Ударники и ополченцы успели дать ещё три залпа, а потом всем снова пришлось прятаться под стеной от летящих камней. Дуэль артиллеристов продолжилась. Наши удачные залпы врага расстроили, и теперь катапульты били уже за стену, стараясь устроить как можно больше разрушений в посёлке. А наши союзники вынуждены были скрипеть зубами, глядя на то, как их хозяйство пытаются привести в полную негодность.
Наши же требушеты били всё так же косо, обильно и невзначай убойно… Вражеские бойцы хоть и рассредоточились, чтобы не стоять на месте удобными мишенями, но то одного, то другого утаскивали в лес с переломами различной степени тяжести.
- Твари! – зло выдохнул Афанасий, глядя на то, как рушат его посёлок. – Какие же они твари!..
- Вот примерно на этот факт я тебе и намекал сразу после переговоров, – заметил я. – Согласись, слово «нормально» после такого на язык больше не просится… Впрочем, если бы они вас захватили – результат был бы всё тем же!
- Суки!.. Уроды!.. – продолжил Афанасий, скрипя зубами. – Может, уже ворота им открыть? Хоть дома убережём!
- Если сейчас им ворота открыть, то сражаться придётся баш на баш, а их – больше! – возразил я. – Нет уж, терпи… Да, жалко, обидно до слёз, но всяко лучше терять дома, чем живых людей.
Хотя дома в Птичьей Скале было и вправду жальче, чем наши старые древесно-травяные поделки в Мысе… В Птичьей скале все здания были добротные – из камня и дерева. С другой стороны, раз построили один раз – то построят и снова. Лишь бы посёлок остался за ними…
С жутким треском и грохотом один из наших требушетов приказал долго жить. Накрылась обвязка из верёвок на одной из опор, а вся конструкция разошлась и развалилась. Конечно, собрать заново её было можно, но на всё это требовалось время. И почти сразу у врага под залп оставшихся двух требушетов попала ещё одна катапульта. Я даже взобрался на парапет и посмотрел, что с ней стало – и сразу понял, что это уже на месте не починить… Размолотило вражье орудие так, что никаким скотчем не скрепить.
Теперь весь вопрос был в том, у кого первого выйдут из строя все машины. Если закончатся наши требушеты, то противник либо ворота вышибет, либо стену проломит. А вот если катапульты врага, то штурм продолжать придётся по старинке – с лестницами и тараном. И, если честно, последний вариант мне нравился куда больше.
Удивительно, но сломанный требушет нам удалось вновь вернуть в строй – хотя я уже на него не слишком рассчитывал. Он продержался ещё сорок минут, прежде чем снова развалился на запчасти – но и за это время натворил немало дел в рядах врага. Островитяне тоже оценили последствия ремонта – и сосредоточили весь огонь двух оставшихся катапульт на воротах, рассчитывая выбить створки за отмеренное судьбой и теорией вероятности время. И даже сумели серьёзно потрепать деревянную конструкцию – так что даже пришлось подпирать её брёвнами изнутри – но добиться своего не успели. У них началась чёрная полоса неудач, и сразу три наших залпа подряд прилетели по орудиям врага, выводя их из строя.
А два наших требушета продолжили посылать за стену камни – которые им тащили со всех концов Птичьей Скалы благодарные жители посёлка, воспылавшие особой любовью к осаждающим после разрушения нескольких домов и повреждения большей части жилого фонда. Так ничего и не добившись, враг вынужден был отступить на обеденный перерыв к границе леса, куда не добивали наши орудия, и там задумчиво взирать на неприступную крепость.
- Сволочи! – Афанасия я нашёл, скорбно взирающим на свой собственный дом, лишённый трети крыши. – Ну не сволочи, а?.. Я уже мечтаю, чтобы они пошли на новый штурм.
- Да куда они денутся? – удивился Борборыч. – Система неумолима: либо штраф, либо воюй!..
- Даже так? – Афанасий почесал в затылке, рассматривая разрушенное хозяйство. – Без исключений?
