Чистокровные – а других тогда попросту не было – почти что уничтожили планету. Немногие уцелевшие долгие годы ютились в руинах, сражаясь за чистую воду, за последние крохи пищи и защищаясь от немногих выживших животных – как исконных, так и выведенных в военных лабораториях. Еще они зачищали свои территории от боевых роботов. Некоторые из тех грозных машин-убийц до сих пор таятся в подземных схронах, в лесовниках и на дне рек и озер, ожидая, когда рядом окажется чистокровный, чтобы напасть на него. Но главное – даже после Третьей мировой люди продолжали убивать людей. И скорби не было конца и края, и все было напрасно. Прекрасных городов и плодородных полей больше не осталось, их место заняли руины и оплавленные взрывами пустоши, непригодные для жизни.
Но однажды с небес спустились спасители…
– Вы спасли нас, вывели с могильника, верно? – тайгер качнул косматой головой. – Мы бы погибли там. Вот поэтому.
Батя Лих сказал, что кто-то принял спасителей с распростертыми объятьями, иные были враждебно настроены к чужакам, даже охотились на них и убивали. Считалось, что мясо чужаков целебно настолько, что вкусивший его враз излечится от самых страшных болезней. Ошибались и первые, и вторые…
Леший заглянул в кошачьи глаза, пытаясь понять, что за тайные умыслы сокрыты там. Ларисса поправила голову Траста, хотя и в предыдущем положении все было в порядке. Собрав свои черные волосы в пучок на затылке, как делал это постоянно на привалах, Хэби тут же раздраженно распустил пук, потому что связать его было нечем. Отвернувшись и что-то бормоча себе под нос, Шершень кончиками пальцев поглаживал края дыр в крыльях, будто благодаря этому они вот-вот затянутся и он вновь сможет летать. Шутки шутками, но дыры действительно постепенно затягивались.
Предки, которые были рады чужакам, считали, что те прибыли на Землю, чтобы спасти разум на планете, потому и называли их спасителями. «Разум, – говорил батя Лих, – это то, что отличает нас от животных. То, что делает нас людьми». Зил так и не понял, что батя Лих имел в виду. Древние, только-только пережившие войну, верили, что у спасителей особое отношение к разуму, как к самому неприкосновенному и великому, что есть во всех мирах среди звезд. «Наши предки были уверены, – добавляла мама, – что информация, то есть всяческие знания и даже навыки, извне передаются в голову чужаков – или же их отпрысков – при рождении и далее в течение всей жизни. Первая же часть знаний распускается в голове младенца спустя двое суток после появления на свет». Зил тогда еще начал выспрашивать подробности, но мама накричала на него, – она вообще часто кричала, разозлившись вдруг ни с того, ни с сего – а потом обняла его крепко-крепко, но нежно, поцеловала в щечку и расплакалась.
И все-таки, думая, что он заснул, она рассказала малышу Зилу о спасителях: «Чтобы спасти цивилизацию на планете, нужно было скорректировать генофонд носителей разума, привнеся в него новые свойства. В частности – адаптацию к радиации. Этим и занялись посланники одной из самых величайших галактических рас. С собой они привезли бактерии, вирусы, растения и животных, способных не только выжить в условиях тотального заражения, но и дать жизнеспособное потомство, ведь аборигенные виды на Земле были почти полностью уничтожены. А еще спасители умели перестраивать собственные тела, чему частично обучили своих потомков – наследников, которых мы называем полукровками. Спасители стали жить в человеческих племенах, быстро позабывших технологии предков и скатившихся в варварство. Они очаровали многих своей силой, мужеством и умением добывать пищу. Земные женщины охотно принимали ухаживания спасителей. Беременность в итоге протекала всего лишь месяц вместо обычных девяти. Вскоре женщины рожали детей только от чужаков…»
В голове Зила тихо, но отчетливо звучал голос матери. Смысла сказанных ей слов он не понимал, но чувствовал, что они правильные и нужные.
«Земные мужчины возненавидели чужаков. Эта ненависть передалась нам, чистокровным потомкам тех мужчин. Это теперь в наших генах. Мы все, и ты, сынок, и я, и все-все-все вообще до сих пор испытываем неосознанную глубокую враждебность к полукровкам, и наши дети тоже будут ненавидеть полукровок с утробы матери, и дети их детей…»
Столько лет прошло, а Зил, оказывается, запомнил рассказ матери, хотя спал, когда она все это рассказала. Он же не заучивал наизусть ее знание, оно само засело в нем занозой, которую не замечаешь, пока ранка вокруг нее не загноится и начнет болеть.
– Вода есть у кого? – в который раз уже спросила Ларисса. – Толстому надо. Ну хоть капельку?..
Ей опять никто не ответил. Рептилус даже не предложил плюнуть в конопатую рожу – устал от этой шутки, надоело повторяться. Блондинка уже не просто раздражала Зила – бесила, он ее почти ненавидел.
Вот так и вспыхнула первая война между людьми, тогда не чуравшимися мертвых вещей, и чужаками с их семьями. Чужаки принесли с небес мощное оружие, которому не могли противостоять жалкие дубины, автоматы и танки чистокровных, и потому обязаны были победить. Но в один день – в этом месте рассказа батя Лих всегда добавлял «прекрасный» – все спасители вдруг разом исчезли. Одни чистокровные говорили, что спасители вернулись к себе на небо, потому что их миссия закончилась, другие утверждали, что те испугались гнева людей и попросту сбежали… Многих детей и жен спасителей безжалостно убили, но кое-кто избежал печальной участи, укрывшись на территориях с повышенной радиацией. Отпрыски чужаков быстро росли: к пяти годам достигали детородной зрелости. Они были сильными и ловкими, как их отцы, и обладали теми же свойствами и знаниями. Повзрослев, они не захотели дальше прозябать в руинах и быть изгоями. Объединившись, полукровки построили свои собственные города-крепости, а затем объявили ответную войну истинным людям…
– Он не выживет, – Фелис кивнул на носилки с Трастом. – Он обуза всем нам. Мы честно хотели его спасти. Ты хотел. Она, – на этот раз кивок достался Лариссе. – Но парень не жилец. А из-за него мы идем слишком медленно. Следопыт преследует нас, я знаю, я чувствую это. Рыжего надо бросить. Зил, ты ведь сам понимаешь это.
Траст громко застонал, как бы возразив тайгеру: «Как это – меня бросить? Нет уж, нет уж. Несите меня дальше!» Это были первые звуки от него с тех пор, как он впал в беспамятство.
– У толстого жар, – Ларисса убрала ладонь с веснушчатого лба и посмотрела на Зила так, будто он одним щелчком пальца мог поставить Траста на ноги и заодно сделать так, чтобы на планете всегда была весна, никто никогда не умирал и все были счастливы. – Ну хоть капелька воды у кого-нибудь есть?!
