возню и чертыханье.
— Вот козлы! Хоть бы подмели, мусору натаскали…устроили тут помойку! —
Смолкла, увидев, мою поднятую руку. Скользнув с выступа с противоположной стороны от проложенного колонистами маршрута, медленно потащился вниз цепляясь за малейшие неровности, рискуя загреметь вместе со всем огнестрельным железом, навешанным на мне, на каменистую поверхность у подножья башни. Как оказалось, предосторожность была не лишней — натоптанная площадка, под свисающей с выступа веревкой, была заминирована. От греха подальше, обезвредил обе сигнальные мины и соблюдая меры предосторожности, стал пробираться вдоль тропы. Дул легкий, теплый ветерок ласково обвевая разгоряченное лицо. Кругом царила природная тишь да гладь, перемежаемая негромкими вскриками неведомой мне живности да ветерок, шелестел причудливой и весьма разнообразной растительностью. Неожиданно приоткрылась явно обихоженная полянка средь стелющегося, невысокого кустарника, вдоль каменистой гряды, изрытой гротами. Я замер и, как мне казалось, неслышно повалился на упругие стебли. Хотя, учитывая мою медвежью грацию, шумнул все-таки, брякнув железками… Вроде обошлось… Типичные следы загородного пикника, остатки кострища, самодельные скамейки из подручных материалов, гора мусора из пустых водочных и винных бутылок, пивных банок и обломков пенопласта. Видимо банкетный зал местной «гопоты».
Передо мною раскинулся палаточный лагерь, в основном из военного инвентаря. Три большие, армейские палатки и парочка-другая поменьше, терялись в сравнении с яркими красками туристических вигвамов, стоящих несколько поодаль. Цвета -красный и желтый. Причем красная палатка была завалена, оторвана от колышков и трепыхалась на ветру. Желтая тоже была какая-то обвисшая. Вдалеке, за небольшим лесочком, протарахтела автоматная очередь и сразу, следом, два гулких, винтовочных выстрела. Я встрепенулся и уже не особо скрываясь, прошмыгнул по лагерю, попутно заглядывая в палатки. Пусто! Разбросанная одежда, посуда… Кругом стрелянные гильзы и труп…
Это был Седой. Весь вываленный в грязи, со скрученными руками за спиной с дыркой в голове, он был похож, в своей пестрой майке, на тряпичную куклу, забытую на детской площадке. Поодаль, в густых зарослях ярко зеленых лопухов, зашелестело и раздался тихий стон. Заморенный на вид мальчишка, лет двенадцати, испуганно вытаращился на меня и дернулся в испуге, чтобы тут же заорать от боли в простреленной ноге.
— Не бойся! Кто это тебя подстрелил? Небось повар? За то, что отказался его стряпню есть, да? — балагурил я, подбадривая пацана и доставая свою походную аптечку. Разорвав ветхую ткань штанины, я оголил рану и обколов ее обезболивающим, наложил стерильную повязку. Мальчишка, терпеливо выдержав мои манипуляции с его ногой, заговорил.
— Это Кореец… он стрелял. Наши, как нора закрылась, бунт подняли и ушли в джунгли. Охранников мало было, вот и сбежали… Кореец совсем озверел… орал, что всех постреляет.
— Ничего, мы его в клетку посадим и в цирк сдадим!
Перетащив сомлевшего мальчонку подальше в глубину зарослей, я попутно считал нужную мне информацию.
Сознание подростка отличается тем, что оно чисто эмоционально воспринимает происходящие события. Все же мне удалось воспроизвести, более-менее, реальные факты. Итак, вожак банды охранников некий Кореец. Вместе с ним — девять человек. Нора, то есть портал — закрылся, как помнится, моими стараниями. Колонисты, давно готовившие побег, воспользовались ситуацией, выбрались из темницы, где их содержали и всей толпой, а их сто двенадцать человек, ломанулись в какие-то джунгли за рекой. Кореец с бандой ушли их ловить, а Юрку (так зовут пацана), который был в лагере, чем-то вроде «подай-принеси», чтобы тот тоже не сбежал, подстрелили в ногу навылет.
