– Не понял ты ничего, Жук, и ты, Шквал, тоже, – вынес он свой вердикт. – И если уж фарта нет, чего шевелиться? Лучше разбежаться, потому как вместе мы ко дну пойдем и еще друг дружку перетопим! Я тонул, знаю.
Жук аж поперхнулся мартини.
– Вот режет правду‑матку, бляха‑муха!
А Шквал вновь задумался. Хуже всего, что он не знал, что делать дальше. Полный тупик!
Из размышлений его вернула к реальности донесшаяся из телевизора торопливая речь репортера «Российских новостей»:
– …прямо сейчас мы находимся на территории пригорода Твери. Посмотрите, сколько экипажей…
Камера приблизила картинку – полицейские «шишиги» и «УАЗ Патриот» в бело‑синей «ментовской» раскраске. Их много. Растерянно суетящиеся полицейские. Там же маячило с дюжину карет «Скорой помощи» и одинокий БРДМ.
– Имеет место вторжение нескольких крупных групп мутантов из пределов Московской Геоаномальной Территории… Представители мэрии никак не комментируют ситуацию, ссылаясь на указание ЦАЯ и командования СВГО…
В этот момент раздался многоголосый визг и уханье и женский крик, камера заметалась, пытаясь поймать источник шума.
– Не отключайтесь, наша съемочная группа обязательно выяснит все обстоятельства, и мы снова выйдем в эфир, оставайтесь с нами…
Потом пошла реклама мебельной марки «Россиянка». Бодрые мужички в чистеньких спецовках что‑то пилили и строгали на фоне аккуратного поселка, в котором бегали одинаково радостные дети и прогуливались грудастые блондинки в сарафанах. Мебель эту делали в лагерях беженцев из Зоны силами вчерашних менеджеров и сисадминов… Реклама выглядела убогой, да и сам товар был убогим, хоть и делался «по лучшим мировым образцам». «Покупай «Россиянку» – помогай россиянам!» – противным голосом сообщила тетка за кадром.
– Хрень какая‑то, – пожал Шквал плечами, – пойду подремлю, братья, наверное.
Но тут ситуация самым радикальным образом изменилась. За стенами заведения послышался нарастающий вой турбин и свист винтов. Миг, и он стал затихать.
Народ удивился, но даже не в половину того, как удивились Шквал и Жук. Откуда тут, черт возьми, это ?
Люди заспешили к окнам. Да, зрелище нерядовое.
– Вот это да! – изумился Жук. – А я думал, «Омары» давно на иголки порезали!
На площади перед «Рыбьей кровью», заняв ее немалую часть, расположился десантно‑штурмовой амфибийный катер на воздушной подушке проекта 1209, тип «Омар».
С него шустро спрыгивали бойцы в стандартных маскхалатах спецвойск гражданской обороны. А потом с трапа спустился высокий черноусый человек в фуражке‑аэродроме.
– Ба! Да это же, никак, сам Стрелецкий пожаловал! – пронеслось в толпе. – Чего ему тут надо?
Генерал‑майор Максим Петрович Стрелецкий являлся исполняющим обязанности начальника Внешней дозорно‑патрульной службы, что контролировала Периметр. Личностью считался известной и уважаемой.
Если, к примеру, полковник Крылов был символом беспощадной жестокой силы для всей «геоаномальной территории», а Лазненко воспринимался всяким человеком Зоны как первый после Бога, то Стрелецкий был образцом честного солдата. Про него даже говорили, что он ничего не имеет с торговли артефактами и местной биохимией.
Тем более странным было его появление здесь, внутри невидимого кольца. «Внешники» вообще редко сюда заглядывали.
Войдя, он взмахом руки поприветствовал насторожившийся народ. Один взгляд, и высунувшийся было из подсобки Сонный исчез, как и не было.
– Значит, так, – начал он без долгих вступлений. – В Москве, – щека его непроизвольно дернулась (как знали все, в дни «харма» у генерала без вести пропали жена и сын), – произошел выброс. Из‑за этого у местных скотов случился Дикий Гон.
Собравшиеся дружно загомонили. Вот так сюрприз!
– Четвертый раз уже за два года… – тихо сказал кто‑то за спиной Шквала.
– Да, это не в первый раз, – словно отвечая на реплику, бросил Стрелецкий, – но сейчас случай особый. Гон прет сразу по трем направлениям: на Тверь, на Калугу и на Конаково… Какая‑то часть тварей уже добралась до места. Пока справились, но когда подойдет основная волна… Сами понимаете, – злое презрение отразилось на его лице, – начальство приказало всеми силами прикрыть Калугу. На Тверь тоже кое‑что наскребли. А вот Конаково, как мне было сказано, защищать станут по возможности . А возможности сейчас – это персонал моего штаба и две роты. Вызваны части с Юга, но они будут только завтра… Лично я не питаю к вам добрых чувств, господа стервятники, – продолжил Стрелецкий. – Но сейчас не до обид. В общем, собирайтесь, парни, едем спасать людей.
Толпа сталкеров встретила это сообщение гробовым молчанием.
– А у нас есть время подумать? – заорал кто‑то из заднего ряда.
– Это не предложение. Это приказ. Можете считать себя временно призванными, по закону я имею такое право, – отчеканил Стрелецкий. – Уклонисты будут считаться дезертирами и мародерами со всеми вытекающими из «Закона об особых районах» последствиями.
А потом добавил:
– Парни, будьте же людьми… Сожрут же мутанты народ, как пить дать сожрут…
* * *
Тревожно закаркали вороны. Костяная гончая, доедавшая случайно забежавшего в Зону зайца, вдруг подняла уродливо сплющенную голову и сдвинула крышки ушных отверстий. Слизистый нос шевелился – она принюхивалась. Оставив бренные останки длинноухого в покое, тварь поднялась; коленчатые длинные ноги подрагивали, нервно переступая. Гончая взвизгнула – тонко, на грани ультразвука, и испуганно побежала прочь не разбирая дороги, вламываясь в подлесок и кустарник. Ее стая помчалась следом, волоча брюшные хватательные щупальца по осоке и шелестя чешуей…
* * *
Все на этот раз началось в десять утра с бывшего московского района Гольяново. Как считали ученые из ЦАЯ, именно тут гипоцентр Зоны, ее полюс недоступности. Сердце темной области, человеку не принадлежащей, где он в лучшем случае робкий гость, в худшем – добыча. Говорят, собственно здесь впервые и возникли аномалии в тот роковой день. Вот и теперь тоже…
Выбросы в Московской Зоне отличаются от полесских или там хармонтских. Те расходятся кругами, как волны от брошенного камня, во все стороны. Выброс накрывает всю Зону и беспощадно убивает – неотвратимо и предсказуемо.
Московские выбросы иные. Они распространяются по замкнутым сложным кривым (у ученых на этот счет в ходу хитрые термины, типа «обратная петля» или «спираль Мебиуса»). И влияние их на живое и неживое тоже было нестандартным. Выброс здесь мог оставить в живых людей и выкосить мутантов – так исчезло минимум три вида. Может заставить корчиться от боли сталкера‑мастера, но новичок‑турист или солдат‑срочник ничего не почует. Могут наплодить аномалий и родить новые виды мутантов во множестве, а могут, на‑оборот, «подмести» сотни, если не тысячи гектаров и от тех, и от других, сделав территорию почти нормальной. Одним людям выбросы, что называется, что слону дробинка, другие мрут даже на краю пораженной ими территории. Но так или иначе, выброс – это выброс…
