Еще стрела, уворот, следующую отбиваю древком, на пределе выгибаюсь от третьей… А вперед не двинуться. Не пускают, зверье пустое!
Маги огня успешно отгоняли шершней, которые тянулись к Норе, пока в воздухе не стали появляться крупные особи, размером с теленка. Подкрепление подоспело.
Тогда один из лучников вытащил кинжал и побежал к выходу на мост, стал пилить канат. Да что ж вы все свалить пытаетесь волчонка?!
«Духи леса» меня самого едва не проткнули. Пришлось рвануть в сторону, за край моста — и туда, где я только что стоял, спикировал большой шершень. Жало пробило доски, как масло.
Я, повиснув на канате, извернулся, и пинком сбил насекомое с мостика. Тут же мне в бок нарисовалась линия опасности — лучник нацелился…
С балкона раздались крики — там появился Макото, упавший откуда-то со скалы. Его глефа засверкала яркой молнией посреди зверей, полетели головы и руки. Кинжал с зажавшим его кулаком блеснул пару раз и исчез где-то внизу.
Рванувшись обратно на мостик, я побежал дальше. Обозленный на меня шершень покачивался за спиной, затаив обиду. Уцелевшие лучники еще пытались меня застрелить, но от одиноких стрел уже можно было уворачиваться, просто шатаясь из стороны в сторону.
Одна из них вонзилась в шершня, тот возмущенно засвистел, и сразу сменил направление, полетев к наглецу.
Через мгновение я выскочил на доски балкона и врубился в схватку.
— Где Буру? — крикнул я.
— А я знаю?! — пропыхтел Макото.
В ближнем бою лучники оказались не такими ловкими, а маги огня, выпуская пламя, даже не видели, что творится за их пламенем. Били они не так далеко, как надо, и я метнул копье прямо в сноп огня.
Маг свалился с пробитой грудиной. Макото же вообще выставил руку, и пламя огневика снесло ветром на него самого. Полыхая, как факел, маг с истошным криком перевалился за край и полетел вниз, распугивая по пути шершней.
Когда огонь над балконом исчез, сверху раздался настороженный гул — шершни стали собираться ближе к тому месту, где может быть яйцо с принцессой.
— Осторожно! — я пинком сбил с Макото насекомое.
— Ага, спасибо, — хмыкнул Лис.
Но вдруг все изменилось. Нависающий рой шершней подался назад, будто его что-то оттолкнуло. Появилось давление сильной меры, и на балкон, выскочив из-за края, запрыгнул тот самый командор.
Макото выставил руку, поднялся ветер, и волосы человека затрепетали. Сильверитовая кольчуга засверкала особо ярко, намекая, что магия зверя не пройдет. Рыцарь с усмешкой поднял ладонь:
— Наглая дичь!
Движение пальцами, и бедного Макото сносит, приложив об скалу. Крутанувшись, оглушенный Лис исчез за краем.
— Макото! — я попробовал рвануться следом, но тут мне на плечи упала стальная воля человека.
— На колени, падаль!
Я упал на четвереньки, уперся ладонями в доски. Да какого хрена?! Это что за дар такой?
— Я Ландоберкт, третий перст! — человек захохотал, и двинул ладонью.
Меня снесло в сторону, я впечатался в ящики и мусор, сложенные у скалы. Копье куда-то улетело, а в голове потемнело — невообразимо сильная магия.
— Да мне до нуля… Ламберт ты или нет, — прошипел я, пытаясь подняться.
— Ландоберкт!!! — заорал разозленный рыцарь.
Затем вытянул руку… Между нами было несколько метров, но тут же мою шею схватили незримые пальцы, и стали сжимать. В глазах потемнело, я попытался схватить невидимые руки.
— Прав был великий прецептор, — зашипел командор, — От Синего приората одни проблемы…
Я не особо уловил смысл слов, потому как из меня просто выдавливали жизнь. И не увернуться, не перехватить, даже не метнуть магию… Да, я особо ничего и не умел.
Ноги, ерзающие по доскам, вдруг задели что-то круглое. Яйцо! Цепляясь за сознание из последних сил, я поддел его носком, и просто пасанул под ноги командору. На большее сил уже не было…
Яйцо с будущей принцессой, подскакивая по настилу, прокатилось к рыцарю, тот опустил удивленный взгляд.
