь через пару дней, остаёшься за старшего.
— Не понял, — честно признался компьютер.
— Не надо ничего понимать, это юмор такой, у нас, человеков.
— Ха, ха, — язвительно произнёс он.
— Я знал, что тебе понравится. Где моё добро?
— Там же, погрузку я не производил.
— Правильно, дальше я сам.
Добро на продажу было сложено небольшой горкой рядом с готовой отправиться в путь багги. Прежде, чем начать погрузку, я осмотрел транспорт. Нда, лёгкая и подвижная машина, мощный двигатель, который ест мало бензина. Единственный минус — отсутствие всякой защиты. Корпус сварен из труб, причём, вряд ли из стальных. А потому меня на ходу можно достать не только пулей, но даже когтями, спрыгнет сверху мутировавший леопард, а потом оторвёт мне голову. Непорядок. Кое-какой доспех у меня есть, та же кольчуга, которую я довёл до ума и обшил двумя слоями ткани, теперь она не звенит. Но целиком спрятать тело в скорлупу я не мог, значит, придётся обороняться активно. Одной рукой буду держать баранку, а вторую положу на дробовик.
Дробовик, кстати, удалось закрепить на панели приборов, так, чтобы стволы смотрели строго вперёд. Получилось подобие танка без брони. Не знаю, насколько это будет эффективно, но я себя чувствовал увереннее.
Груз подороже, вроде патронов, наркотиков и взрывчатки, я сложил в инвентарь, нагрузив его до предела. Остальное, а именно, порох нескольких сортов, загрузил в машину, там имелся отсек под груз, в котором имелись крепёжные ремни. Присев на дорожку, я мысленно попрощался с гостеприимным бункером, после чего, приложив ладонь к воротам, открыл дорогу в большой мир.
Машину водить я умел, не в игре, а в жизни, даже права были в наличии, только вот, поскольку своей машины у меня никогда не имелось, практика была очень маленькая. С