- Исключения, конечно, бывают, – кивнул я. – Однако не в их случае! Будут, как миленькие, воевать. Сейчас найдут бревно потолще и будут нам ворота выносить. Лестницы, как мне кажется, у них в лесу имеются…
Лестницы имелись, да и бревно они тоже срубили… Я же говорил – всё всегда развивается по одному сценарию. Великие ходы в духе Суворова или Кутузова, сбивающие врага с толку, заманивающие его в ловушку, перетирающие в жерновах войны огромные армии – совершают только Суворовы и Кутузовы. А Фили, Григории и Перцы совершают стандартные ритуалы, которые где-то увидели, запомнили, смогли воспроизвести – и оценили их эффективность.
Сначала танцуем с бубном, потом вокруг костра – а потом лезем по лестнице на стену, потому что от предыдущих двух действий стены не пали, а защитники не устрашились до позорной сдачи без боя. Чтобы воспользоваться иерихонскими трубами, надо сначала их сделать правильно, добившись резонанса между камнем стен и звуком музыкального инструмента. А если не знаешь, как делать – можешь заставить хоть всю армию ослами орать, но ни один камень не пошатнётся.
- Спорю на пять сотен опыта: таран до стен не дотащат! – решил я хоть как-то разнообразить происходящее.
- С чего это ты взял? – удивился Толстый.
- Вроде они упёртые! – заметил Вислый.
- Рыжие, не надо спорить словами! Делайте ставки! – оборвал я. – Как раз есть пара минут!
- Да ну тебя! – отмахнулся Толстый.
- И твои ставки! – кивнул Вислый.
Со мной так никто спорить и не стал. А я вот считаю – зря! Это всё-таки вносит в штурм элемент неожиданности. Вдруг кто-то ради куша решится помочь штурмующим донести таран, например? Не, ну а что?..
По направлению к врагам, прикрывшимся щитами, полетели камни, а потом и наши стрелы с болтами. Я тоже стрелял – как и всем, мне выдали самострел – просто честно направлял на врага оружие и, похоже, попусту тратил запас болтов. Уверен, именно мои выстрелы неизменно достигали одной и той же цели – земли. От перенапряжения у нас загнулся ещё один требушет, напоследок добив срубленное бревно тарана и его носильщиков. То есть, само бревно ещё было, но измочалило его так, что функции тарана оно выполнять уже не смогло бы. Ничего страшного! Враги уже тащили новое из лесу – поди, сразу штук пять срубили и заточили.
Как только позволило расстояние, противник начал стрелять в ответ. Но если не умеешь палить навесом, то стены и зубцы неплохо защищают от попадания. В общем, эффективность стрельбы противника была позорно низкой…
Когда наступление на стены Птичьей Скалы вошло в завершающую фазу, я, наконец, смог присмотреться к боевому потенциалу недругов. Я, конечно, не Кутузов, не Суворов – и даже не затасканный анекдотами поручик Ржевский. Поэтому всё, что я мог оценить – так это силу противника. Вот Перец бегает за спинами бойцов – он уровня двадцать пятого, а может, и тридцатого. Григорий потолще – наверно, под сороковой. Толстый – вот этот прокачанный, сразу видно… Камни требушета руками может отвести, если они не сильно большие. Тут и сам уровень не так важен – сразу видно, что параметры прокачаны, как у меня и Нагибатора.
Ещё примерно треть островитян – более или менее серьёзные для ударников противники. Были бы, пару месяцев назад… Сейчас уже нет. Активная раздача ПСОв со стороны меня и Борборыча – да и многочисленные выигранные штурмы – привели к резкому скачку возможностей ударного отряда. Так что всего шесть десятков боевой элиты Мыса стоили целой трети островитян. Но оставшиеся восемь сотен из тех, что до стен добрались (ещё человек триста уже лежали недвижимыми тушками), были тоже неплохи. Явно лучше наших ополченцев, но только в открытом бою… А вот при штурме силы примерно уравниваются.
В общем, когда таран принялся долбить ворота крепости, а первые лестницы легли на стену, я окончательно уверился, что не смогу просчитать, кто победит. И что это значит? Значит, надо просто вырезать побольше врагов – и будь что будет. Размяв спину, я поудобнее перехватил Молот Минотавра и направился к ближайшему врагу, вылезшему на стену, чтобы героически охранять занятый плацдарм. Первый же удар отправил его за стену всего с несколькими процентами жизни в запасе, которые и вышибла из него скорая встреча с землей.
