– Прикончи второго, и давай их в реку сбросим.
– Ты погоди. Кольчуги снимем – нам пригодятся, а потом животы вспорем и камни в нутро засунем. Застегнем куртки – и в воду, тогда точно не всплывут.
– Мы вроде воюем, а не в мясники нанялись?
– Так мертвяков прямиком к пристани течение принесет, а возле нее народ днем и ночью шатается, и фонари в темноте горят, пусть и тускло. Если заметят, сразу тревога поднимется.
– И так поднимется, когда хватятся, что их нет.
– Пока хватятся, пока поймут, что дело серьезное, какое-то время обязательно пройдет, а вот после того, как найдут тела, сразу переполох закипит.
– Ладно, уговорил.
Даже сейчас Влад, увы, не мог наклепать патронов хотя бы к пистолету – отсутствовал свинец. Наверняка в городе его можно найти без проблем, хотя бы в том же квартале мастеровых или на рынке, но увы – днем как-то не догадался, да и не до этого было, а сейчас появляться в людных местах до темноты чревато. Там наверняка уже ищут пропавшего ложного миша, стража пристально вглядывается в лица, сообщает встречным приметы подозреваемого. С таким ростом его легко заметить в толпе.
Послать Диадоха – тоже не выход, он для другого нужен. Например, чтобы принести смолы от примеченной еще по дороге к реке бочки, купить в посудной лавке маленьких бутылок, а в дешевом кабаке, где языки развязываются даже у немых, выспросить о том, где расположились приехавшие луддиты. Владу провернуть подобное было гораздо труднее. Его богатырское сложение играло сейчас против него, выступая в роли хорошо заметной приметы – во всем городе вряд ли с десяток похожих на него найдется, да и тех все знают как облупленных. Диадоху проще – спрячет рыжие волосы под шляпу и легко в толпе затеряется, даже если и его ищут.
«Большая деревня», в которой чужаку трудно затеряться. Вот и пришлось сидеть в кустах у реки, в ожидании товарища выковыривая из глинистой почвы окатанные камешки. Заготовив приличную кучку, перешел к более сложным вещам. Достал из кармана пальто, с которым так и не расстался, дробовой патрон, вскрыл его с помощью ножа. Поочередно занес в копир данные по дроби, пыжу и пороху. Затем загрузил в отсек для сырья ветки и листья, куски глины, пучок травы. Если Давид не ошибался, то бездымный порох на атомарном уровне состоит из кислорода, углерода, водорода и азота. Первые три элемента в изобилии содержатся в растительной массе, да и азот там есть. И еще из него в основном состоит атмосфера, а воздух в приемник сам собой попадает – его не нужно загружать принудительно. Глину он просто так закинул – вдруг тоже пригодится.
Осталось проверить, что получится.
Влад не стал загружать в щель для образцов аккуратные зеленоватые квадратики нитропороха. Зачем, если данные о них уже занесены в память устройства? Сейчас главное выяснить, сколько за один раз можно получить из загруженной массы.
Вскоре он убедился, что получается приличная горсть, при условии если растянуть процесс на три раза, после каждой порции закрывая и открывая дверь отсека для загрузки сырья. При этом туда с еле слышным шумом втягивало воздух, из чего Влад сделал вывод, что растягивать приходится из-за нехватки азота. Ничего страшного – надолго из-за этого «алхимия» не останавливалась.
Кстати, из глины тоже требовалось что-то, потому что «протестовать» копир переставал только после добавления новых ее кусков взамен отработанных. Что именно оттуда использовалось, Влад разбираться не стал – не до исследований сейчас.
Потянулась монотонная работа. Он раз за разом загружал отсек для сырья, высыпая полученную продукцию в шляпу. Все же не зря приобрел эту деталь гардероба – очень пригодилась. Люди здесь появлялись редко. Один раз пара мальчишек в стороне прошла, да еще старуха забрала свою козу, не обратив внимания на следы крови – хоть и затоптали их и присыпали, но мало ли. Влада, укрытого в зарослях, никто не заметил, но он все равно держался настороженно, посматривая по сторонам в поисках подкрадывающихся братьев-луддитов.
Вопреки опасениям, создание пороха слабо сказывалось на емкости батарей. Наконечники разряжали их гораздо быстрее. Очередная загадка, каких накопилось немало. К примеру, энергию развернутые панели предоставляли как в солнечный день, так и в темную ночь, причем почти с одинаковой скоростью. Отсюда следовал вывод, что вовсе не Солнце является основным ее источником. Но тогда что? Даже Давид понятия об этом не имел, невразумительно разглагольствуя о гравитационном поле, космических лучах и прочих вещах, в коих, похоже, сам разбирался менее чем слабо.
Солнце начало садиться, когда вернулся Диадох. Причем не один – с ним заявился мужичок, даже на всеобщем фоне выглядевший коротышкой. Правда, плечи и специфическая фигура выдавали, что не слабак.
Предвосхищая вопросы от насторожившегося Влада, Диадох пояснил:
– Это Саламан, но все зовут его Болтун, и ты тоже так зови. Беглый, как я. Дружок он мой по ватаге – должны были вместе идти, как всегда, да животом он занемог, съел чего-то не то, вот и пришлось остаться. Луддитов любит, как собака палку, – поможет во всем. Ты ведь не против, чтобы он с нами остался?
– Ручаешься за него?
– Как за себя!
– А ты что скажешь, Саламан? Или Болтун?
Ответом Владу было молчание, и Диадох поспешно протараторил:
– Не обижайся, но он всегда молчит, если не знает, что сказать. Очень стеснительный человек, но в драке ох как хорош.
– Хорошо. Если ты ручаешься, то пусть остается. За вами никто не следил?
– Да как тут проследишь? Народу здесь мало, каждого издали заметно, даже в сумерках. К тому же я сам почти не показывался – Болтуна в людные места посылал. Вот что принесли.
Вывалив перед Владом все заказанное, он скороговоркой отчитался:
– Луддиты возле церкви обосновались, в том доме, где канцелярия, куда доносы сносят кляузники. Ночуют вроде в трактире «Красный петух», который за углом – четыре комнаты в нем сняли на втором этаже. Про твоих не расспрашивали, потому как насторожиться даже совсем синие забулдыги могут, а потом скрутят и сволокут, куда надо, а нам ведь это вовсе даже не надо. Моя морда рядом с вашими мелькала, и узнать могли, хоть и почти чужой здесь. Да и Болтун не слишком разговорчивый, чтобы беседы вести.
– Я уже заметил…
– Купил бутылок разных, как ты наказывал. Брал самые корявые, бракованные. За них много не просили, а то ведь денег ты дал мало, и я свои доплачивал. Да молчи ты – какие между нами могут быть счеты. Это я просто, чтобы ты запомнил, – кто его знает, на что еще серебро может понадобиться? Про смолу тоже не забыл, и веревку принес, пеньковую, старую, как ты просил. За нее платить не пришлось – возле колодца приметил и срезал. Пусть грех, но малый. Мы с тобой такое непотребство затеяли, что про украденную дрянную веревку вспоминать точно не станут. А для чего тебе она сдалась? Вешаться собрался или кого другого повесить? А может, вязать?
