Он поставил секции и лестницу в прежнее положение и стоял наверху, проверяя, не было ли видно, что их сдвигали с места. И тут он услышал звук со стороны кладовки. Вздрогнув, Госсейн обернулся. Вошел Элдред Кренг.
Ноль-А детектив остановился и приложил палец к губам. Он быстро подошел, придвинул другую лестницу к гробнице и поднялся по ней.
Он отодвинул панели, за которыми лежало тело Госсейна, и несколько секунд смотрел на него. Затем он задвинул панели, спустился вниз и поставил лестницу на свое место.
Тем временем Ашаргин тоже спустился. Кренг взял его за локоть.
– Извините, – сказал он, – что я не смог помочь вам перенести его сюда. Но меня не было в апартаментах, когда машина первый раз прислала предупреждение. Как только я получил его, сразу пришел сюда. Я должен был убедиться, что вы спрятали его, – он улыбнулся, – куда надо. Но теперь поспешим.
Госсейн без слов последовал за ним. На борту «Венеры» ни один ноль-А не усомнился в Кренге, и Госсейн не собирался расспрашивать его сейчас. И хотя он просто бурлил вопросами, он принял к сведению слова Кренга, что надо поспешить.
Они быстро миновали коридор, кабинет и вошли в кладовку. Подойдя к искривителю, Кренг сказал:
– Сначала вы.
Они оказались в библиотеке Кренга. Как обычно решительно Кренг двинулся вперед, но неожиданно остановился посреди комнаты и повернулся. Он показал на искривитель, через который Госсейн прибыл с Алерты.
– Куда он ведет?
Когда Госсейн ответил, тот кивнул.
– Я подозревал нечто в этом роде, но не мог удостовериться. Воспользоваться им можно только с помощью дистанционного управления, которое я не мог обнаружить.
Кренг, задающий вопросы, Кренг, чего-то не знающий, – это было внове для Госсейна.
Прежде, чем он успел задать вопрос, Кренг сказал:
– Энро отсутствует уже восемь дней и может прибыть в любую минуту. Мы узнали об этом сразу после ужина. Поэтому скорее возвращайтесь в свою комнату. – Он помолчал, очевидно обдумывая следующие слова. – И спите, – закончил он. – Поторопитесь.
В гостиной Патриция сказала:
– Спокойной ночи.
Уже в дверях Кренг подчеркнул:
– Хорошего вам отдыха. Я имею в виду – сна.
Госсейн шел по коридору. Он чувствовал себя опустошенным. Произошло слишком многое и произошло слишком быстро. Почему Кренг решил, что Ашаргин положил тело Госсейна «куда надо»? О каком предупреждении машины он говорил? Какой машины? Госсейну могло придти в голову только одно: поврежденный электронный мозг под склепом.
Кренг установил контроль над этим мозгом? Похоже, он намекал на это.
А что имел в виду Кренг, говоря «спите»?
Госсейн-Ашаргин был уже двумя этажами ниже, шагая по коридору к апартаментам Нирены и Ашаргина, когда венерианские роботы-защитники схватили его сознание.
Он успел только испуганно подумать: «Это не линкор „Венера“. Он не мог еще прибыть. Это может быть только атакой Лиги. Но как они прорвались?»
На этом мысли остановились. Он отчаянно боролся, чтобы спасти тело Ашаргина от венерианского оружия.
Во имя здравомыслия каждый индивидуум должен уметь снимать блокаду своей нервной системы. Блокада – это семантическое нарушение, тормозящее адекватную реакцию. Блокада может быть снята правильным использованием таламо-корковой «замедленной реакции», а также самоанализом и гетероанализом.
Курс Ноль-А
Мозг Ашаргина был настолько слабее собственного мозга Госсейна, а парализующее действие комплексной силы настолько молниеносным, что он невольно остановился.
Возможно, именно это спасло его. Он вспомнил простой старый способ установления знаменитой таламо-корковой паузы, способ, используемый для подготовки начинающих.
– Я расслабляюсь, – сказал он себе. – Все возбудители совершают полный оборот по нервной системе: по спинному мозгу к таламусу, через таламус к коре головного мозга и через кору, и после этого, только после этого, обратно через таламус вниз в нервную систему. Я всегда сознаю возбудители, движущиеся к коре головного мозга и через нее.
В этом был ключ. В этом было различие между ноль-А сверхчеловеком и животным человеком галактики. У первого таламус – орган эмоций и кора – орган распознавания составляют целое и находятся в удивительно скоординированных взаимоотношениях. Эмоции таламуса не пропадают, а становятся богаче и тоньше, взаимодействуя с корой головного мозга, которая отзывается бесчисленными неуловимыми нюансами в потоке чувств.
По всему дворцу люди в панике борются с комплексной силой, обрушившейся на них. Однажды начавшись, эта паника растет подобно цепной реакции. Должно быть, она уже переросла в истерию. Стимулы, исходящие из испуганного таламуса, учащают сердцебиение, ускоряют процесс дыхания, напрягают мускулы, усиливают секрецию желез, и каждый перевозбудившийся орган в свою очередь посылает новые стимулы к таламусу. Цикл быстро набирает скорость и силу.
Все, что надо сделать любому человеку, это на мгновение остановиться и подумать: «Стимулы сейчас проходят через кору головного мозга. Я думаю и чувствую, а не только чувствую».
Так он достиг для Ашаргина полной корково-таламической паузы.
Но поскольку комплексная сила продолжала действовать, он не должен терять бдительности, иначе, расслабься он на секунду, Ашаргин будет подавлен эмоциональным шоком.
Он беспрепятственно добежал до апартаментов и бросился в спальню. Он догадывался, в каком состоянии сейчас Нирена, и осознанно позволил этой мысли проникнуть вглубь мозга, чтобы это не было неожиданным для Ашаргина.
Как он и ожидал, Нирена без сознания лежала на кровати. Очевидно, в начале атаки она проснулась, и на ее искаженном лице застыло выражение ужаса.
Это выражения потрясло Ашаргина. Беспокойство, тревога, страх – эмоции пробежали всю эту гамму. И в следующий миг комплексная сила схватили и сдавила его сознание.
Последним отчаянным усилием Госсейн кинулся к кровати, чтобы суметь расслабиться. Но не успел: мускулы одеревенели, и он упал вниз лицом в футе от кровати.
Ему стало интересно, что чувствует управляемый комплексной силой человек. Но все оказалось слишком просто. Он уснул.
И увидел странный сон.
Ему снилось, что тело Госсейна теперь стало более восприимчивым, чем когда-либо раньше, и что только с ним, лежащим без сознания внутри склепа памяти, возможен контакт, который наконец установился.
Пришла мысль, но не от Госсейна, а через него.
«Я память прошлого, – дошла мысль через бессознательное тело Госсейна. – Только во мне, машине под склепом, уцелела память о Переселении, да и то в результате несчастного случая.
