– А кто этот человек с тобой?
– Это мой напарник.
– Брось, Сергей, – махнул рукой Коллонтай, – я знаю, что ты работаешь один. И у этого человека нет ни жетона сталкера, ни снаряжения, ни даже простенького респиратора. Он не способен выжить на поверхности.
– А ведь ты тогда выжил, с разбитым вдребезги стеклом маски и многочисленными ранами. И пока я тебя тащил до Беговой, ты был моим напарником.
– Ладно. Когда-то ты спас мне жизнь, и я это не забыл. Правда не думал, что будешь мне об этом напоминать и торговаться.
– Черт тебя дери, да ты же сам меня вынуждаешь, Никита! Моя жизнь сейчас на волоске! То, что я тебя спас, был мой человеческий долг! Но ведь и у тебя должен быть долг чести и человека!
– У меня прежде всего долг коммуниста! – повысил голос Коллонтай.
– Я никогда не слышал, что долг коммуниста обязывает быть бесчеловечным!
– Он обязывает быть бдительным и беспощадным к нашим врагам.
– Так я тебе враг, что ли?! Ты хоть сам себя слышишь?!
– Откуда у тебя в рюкзаке вражеская книга?
– Фашисты подсунули! Специально, чтобы вы вот так на меня окрысились! Это подстава, понимаешь? Мы с гауляйтером поцапались, и он мне отомстил!
– А как ты можешь это доказать?
– Да неужели я что-то должен доказывать старому другу?
– Другу – нет, – угрюмо пробормотал Коллонтай. – А вот госбезопасности – обязательно.
– А я сейчас говорю с кем? С другом или с госбезопасностью?
– Чего ты хочешь от меня, Сергей? – устало буркнул Никита.
– Чтобы ты мне помог! Сам не можешь вытащить нас отсюда, так дай весточку сталкерам. Просто сейчас никто не знает, где я и мой товарищ и что с нами…
– Ты понимаешь, о чем меня просишь? Это измена! Меня расстреляют.
Маломальский презрительно покачал головой:
– Знаешь, Кузнецов ведь тоже коммунист. До мозга костей. Но он бы нам помог, потому что терпеть не может несправедливости. Видно, коммунист коммунисту рознь…
– Да пошел ты! – Коллонтай развернулся и сделал шаг к двери; поднял кулак, чтобы врезать по ней и бросил через плечо: – Кузнецов при смерти. Я сделаю все, что смогу, но ничего не обещаю.
– Постой, Никита.
– Что еще?
– Вопрос у меня. Нападение отбито?
– Разумеется. А что?
– Пленные есть?
– Нет. Ты же знаешь, как береты относятся к фашистам. Они шансов не оставляют. Тем более что те сами полезли…
– Где трупы? – напрягся Сергей.
– Зачем тебе это?
– Скажи, что с телами фашистов? – настаивал сталкер.
– Их сейчас на перроне складывают. Рейх через Полис связался с нами по дипломатической линии. Сейчас ведутся переговоры об улаживании инцидента. Возможно, нам надо будет передать им тела.
– Послушай, нам нужно эти тела осмотреть. Понимаешь?
– Это еще зачем? – удивился Коллонтай.
– Надо. Один из них может быть носителем неизвестной болезни. Только не говори никому, а то может начаться паника. Мы не уверены, что он сейчас там, но это именно изза него вся заваруха и началась, Никит… Он спровоцировал.
– Посмотрим, – уклончиво ответил Никита.
– Это еще не все!
– Ну что еще? – Коллонтай стал терять терпение.
– Нам напалм нужен. Хотя бы бочка. Для обеззараживания!
– Что? – Коллонтай обернулся. – Ты в своем уме? Чего еще попросишь? Может, хочешь нашим Генсеком стать?
– А ты можешь это устроить? Так я не против, – усмехнулся Маломальский. – Ради такого дела я даже в партию вашу готов вступить!
– Да пошел ты… Молись, чтобы у меня получилось хотя бы вытащить вас двоих отсюда! – И Коллонтай громко забарабанил кулаком по двери.
* * *
Бездействие невероятно угнетало. Они были лишены любой информации, совершенно оторваны от внешнего мира и от своей миссии. Мозз мог быть где угодно. И каждая секунда взаперти уменьшала их шансы на то, что они смогут помешать ему в достижении своей цели, увеличивала цену за шанс на победу, которую, возможно, придется заплатить не только Сергею и Страннику, но и всему человечеству.
Сергей сидел на полу, обняв колени, и нервно раскачивался из стороны в сторону. Странник так и стоял в углу, не издавая ни звука. Даже не шевелился. Новый охраннику, что сменил предыдущего, не докучал злобными возгласами типа «Не сидеть! Не лежать! Не прислоняться к стене!». Судя по скрипу и шелесту бумаги, доносившемуся через решетку двери, тот просто сидел на старом деревянном стуле и что-то читал.
Он продолжал думать о моззе, о Страннике и об их возможной участи в застенках госбезопасности Красной линии. В какой-то момент он заснул, сломленный усталостью и напряжением последних бессонных и полных немыслимых опасностей суток. Как всегда, ему ничего не снилось.
Разбудил его звон тяжелой связки ключей и пронзительный скрип двери.
– Сергей! Сергей! – позвал знакомый голос Коллонтая.
– Чего? – сонно отозвался Маломальский.
– Давай на выход! И кореш твой тоже.
– В расход пустите?
– Не мели чепуху. Пойдем.
Сергей поднялся, размял затекшие конечности и дернул за руку Странника.
– Ты не одеревенел, часом?
– Нет, – тихо ответил напарник.
– Тогда пошли.
К удивлению Сергея, Никита ждал его снаружи не с пустыми руками. Он вернул им рюкзаки, разводной ключ и даже автомат Маломальского, однако без рожка.
– Как сие понимать? – Сергей уставился на Никиту.
– В целях безопасности патроны на дне рюкзака, под вещами. Это не моя прихоть, так надо, – ответил коммунист. – Все ваши вещи возвращены, кроме той замечательной книжонки, разумеется.
– Нет. Я не про то. Ты что, нас отпускаешь?
– Вы объявлены ограниченно свободными.
– Это как? – продолжал удивляться Маломальский, услышав непонятный термин.
– Короче, тут такое дело. Сталкеры объявили всеобщий сход вашего брата в Полисе.
– В связи с чем?
– Да там вроде у одной из бригад угнали на поверхности бронетранспортер, и те попали из-за этого в серьезную переделку. – Никита двинулся в сторону перрона и жестом поманил Маломальского и Странника за собой.
У Сергея все похолодело внутри. Он отчетливо представил себе, как сталкеры бегут к БТР в надежде отбиться от наседающих мутантов. Но транспортера нет на месте, и единственный шанс на спасение оказывается для кого-то ловушкой.
– Жертвы есть?
– Понятия не имею. Но собирают всех, а особенно тех, кто был на поверхности в эти дни.
– Ну а какое это отношение имеет к нашей ограниченной свободе?
– Посольство Рейха заявило, что вы пришли с поверхности. Значит, вам надлежит обязательно явиться на сход. Власти Красной линии не стали скрывать, что вы сейчас находитесь здесь. Мне предписано сопроводить тебя и твоего друга в Полис.
– Хреново-то как! – вырвалось у Сергея.
