Сага о Кае Эрлингссоне - Наталья Викторовна Бутырская

— Все получилось?

Я обернулся. Халле, бледный, как луна, и холодный, как айсберг, широко открытыми глазами смотрел на тварь, беснующуюся перед нами. Ее рыло впечаталось в решетку и застряло, она никак не могла его вытащить, била плавниками, вертела изломанным телом, разевала пасть так, что я мог бы пересчитать ее бесчисленные зубы. Но самое главное — у нас получилось. Мы ее поймали.

Я отпустил Халле, выхватил топорик из-за пояса и начал бешено рубить им по морде твари. За мой испуг, тварь! За чуть не умершего Рыбака! За тупые замыслы и их создателей! За всех богов, вышедших из моря!

— Стой, — еле слышно просипел Рыбак и дернул меня за пояс. — Не ты должен убить ее.

— Да ей хоть бы что сделалось! — прорычал я, но остановился. — Ни единой царапины! Только зарубы на топоре.

— Вытащи меня. Я не чувствую пальцев ног. Да и вообще уже ничего не чувствую.

— Конечно.

Рубанул еще один раз, попал прямо в глаз и с наслаждением смотрел, как тварь корчится, как вытекает белесая жидкость, смешиваясь с соленой водой.

— Кай!

Я скорее почувствовал его голос, чем услышал. Убрал топорик, схватил Халле и потащил его из клетки. С обрыва нам кинули веревку, я привязал еле дышащего Рыбака и полез следом. Ребята подхватили бедолагу, тут же на берегу раздели догола, растерли жиром и замотали в волчьи плащи. На его ногу было страшно смотреть. Медуза обожгла ему всё от лодыжки до колена, там вздулись огромные синевато-красные рубцы. Кровь прежде не шла из-за ледяной воды, но теперь она засочилась из ран и текла по ноге, пачкая белую шерсть.

— Говоришь, хёвдинг, что я буду не ранен? — прошептал Рыбак, кривясь от боли. Хвала Формиру, его пальцы на ногах не успели замерзнуть и сейчас напоминали кровяные колбаски по цвету и форме. Я тоже скинул задубевшую одежду, натер себя жиром и накинул свой плащ.

— Я говорил про тварь, — усмехнулся Альрик. — Кто знал, что эта медуза сумеет пролезть через все заслоны? Не бойся, Рыбак. Ты получишь десять долей. Я отдам тебе свою часть.

— Нет. Пять. И пять отдай Каю. Он спас мне жизнь.

Кто-то всунул мне в руки кружку с обжигающе горячим медом, резко пахнущим какими-то травами и специями. Я выхлебал его несколькими глотками и почти сразу поплыл… Глаза безудержно закрывались. Я не стал сопротивляться, лег там, где стоял, и мгновенно уснул.

Альрик ворвался в дом, где нас поселили, с шумом. Захлопнул дверь, пнул ее со всей силы так, что доски затрещали. Сел на лавку, врезал кулаками по столу, снова вскочил и прошелся за нашими спинами.

— Чтоб на него пьяный тролль сел! Чтоб на его земли пришла праматерь тварей! Чтоб его мошонку черви источили!

Хёвдинг не сдерживал силу, и от него пыхало жаром так, что сложно было находиться рядом. Впрочем, по сравнению с тем, как было у Флиппи Дельфина, это перенести было несложно, а вот остальные хирдманы невольно отодвинулись от Альрика подальше.

— Чтоб ни одна женщина больше не взглянула на него! Чтоб его дети оказались мужеложцами! Чтоб его оседлал великан!

Вепрь молча сунул Альрику кружку с пивом, тот, не думая, схватил, отхлебнул глоток, потом взревел еще сильнее и швырнул кружку в стену. Косой еле успел отдернуть голову.

— Даже его пиво на вкус как моча! Моча дряхлого больного проказой осла! Каждый ярл как ярл! В благодарность после подвига закатывает пир и открывает бочонки с лучшими напитками. А этот Торир Тугая Мошонка даже накормить нормально не может! Что за дрянь он нам прислал?

— Тушеной репы. И вареную курицу, которая вылупилась из яйца тогда же, когда моя бабка издала первый крик.

Тулле положил мне руку на плечо, напоминая, что я обещал сдерживаться. Как раз вовремя.

— Он не хочет платить? — срывающимся от злости голосом спросил я. Оглянулся на Рыбака, что лежал на лавке под тремя одеялами и трясся от холода, который забрался в его кости во время охоты на морскую тварь и никак не хотел выходить обратно.

— Да он… — Альрик еще раз треснул кулаком по столу, — он не отказывается. Он не может отказаться. Но вертит хвостом похлеще матерой лисы. Говорит, что издержался, пока Хроар с Дагной попусту гонялись за тварью две седьмицы. Говорит, что заплатит через месяц. Или к концу лета. Или в следующем году.

— А что Хроар? Неужто он стерпит?

— Хроару он заплатил сразу. Попробуй не заплати хускарлу с двумя кораблями и полусотней воинов.

— От его кораблей и воинов не было никакого толку.

— Как видишь, есть. Они помогают выбить оговоренную плату. Хроар еще и сердце заполучил.

— А Дагна?

— Ей отдали право умертвить тварь. Так что она теперь девятирунная.

Против этого мне нечего было сказать. Дагна заслужила это право. Богаче она не стала, но я бы отдал все деньги мира за возможность стать сильнее.

— А мы? — чуть слышно спросил Рыбак. Голос его пропал, и из горла шел только сип.

— А мы можем и подождать.

Я рванулся было, но Тулле еще сильнее надавил на плечо, усаживая обратно.

— Может, еще раз искупать Рыбака в прибрежных водах? — предложил Тулле. — Созвать сюда всех морских тварей, и пусть ярл разбирается с ними.

— Согласен, — просипел Халле.

— Ты тогда и вовсе помрешь, дурак.

Дверь со стуком распахнулась, в наш дом ворвалась Дагна и внесла за собой целый ворох запахов: дыма, копченого мяса, острого пива и крови. Она выглядела пьяной и довольной собой.

— Ну что, мои червячки, готовы поплавать?

Альрик нехотя поднялся с места, чтобы поприветствовать ее.

— Нам еще за прошлую рыбалку не заплатили.

— Ох, уж этот Торир Тугая Мошон… Мошна. Все время путаю это его прозвище. Лучше уж в одно слово. Да, он скопидом еще тот. Но мне и Хроару он выплатил все сполна, потому что… потому что не дурак.

Тут она заметила закутанного по самые уши Рыбака и расплылась в улыбке:

— А вот и главный червячок. Как ты, малыш?

От такого обращения у меня снова зачесались кулаки. Халле, конечно, не отличался высоким ростом, да и борода у него пока не выросла, но он был старше меня по меньшей мере на пять зим. Дагна и сама еще не старуха, как она может так говорить?

— Подожди пару дней, и я покажу тебе, какой я малыш, — выдавил Рыбак.

Дагна заливисто рассмеялась, точно услышала забавную шутку, встрепала его слипшиеся от пота волосы, звонко поцеловала в лоб.

— Договорились!