Ознакомительная версия.
Дверь слегка приоткрылась, потом шире. Лысый и долговязый парень с автоматом выглянул наружу, по сторонам и наконец-то вышел из дома. Вслед отважились ступить остальные: усач с автоматом и толстяк с пистолетом, заткнутым за ремень брюк. Теперь Еремей, жмущийся к стене за углом, понял все. Быстро вынуть оружие из такого положения совершенно невозможно, когда садишься или просто наклоняешься — оно давит стволом куда попало. И имеет неприятную привычку проваливаться. Перед ним были дилетанты. В худшем случае — просто уголовная шпана.
Расходясь, они задрали головы, заглядывая на крышу, и Вывей не мог упустить подобного шанса. Он выскользнул из-под лопухов, в два прыжка подскочил к усачу, скакнул, разрывая его горло клыками, и тут же ринулся за дом — долговязый еле затвор успел передернуть. При этом они повернулись спиной к Варнаку — тот вышел быстрым шагом, вогнал клинок толстяку сзади в область печени и тут же отступил назад.
Долговязый, вскинув автомат к плечу, медленно крался вокруг дома, выцеливая волка. Что случилось позади — прошло мимо его внимания. Но, похоже, отразилось на мониторе — человек из той комнаты выскочил, побежал к открытой двери, высунулся наружу:
— Стас, ты с ума сошел?! Весь поселок разбудить хочешь?! Не стрелять!
Варнак вышел из-за угла, кинулся вперед. Долговязый его, конечно же, видел — но что он мог сделать? Стрелять сквозь своего подельника? Он только крикнул:
— Берегись!
Но Еремей уже успел сцапать уголовника за голову, полосонуть его по горлу и отступить в распахнутую дверь. Теперь самым важным было успеть найти лестницу. Глазами волка он видел, как долговязый, целясь в дверной проем, крадется вперед — а своими заметил лестницу, взбежал по ступеням, по посапыванию нашел нужную дверь, открыл, нащупал выключатель и первым делом кончиком ножа выворотил его из стены.
— Что происходит? — спросили слева.
Варнак ответил клинком, переметнулся к другой кровати, ударил храпуна в грудь. Предсмертный хрип и шум заставили зашевелиться остальных. Зашуршало одеяло с одной стороны — он метнулся на шум, хорошенько вспорол чье-то тело сверху вниз. Человек завизжал, поднимая панику, — Еремей присел, скрываясь из привычного людям уровня зрения, услышал шаги, провернулся, ударил в спину умнику, решившему включить свет, тут же отскочил, пока не выстрелили или не укололи чем-то в ответ. Вернулся, добил визжащего, отпрянул, затаился.
В спальне повисла тишина. Комнату медленно наполнял парной кровавый аромат. А еще здесь вполне ожидаемо воняло смазкой, горелым порохом и толуолом. Оружие, похоже, имелось у всех. Но схватить его и применить в темноте пока ни у кого не получилось. Еремей не дышал, боясь шевельнуться. Ведь уцелевшая шпана вполне могла сидеть со стволами в руках и ждать шороха, чтобы выстрелить. Уголовники боялись выдать себя ничуть не меньше — они уже поняли, что их пришли вырезать. Им было страшно — об этом Варнаку подсказал запах пота, просочившийся слева. Он повел носом, определяя направление, резко выдохнул и скользнул туда.
Хлопнул выстрел — если бы Ерема не пригнулся, сейчас его голова стала бы тяжелее на несколько граммов свинца. Но времени на второй выстрел он противнику не дал, вогнав клинок в грудь по самую рукоять и тут же нырнув под железные пружинные кровати. В углу кто-то метнулся с места на место, громко щелкнул передернутый затвор — Варнак, не поднимаясь, перекатился еще раз.
— Сдавайся! — прозвучал в темноте мужской голос. — Сдавайся, или дам очередь!
Точно в то место, откуда прозвучал голос, нож и вошел.
Еремей подождал, пока тело упадет, прислушался еще раз, принюхался.
Нет, теперь все было кончено совершенно точно. Признаков жизни никто не подавал.
Между тем, долговязый уже поднимался по лестнице, водя стволом из стороны в сторону. Вывей караулил за открытой дверью, но входить в коридор не рисковал, не зная, где точно находится добыча.
— Эй, ты, — выбрался из спальни Еремей. — Скажи хоть перед смертью, кто вы такие?
— Мы борцы с тиранией! — срывающимся голосом ответил долговязый. — Против векового рабства и деспотизма! Против воровства и коррупции!
Звук раздавался сверху, откуда входной двери не разглядеть — и волк скользнул внутрь.
— Это вы из-за тирании похитили маленькую девочку и собирались отобрать у нее жизнь?
— Мы сделали это во имя свободы! Маленькая жертва во имя великой победы!
— Знаешь, что меня во всех вас всегда поражает, парень? — Варнак подступил к краю лестницы и словно случайно показал плечо. — Вы почему-то никогда не понимаете: за что вас убивают?
Долговязый обильно вспотел, выцеливая край кожаной куртки и забыв про все на свете — так что волк смог спокойно подбежать, крепко вцепиться в его ногу и рвануть к себе. Парень закричал от боли, ствол дернулся вверх, Еремей тут же прыгнул на лестницу, пинком подбил автомат и прямым ударом вогнал нож в солнечное сплетение. Долговязый охнул и выпучил глаза. Его губы прошептали:
— За что?
— Кровь за кровь, приятель, — вытер об него испачканную перчатку Варнак. — Кровь за кровь. Нам глубоко плевать, под какими девизами вы гадите людям. Мы просто уничтожаем всех, кто гадит.
Вывей уже метался перед дверью внизу, из-под которой просачивался любимый имбирный дух. Варнак сбежал к нему, без особых мудростей несколькими ударами ноги под замок расщепил косяк, заскочил внутрь. Вика была здесь — лежала на поролоновом матрасе, с кляпом во рту и смотанными за спиной руками. Кляп Еремей выдернул в первую очередь, и малышка приоткрыла глаза:
— Дядя Рома…
— Все хорошо, девочка моя, сейчас поедем к маме. Сейчас поедем… — Надкусив скотч, он порвал ленту, подхватил, прижал девчушку к себе и торопливо понес прочь.
На свежем воздухе Вика ожила, зашевелилась, попросила пить. Увы, собираясь на поиски, об этом Варнак не подумал.
— Потерпи совсем чуть-чуть. Скоро будем дома. Тебя обнимет мама, она тебя напоит, она тебя накормит. Мы совсем рядом. Сейчас сядем на мотоцикл и домчимся, словно ветер!
— Мы поедем на твоем мотоцикле, дядя Рома? Как здорово!
Девочку он посадил перед собой — чтобы видеть и успеть поймать, если она вдруг начнет терять сознание. Волк, как всегда, прижался к спине. По предрассветному, совершенно пустому шоссе, лишь слегка подернутому дымкой тумана, они промчались легкокрылой птицей и уже в семь утра въехали во двор на Гагарина. Идти Вике самой он не позволил — отнес до квартиры на руках, застав перед дверью сонного полицейского.
— Откуда это она? — растерянно спросил страж порядка.
Ознакомительная версия.
