Принц покачнулся… и тяжело рухнул на пол… А я, увидев выражение глаз Айлинки, рванулась к нему не так быстро, как собиралась. И… перепуганно вздрогнула: упав рядом с ним на колени, девочка вцепилась ему в шею движением «Оборвать орех с ветви», в результате которого принц должен был лишиться кадыка! Паническая мысль о том, что я недоработала, и передо мной — личина моей матери или Даржины Нейзер, — чуть не вогнала меня в ступор. Но через мгновение я заставила себя успокоиться — девочка пыталась найти пульс. Просто слишком быстро…
— Сейчас придет в себя… — виновато буркнула Айлинка через мгновение. И виновато сгорбила плечи.
— Двадцать ударов розгами… — хмуро буркнул Утерс Неустрашимый. — И три сотни повторений «Лесного пожара «… Розги — на следующее утро после свадьбы…
Айлинка кивнула, закусила губу и встала. А у меня создалось впечатление, что она рассчитывала именно на это наказание!
— …это несправедливо! — открыв глаза, пробормотал Вальдар. — Равновесие потерял я… И мечом, куда попало, ударил тоже я…
— Не надо ее выгораживать! — рыкнул граф. — Она обязана контролировать силу ударов! А если бы мы работали не тренировочными мечами, а боевым оружием?
Принц потер место «ранения» и криво усмехнулся:
— Тогда бы мне, пожалуй, не поздоровилось…
— Вот именно!
— И все-таки большая часть вины лежит на мне! Значит, наказывать надо и меня… В общем, двадцать ударов розгами я как-нибудь переживу, а вот «Лесной пожар» для меня слишком сложен…
При этих словах принца глаза Айлинки превратились в малюсенькие щелочки, а по губам промелькнула торжествующая улыбка: девочка была довольна! И еще как!
— Что ж, уговорил! По старой памяти накажу и тебя… — усмехнулся Неустрашимый. — Двадцать ударов розгами разделите пополам. А отрабатывать ты будешь «Глину». И займешься этим сегодня. Сразу после тренировки…
— Спасибо, отец! — без тени дурашливости сказал его высочество. Потом посмотрел на меня и… расхохотался!
Король Вильфорд, проследивший за направлением его взгляда, добродушно усмехнулся:
— Первые восемь лет своей жизни наследники престола Элиреи воспитываются в замке Красной Скалы. Соответственно, всю оставшуюся жизнь считают, что у них — два отца…
— …и три мамы! — отсмеявшись, добавил Вальдар. — Мама, леди Камилла и Вайона…
Последняя фраза его высочества объяснила все: безграничное доверие к вассалам, наплевательское отношение к этикету, прогулки по замку без телохранителей и даже любовь во взглядах его высочества, направленных на леди Камиллу.
«Бесподобная традиция…» — восхищенно подумала я. И мысленно добавила: — «Намного лучше, чем наше двоеженство…»
…Айлинка влетела ко мне в покои перед самым обедом. И, сияя, как летнее солнышко, принялась рассказывать мне о принце. Оказывается, он «совсем не зануда», «довольно умен», и… «хоть и медленный, но зато очень добросовестный»…
Последнее выражение заставило меня улыбнуться: для семьи Утерсов слово «добросовестность» было одним из самых важных свойств характера человека.
Моя улыбка подействовала на девочку, как вид пилы для отрезания конечностей — на мелкого воришку, не желающего выдавать сообщников: она вытаращила глаза и затараторила еще быстрее, пытаясь доказать мне истинность своего утверждения.
За какие-то пару мгновений я узнала, что принц Вальдар сделал «Глину» тридцать восемь раз, что в самом начале постоянно ошибался в семи переходах, что от двух ошибок ему удалось избавиться, причем не просто так — а с помощью Айлинки. Потом я услышала фразу, что «ему понравилось, как она объясняет» — и я улыбнулась еще раз: девочка влюбилась!
Непрекращающийся поток слов прервал только негромкий стук в дверь. Девочка нахмурилась, повернулась к двери, и, увидев лицо Кристы, расстроилась. Чуть ли не до слез — видимо, рассказывать о принце Вальдаре в ее присутствии девочке не хотелось.
Одеться к обеду я могла и без помощи служанки, поэтому открыла рот, чтобы ее отпустить… и услышала из гостиной голос Ронни:
— Милая, ты уже готова? Нас ждут!
У Айлинки тут же испортилось настроение — видимо, она вспомнила, что после обеда мы все наверняка переберемся в большой зал для приемов, ее отправят заниматься своими делами, а когда я освобожусь, будет уже слишком поздно. Пришлось ее успокоить, пообещав посекретничать с ней перед ужином…
…Когда Криста привела в порядок мои волосы, Айлинка снова заулыбалась. Ее взгляд постоянно убегал вправо-вверх, а с лица не сходило мечтательное выражение. Я мысленно усмехнулась, потом посмотрела на себя в зеркало, и, вспомнив о том, то Ронни ждет меня в гостиной, попросила Кристу пригласить его в спальню.
Замерев в дверях, Утерс-младший восхищенно посмотрел на меня, потом увидел погруженную в свои мысли Айлинку и еле слышно поинтересовался:
— Что это с ней? Мечтает?
Я еле заметно кивнула.
— Знаешь, о чем?
Утвердительное движение ресниц и легкая улыбка:
— Потом расскажу…
— Хорошо… — Ронни подал мне руку, помог встать и… вдруг обжег шею поцелуем: — В этом платье ты смотришься просто потрясающе!
— А… в других что, хуже? — выпятив губу, обиженно поинтересовалась я.
Айлинка захихикала и показала брату язык. А Ронни, уловивший паузу в начале предложения, понял, что именно я хотела спросить. И… покраснел:
— Нет… Еще лучше!!!
Отметив легкую хрипотцу в его голосе и движение взгляда к моей груди, я удовлетворенно улыбнулась, кивнула Кристе, и когда она распахнула двери в гостиную, царственно выплыла из комнаты…
…Стоило мне увидеть выражение лица графа Логирда, о чем-то беседующего с графом Орассаром, как у меня в груди что-то оборвалось. Взгляд на его величество короля Вильфорда, потом на его сына — и я поняла, что случилось что-то очень нехорошее. Настолько, что эти мужчины мыслями находятся где угодно, только не в замке Красной Скалы!
Пара минут работы — и я удивленно поняла, что новости озаботили только обоих Берверов, графа Орассара и Томаса Ромерса. А остальные, в том числе и ее величество королева, просто ждали начала обеда. Или… ничего не знали?
Не знали: Бервер-старший обсуждал с шевалье Рутисом какие-то профилактические процедуры, которые надо пройти ее величеству, граф Логирд и граф Орассар беседовали о конях, а его высочество с графом Ромерсом делали вид, что умирают с голоду…
Когда в зал вошла моя мать, я уверилась, что права: почувствовав состояние мужчин, она тут же скользнула на грань небытия и принялась работать!
— Ронни! Случилось что-то нехорошее… — еле слышно прошептала я. — Посмотри — все мужчины чем-то обеспокоены… Может, тебе стоит подойти к отцу и поинтересоваться?
