признателен, если существует реальная причина вашего беспокойства, и вы ее выскажете,– помог он мне начать.
– Вы слышали легенду о Фероне?– спросил я его.
– Одну минуту, я освежу знания,– и он замолчал, видимо связываясь с кем-то по телепатии.– Точно, мне напомнили, кажется, я слышал о ней в детстве – этим существом иногда пугают родители детей.
– Полагаю, вы удивитесь, если я скажу, что это не просто страшная история для детей, но настоящее животное, – Маэль напряженно слушала наш разговор, когда я заговорил о Фероне.
– Вы правы, я удивлюсь, и даже подумал бы, что вы не в своем уме,– резко оборвал он.
– Но тем не менее, он существует, и я могу доказать – кто-нибудь из вас может связаться с эльфами в замке Иаркли или с жителями столицы земель Ардрона – города Градок, который был разрушен недавно. Полагаю, что все жители этих городов погибли, или стали свидетелями гибели целого города, сомневаюсь, что есть выжившие: мы лично видели, как Ферон разрушал Градок. А эта эльфийка, Маэль, лишилась сестры, которая ей телепатировала о разрушениях из замка Иаркли в момент буйства Ферона,– максимально сдержанно, сказал я.
– Боюсь, что один из наших муронов связался с приятелем эльфом и тот ничего не знает о разрушениях, поэтому лучше прекратите эти россказни, и я думаю, что вам лучше улететь,– учтиво, хотя и грубо, проговорил Кадус.
– Что ж, я сделал все, что в моих силах: главное оружие – знание, но как им пользоваться решать лишь вам,– заключил я и мурон исчез так же, как и появился – просто растворился под землей.
Жаль, что он не поверил, может, удалось бы хоть кому-нибудь спастись тогда. Может быть, если они объединены телепатией, то, когда он наводил справки, хоть кто-нибудь принял это серьезно и сбежит из города.
– Что он сказал?– спросила Маэль.
– Он посчитал меня сумасшедшим и сказал убираться нам из его города,– ответил я.
– Очень жаль,– огорчилась она,– Надо попробовать рассказать хотя бы еще кому-нибудь.
В некоторых окнах домов виднелись силуэты живых Разумных. Мы подлетели к одному из окон и постучались. Мурон взглянул на нас через стекло, покачал головой и задернул шторы. В следующем окне нас жестом послали убираться восвояси. По улице бежал какой-то житель, мы снизились и поравнялись с бегущим.
– Доброго вам дня, милейший друг,– сказал я, как можно более вежливо.
– Будете мне рассказывать детские сказки,– со смехом ответил местный.
– Что вы, это вовсе не сказки, вы и правда в опасности!– Довольно резко крикнул я. Мурон удивился и посмотрел на меня с пренебрежением и высокомерием.
– Полетели отсюда, раз нам больше не рады,– довольно хладнокровно произнесла Маэль, презрительно глянув на странного прохожего.
– Кажется, все о нас знают.
– Тем более, мы сделали все возможное.
– На самом деле Кадус сказал больше, например, что один из жителей связался с эльфом, и тот не знает ничего о разрушении города.
– Что?– вскрикнула она,– но что это за бред? Откуда этот эльф?
– Мурон не сказал, очевидно, что он из какой-нибудь глуши, где понятия не имеют о случившемся. Или… твоя сестра не могла тебя обмануть?
– Она не… вообще-то могла, конечно; я говорила, что она ради того, чтобы подняться еще выше готова на многое, но… ее телепатия была такая… такая искренняя и… умоляющая что ли. Она бы не смогла меня так обыграть: сильнее желания быть успешной у нее только любовь ко мне… была,– она опустила голову.
– Учитывая, что мы видели в Градоке, твоя сестра вряд ли тебя обманула,– я обнял ее в знак утешения от моих жестоких слов.
– Боюсь, что так и есть,– еле слышно выговорила она.
Я стал поднимать флатку вверх и направил ее прочь от города.
– Во всяком случае, мы знаем, что не все города уничтожены и нам есть что спасать,– проговорил я
– Только мысль, что не все они доживут до спасения, меня угнетает, сколько еще городов будет разрушено до того, как мы найдем способ остановить Ферона?
Я промолчал, потому что мне нечего было сказать на это – она полностью права. Так в молчании мы вылетели за пределы города, и каждый раздумывал о своем: скорое приближение к границе сторон мира несколько тревожило меня, а возможно, и Маэль – у нас не было представления о дальнейших действиях. Что делать дальше? Куда идти? Ведь нельзя же просто перейти на темную сторону, тем более Маэль там, скорее всего, не выживет, и я не уверен, что смогу там выжить. Эти вопросы, которые таились прежде в уголках моего сознания, не проявлялись, пока конечная цель была далеко за горизонтом, теперь стали причиной сомнений о целесообразности всего путешествия. Само путешествие мне понравилось, конечно, но Ферон омрачал его, и надежды, которые возлагает Маэль на меня, тоже давят: я боюсь ее подвести.
– Маэль, как далеко нам лететь еще до темной стороны?– спросил я.
– Мы пролетели меньше половины. Еще очень долго.– Ее заявление навеяло новую волну мрачных мыслей.
В скором времени закончился и лес, в котором стоял город Акло’к, я заметил, что солнце переместилось на небосклоне, по сравнению с тем, как оно расположено над землями Мунди. Это хорошее мерило результата нашего путешествия: мы движемся, и солнце движется вместе с нами. В конце моего пути солнца не будет видно совсем, а придет ли этим озарение – вопрос, который надо отгонять до последнего. Сомнений допустить нельзя. Другой цели у меня нет, придется верить в эту идею, она, по крайней мере, наполняет смыслом мою жизнь. Темная сторона будет покорена!
– Конечно, будет! ОНА БУДЕТ НАША!– Вслух выкрикнула эльфийка. И еще раз, громче. Она ловила удовольствие от этой свободы, заполнявшей легкие, и меня тоже окрылил ее дух.
– БУДЕТ ПОКОРЕНА!!!– Заорал я во всю глотку, пролетая над цветущем ковром полевых цветов, в бескрайнем небе неизвестного мира. Маэль подхватила. Она кричала, теряясь и растворяясь в собственном крике, как я в своем. Это наполняло нас эйфорией, какой никогда я бы не испытал даже от фрукта мара’аха. Когда крик испарился, то в остатке остались очищенные души, которым хотелось быть. Очищенная душа Маэль, завернутая в оболочку своего эльфийского тела, скользнула бархатистой нежной рукой по моей руке. Она больше, чем просто коснулось меня своим телом, Маэль дотянулась «собой» до «меня», и мы оба это чувствовали. Она подалась вперед, и я ее поцеловал. Оголенные нервы были способны принимать сигналы с такой яркостью и насыщенностью, что мое сознание захлебнулось бы в океане этого счастья, если бы не