— Что за…
Раздался оглушительный стрекот, и вдруг на командора сверху упала рыжая тень. Тот лишь успел поднять голову, как его припечатало к доскам огромной массой. Настил жалобно затрещал под весом — командора сбила с ног королева «духов леса».
Огромная матка, кое-как оправившись после ночных родов, гневно щелкала жвалами перед лицом человека. Тут же в меня стал прилетать ворох светлячков от убитых мной разбойников — так быстро все произошло, что Небо только-только стало раздавать трофеи.
И внутренний взор озарило видение стержня, да так, что я мельком увидел меру королевы шершней. Животное девятнадцатой ступени. Выше командора на две ступени.
Даже Зигфрид мог не справиться с этой тварью!
Матка изогнулась дугой, обнажая жало двухметровой длины.
— Я Ландоберкт, тва-а-арь! Именем Желтого при… — и рыцаря насквозь пронзает, вместе с досками настила.
Королева щелкнула жвалами — и голова жертвы откатилась к яйцу с принцессой. Ей было вообще наплевать на сильверитовую броню.
Я сидел на четвереньках, с трудом понимая, что еще жив, и пытался отдышаться. На миг мои глаза встретились со взглядом королевы — и тут же меня подхватило чистой ненавистью, припечатало к скале внутренней силой животного.
Опять будут убивать?!
Матка сделала шаг ко мне, в это время сверху стали спускаться ее слуги — рой летел убедиться, что с принцессой все в порядке. Еще пара крупных шершней опустилась на балкон…
Оглушительный треск, конструкция все-таки не выдержала, и настил порвался, словно тряпка. На миг вся черно-рыжая братия ухнула вниз вместе с яйцом, рой мелочи метнулся следом — принцессу надо сохранить во что бы то ни стало.
Как я успел ухватиться за рваный край торчащей из скалы балки, я не помню. Но я остался висеть прямо под темным входом в пещеру, а внизу, заполнив пропасть, мельтешила гудящая смерть.
Шершни возвращались.
Недолго думая, я рванулся вверх, нырнул в темноту пещеры. Пробежка, и вскоре уперся в деревянную дверь. На ходу долбанул ногой, бедная створка едва не слетела с петель, долбанувшись с той стороны об стену.
Я влетел внутрь…
— Э-э-э!
Внутри Нора была… меня чуть не разодрало на смех, какая роскошная безвкусица здесь царила. Будто все, что разбойники награбили, они просто тащили сюда.
Большое круглое помещение, в центре стоит резной трон с высокой спинкой. Кажется, даже какие-то ауритовые проблески на кованых узорах. На полу ковры, шкуры, меха, вдоль стен свалены сокровища — там сверкают какие-то драгоценные камни, полированные доспехи, лакированная мебель.
У трона, прислонившись затылком, лежал голый разбойник — он расплылся в блаженной улыбке, и томно смотрел в потолок. Его облепили несколько обнаженных нуляшек и первушек, они целовали зверя, облизывали, ублажали его. Сразу две нуляшки копошились между его ног, припав губами к мужскому источнику, их волосы тряслись от усердной работы. Ой, и было там чем наслаждаться-то? Драм оказался всего лишь зверем четвертой ступени.
За троном находились пара столов, обложенных бумагами, там возился, сидя на стуле, какой-то седой ноль.
Когда я ворвался, этот ноль довольно бодро отпрыгнул от стола, и заполз за спинку трона. Нуляшки и первушки испуганно шарахнулись, кинулись за спину зверю. Тот не сразу пришел в себя, но через пару секунд глаза, заволоченные каким-то наркотиком, недовольно уставились на меня.
— Чего там еще?! — возмущенно заорал зверь голосом Драма, — Я просил меня не отвлекать?
Видимо, он меня не узнал. Я аккуратно прикрыл едва не развалившуюся дверь, надеясь, что шершни сюда не полезут. Вокруг летали искорки какой-то маскирующей магии — все-таки, Драм побеспокоился о защите своего жилища.
А тот притянул к себе прильнувшую светловолосую первушку и припал губами в страстном поцелуе. Та сладко застонала…
— Занят я, не видно, что ли? — весело бросил Драм.
— Я ненадолго, — ответил я, сделав шаг вперед, — Мне только спросить.
Видимо, мой голос что-то сдвинул в бедной голове у зверя. Но не только у него.
