Сага о Годрланде - Наталья Викторовна Бутырская

смотреть было неприятно. Богатый юнец неплохо управлялся с мечом и мог бы легко убить соперника, но решил в начале развлечься. Он прыгал вокруг раба и неспешно резал его, пока тот не покрылся неглубокими ранами с ног до головы. Боль постепенно дошла в одурманенную голову раба, он наконец понял, что его убивают, взревел, кинулся на противника, забыв о щите. И только тогда юнец вспорол ему живот, а потом перерезал горло.

Мы все ощутили появление первой руны у мальчишки. Все гости захлопали в ладоши, закричали поздравления, и отец новоиспеченного воина пригласил всех за пиршественный стол.

* * *

1 Месяц Нарла — с 23.10 по 23.11

Пиршественный зал был самым большим в терме. Там хватило места и для пары десятков столов, и для лавок, обшитых мягкими тканями, и для нескольких музыкантов, и даже для плясунов. На празднование первой руны пришли почти две сотни гостей, и еще столько же народу крутилось возле, обслуживая, подавая, убирая и развлекая.

Пока мы купались и ходили из комнаты в комнату, я и не видел, что за люди пришли сюда, а вот сейчас, сидя за столом, смог окинуть взглядом всех разом. В середине зала устроились отцы семейств, уважаемые мужи под сорок-пятьдесят зим, среди них были и сарапы. Левую часть зала заняли мальчишки, скорее всего, дети тех самых мужей и приятели перворунного юнца. А справа сидели парни от двух до трех десятков зим, и мы волей-неволей оказались среди них.

Разговоры в каждой из групп велись свои. Мальчишки не могли усидеть на месте, то и дело вскакивали, разглядывали окровавленный меч, показывали, как бы они убили того раба. Взрослые мужи вели степенные беседы, по серьезным лицам было понятно, что обсуждали они далеко не пиршество. А на нашей половине, судя по всему, велись словесные битвы, в которых мы никак не могли поучаствовать из-за незнания языка. Милий, хоть и обещал помогать с фагрскими речами, сказал, что это пустые разговоры и незачем их повторять. Но я же видел насмешливые взгляды этих фагров!

Вино лилось рекой. Мальчишки быстро захмелели, да и много ли им надо, безрунным и перворунным? В зал вбежали девушки в тонких накидках, завиляли бедрами, затрясли руками, зазвенели колокольцами на браслетах. Наплясавшись, они застыли на месте в странных позах. И юнец, в честь которого был пир, с трудом поднялся из-за стола, схватил пару ближайших девок и побрел в другую комнату.

— Тот господин говорит, что его сын станет сегодня мужчиной еще раз, — пересказал шутку Милий.

Глядя на вихляющую походку юнца, я засомневался, что у него достанет сил. Поди, уснет сразу, как только ляжет.

Фагры поднимали чаши, произносили речи, смеялись, смотрели на плясуний, на уродцев, что пришли им на смену. Пир как пир, разве что побогаче наших и почему-то в бане.

После уродцев в зал вбежали новые плясуны, только они не столько плясали, сколько прыгали, кувыркались прямо в воздухе, изгибались так, словно из них вынули все кости. Я вспомнил о рыжем бритте Фарлее, который даже ходил по улицам так, будто выступал перед толпой зрителей. Один раб ловил апельсины и снова подбрасывал, сначала-то апельсинов было всего три, но потом ему стали подкидывать еще, он их тоже ловил. И так, пока не стало казаться, будто у него не две руки, а по меньшей мере десять. Трехрукий Стейн так тоже умел, но он был хельтом с даром на быстроту рук, а тут обычный трэль!

Потом пирующие один за другим начали задирать головы. Там, на высоте трех-четырех ростов, была натянута веревка, а по веревке, осторожно переставляя ножки, шла девочка, зимами не старше Ингрид. Тоненькая, гибкая, в нелепой короткой юбке, она красиво взмахивала руками и переступала босыми ногами, пока не оказалась над пиршественным столом. Опять же ничего особенного, многие ульверы могли пробежать по вытянутым веслам «Сокола», не плюхнувшись в воду, но это была всего лишь безрунная рабыня!

Вдруг мимо девочки пролетела брошенная кость. Кто-то из пирующих решил полюбоваться не только на ловкость рабыни, но и на ее падение? Пьяным мальчишкам понравилась эта затея, и вскоре наверх полетели фрукты, овощи, жареные перепелки, куски рыбы и косточки. Конечно, спьяну большинство промахнулись, и все эти объедки полетели вниз, на тех, кто бросал, но часть всё же попала в девочку. Она зашаталась, замахала руками, точно всполошенная птица, сделала несколько шагов и всё же оступилась.

Я не собирался тут ни во что лезть, хотел всего лишь приглядеть за Феликсом да повеселиться, но меня словно подбросило на месте. Я запрыгнул на стол, пробежал между блюд, подпрыгнул и подхватил девчонку, прежде чем та успела испугаться. Подхватил и сразу пожалел, что это сделал. Наверное, Бездна меня попутала! Вспомнил дом, Ингрид, и вот что вышло.

Фагры вокруг загомонили. Кто-то хлопал, кто-то явно разозлился, кто-то толкал мою ногу, кто-то кричал на меня, брызгая слюной. Я спрыгнул со стола, не сбив ни одного блюда, и отпустил девчонку. Та сразу же убежала к своим сородичам, что уже не кувыркались и не швырялись апельсинами, а перепуганно смотрели на нас. Гомон не прекращался, пока главный господин не встал и не сказал несколько слов. Все рассмеялись, снова заиграла музыка, плясуны снова затеяли свою чехарду, только веревка под потолком пустовала.

Я уже думал, что всё улеглось, как чей-то голос что-то громко сказал на фагрском. Знакомый голос. Я оглянулся и увидел за столом того самого фагра, что не пустил мой хирд к водопою в пустошах. Как его? Клетус чего-то там…

— Милий! Перескажи!

Вольноотпущенник нехотя сказал:

— Он говорит, что не знал, что норды такие добрые и чувствительные. И немудрено, что он тебя так легко побил тогда.

— Всё перескажи, — прошипел я сквозь зубы.

— Говорит, что слабаки — они всегда слабаки.

— Скажи, что я сражусь с ним хоть сейчас! И покажу, кто тут слабак.

Клятый фагр лишь расхохотался.

— Он говорит, что уже всё видел. И сейчас ему лень вставать ради такого неумехи.

— Неумехи?

Милий замялся.

— На самом деле, он сказал: «Ради такого дурня, что руны поднял, а драться не научился».

Вокруг нас все смеялись, а я всё больше наливался гневом. Особенно потому, что сам также смеялся над бриттландцами из рунного дома, а тут оказался на их месте. Но ведь я далеко не таков! Я хорошо дерусь, и мои руны… Нет, не