Сага о Кае Эрлингссоне - Наталья Викторовна Бутырская

— Чтобы посмеяться? — предположил я.

— Есть способ выбить из Торира деньги. Но придется сделать кое-что еще, — Дагна согнала пьяную улыбку с лица, села за стол, глотнула пива, скривилась и отставила кружку. — Думаете, он просто так раскошелился на меня и Хроара? Да, тварь ему мешала, но не сильно. Гоняла рыбу, пугала людей, сдуру потопила корабль, но всего один. Да он бы еще год собирался с духом, если не одно обстоятельство.

— Какое?

— Дочь у него на выданье. Он все никак не мог подобрать ей достойного мужа и решиться выдать за ней приданое. Но вот минуло ей два десятка зим, жена взяла за горло, и жених нашелся. Сын ярла Гвена. Нужен кораблик, который доставит дочку к жениху.

— Пусть к Хроару идет, — сказал кто-то из наших.

— Его помощь слишком дорого обойдется. Да и боится Торир, что не довезет Хроар его дочь в целости и сохранности. Все же пять десятков мужчин. А ну кто как глянется дочурке? Или дочурка кому глянется? Так что ее честь и достоинство были поручены мне.

Дагна самодовольно выпятила и без того пышную грудь.

— Только у меня нет корабля. И нет своего хирда. Я предложила Ториру вашего «Волчару» и пояснила, что с любовными порывами твоих людей я как-нибудь справлюсь, но ему придется заплатить за вашу работу. Хочу сразу пояснить. Не Торир нанимает твой корабль, а я. Задание поручено мне.

Альрик поднялся.

— Готов отплыть, как только получу плату. Думаю, Рыбаку станет лучше, когда мы уберемся из этого гнилого места.

Спустя два дня с изрядно потяжелевшими кошелями мы покинули негостеприимный дом ярла Торира. Как и обещал Альрик, мы с Рыбаком получили по пять долей, и я себя почувствовал настоящим богачом. Шутка ли — иметь две марки серебром? Это же целых четыре коровы можно купить! Или двух рабынь. Да хотя бы одну купить и стать уже мужчиной во всех смыслах. Во время зимовки все наши, даже глуповатый Рыбак, нашли себе женщин, пусть и староватых. Все, кроме меня. Девчонки подходящего возраста сторонились нас, хотя некоторые и заглядывались на Тулле из-за его высокого роста и мягкого нрава. Женщины постарше видели во мне лишь мальчишку и не воспринимали всерьез. Я прожил уже четырнадцать зим, но из-за роста выглядел младше, и волосы на лице никак не хотели появляться. Отец говорил, что тоже долго выглядел ребенком, а потом за одно лето резко вытянулся, так что мне ничего не оставалось, кроме как ждать.

Для дочери ярла и пары ее рабынь мы соорудили навес посередине корабля, сложили туда ее сундуки и рухлядь, и с попутным ветром тронулись в дорогу. Дагна не обращала внимания на порученных ей девок и большую часть времени проводила с Альриком и с нами, рассказывала про свои приключения, обменивалась пошлыми шутками, порой садилась на весла, не гнушаясь простой работы.

— Вы думаете, почему я до сих пор как бездомная собака, без своего корабля и хирда бегаю? Потому что вы, мужики, не умеете думать одной головой. Стоит мне только прибиться к чьей-то ватаге, сразу же там начинаются склоки: парни начинают решать, кто будет делить со мной одеяло. Один раз я ради смеха дождалась окончания спора. Было много драк, сломанных носов, отрубленных пальцев, хёвдинг уже и не рад был, что согласился меня взять в хирд. А потом победитель торжественно приперся ко мне и объявил, что отныне я буду спать с ним. Вот он удивился, когда я вышвырнула его прочь, пищал, что это нечестно, и что он заслужил это право. Еще бы ему не пищать после того удара промеж ног! Хуже всего, что после этого спор не затих! Ну хёвдинг и распрощался со мной поскорее, пока еще у него оставались люди. Пробовала я собирать и свою ватагу, но и там рано или поздно начинаются драки. Так что я плюнула на это дело и решила плавать одна. Или вот с такими временными попутчиками, как вы.

Рассказывая это, Дагна размеренно гребла, и все парни любовались на то, как перекатывались мускулы на ее руках. Ярлова дочь выглядела иначе: рыхлая, мягкая, округлая, от нее веяло уютом и домашним теплом. Она была точно коврига пресного хлеба: безвкусная, сытная и подойдет к любому блюду. Дагна же была похлебкой с щепоткой иноземной пряности: остро, жжется, слезы градом текут из глаз, но оторваться просто невозможно.

Плыли мы спокойно, без приключений. Лишь два раза видели другие корабли. Первый мелькнул на горизонте и ушел дальше, а второй внезапно заинтересовался нашим «Волчарой». Медленно и неуклонно он приближался к нам, великолепный драккар на тридцать пар весел, а значит, там было не меньше пяти десятков воинов.

Дагна ухмыльнулась, дождалась, пока драккар приблизился на две сотни шагов, схватила копье и швырнула его со всей силы девятирунного воина. Оно воткнулось в середину щита, вывешенного на борту, и ушло на ладонь вглубь. Люди на корабле все поняли и резко изменили курс.

На третий день плавания Дагне стало скучно, и она ради шутки привязала один конец веревки к руке спящего Рыбака, а второй закинула в море. Дул отличный попутный ветер, мы тоже заскучали, сидя без дела, а потому не стали ей мешать.

Какое-то время все было спокойно, а потом веревка начала разматываться и уходить в море.

— Да неужели? — воскликнула Дагна, схватилась за конец, уперлась ногами в борт и принялась ждать рывка. Мы с Тулле переглянулись и тоже взялись за веревку позади Дагны, а за нами встали и остальные ребята. Альрик взял копье и встал возле борта, готовясь отразить любую атаку.

В самый последний момент, когда вся свободная часть веревки стравилась в воду, Дагна Сильная рванула ее на себя, и из воды вылетела крупная, размером со взрослого мужчину, рыбина. Альрик метнул копье, и на палубу рыбина рухнула уже мертвой. Ярлова дочь и ее рабыни завизжали от неожиданности, а Дагна расхохоталась.

— Будет что на ужин пожарить!

После этого мы уже не разрешали ей шутить над Рыбаком, да она и сама не пыталась. Поняла, что таланты Халле работают даже тогда, когда он лежит в беспамятстве, накрытый десятью волчьими плащами.

Старина Хьйолкег расстарался и почти всю дорогу нас подгонял попутный ветер, потому на пятый день «Волчара» коснулся пристани возле города Кривой Рог, названный так за искривленную скалу, которая, казалось, вот-вот отвалится и рухнет в море, но держалась так уже не один десяток лет.

На берегу уже ждал будущий