Я бежал, торопясь вмешаться в события, невольно произошедшие по моей вине. Запечатанный портал, сдвинул безнадежное положение рабов с мертвой точки, подтолкнув к бунту и побегу. Теперь только мое прямое вмешательство исправит ситуацию. Главное не допустить расправы над безоружными людьми.
Выскочив на песчаный пляж истоптанный множеством ног, преодолеваю мелкую речушку, мельком замечая множество искусственно сооруженных запруд. Очевидно здесь и добывали алмазы. Перепрыгнув через валяющиеся деревянные лотки и пластиковые тазики, углубился в густые заросли буйной растительности. Там и сям, виднелись следы множества людей, прошедших здесь до меня. Скоро стал различать остаточные явления их движения. В основном эмоциональный фон: страх, злоба, отчаянье, гнев… Заслышав реальные голоса, замер и отдышавшись, медленно двинулся вперед, раздвигая стебли глушителем, накрученным на дуло автомата. Камуфляжный костюм идеально скрывал мое присутствие в местной флоре. Хорош бы я был в скафандре! Единственное, что могло меня демаскировать, так эта моя раскрасневшаяся, потная рожа, но макияжем заниматься некогда.
Впереди поредело и уже просматривалась широкая прогалина, на которой кучковалась группа, одетых в лохмотья, людей. Они, сидя на земле, безвольно подставляли худые шеи под удавки из веревки, которые на них накидывал жилистый, юркий мужичок. Он, то и дело, поправляя заброшенный на спину автомат, продолжал ловко орудовать, связывая людей в обойму одной веревкой. Два других, наставив на пленников стволы, угрюмо наблюдали. Трижды, глухо кашлянул мой ствол. Дружные вопли подстреленных охранников, всколыхнули серую массу невольников. Вот не ожидал, что изможденные донельзя люди, так живо среагируют на ситуацию. Моментально набросившись на своих поверженных мучителей, они разоружили их и, наверняка, растерзали бы в клочья, если бы не мое появление. Я, настороженно поводя по сторонам автоматом, выбрался из зарослей. Общий хор восклицаний ошеломленных пленников. Они отпрянули в стороны. Охранники представляли собой жалкое зрелище. Им здорово досталось, но не от пулевых ранений. Очевидно, так быстро, могут кусать не только пираньи, но и озлобленные неволей люди.
Один из толпы, сжимая захваченный в свалке автомат, красноречиво передернул затвор, не отрывая яростного взора от испуганных, затравленно озиравшихся негодяев. Я отвлек его не менее выразительным жестом, приложив палец к губам. Не задерживаясь и ничего не объясняя, проследовал дальше. Не дебилы — сообразят, что делать. Убивать охранников, надеюсь, уже не будут.
Не маскируясь, с шумом продираюсь дальше, сквозь плотно стоящие стебли, изображая паническое бегство. Сработало! Впереди зашелестело и мне навстречу буквально выпал здоровенный детина, потрясая поднятой вверх винтовкой. Он так и замер с недоуменным выражением на лице, напоровшись на мой электрошокер. Еле успел увернуться от рухнувшей туши. Следом выскочил еще один «охотник» и получив прикладом в лоб, упокоился рядом. Девять минус пять! Осталось четверо. Крадусь в сторону откуда явились эти двое. Резкий свист раздался слева и тут же крик. — Жорик! Толян! Вы где, козлы⁉
Припадаю к земле и ползу на голос. Вот они! Все четверо на вытоптанном пяточке. Кучка копошащихся пленников в центре и чуть в стороне четыре стоящие фигуры. Курят, поглядывая по сторонам. У всех автоматы висят на плечах, дулами вниз. Ну, что же, другого шанса не будет!
Бью короткой
