отказывался давать какие-либо комментарии, призывая оставаться в палатах и ждать распоряжений главного врача. В девять двенадцать замигал свет и резко похолодало.
- Что это, Зик? – прошептала Леер. – Что случилось?
- Просто перепады напряжения, - это прозвучало так фальшиво, что самому стало тошно.
- Где ребята?
Включился аварийный генератор, освещая палату тусклым зеленым светом. В коридоре начала нарастать паника.
- Я пойду посмотрю, что случилось.
- Нет, не уходи, - крикнула Герд. – Ты разве не чувствуешь? – он покачала головой. Леер выдернула капельницу и поморщилась. Пошатываясь, схватила Штейна на руку и приложила к стене.
- Она ледяная.
- И?..
- Утгард? Но как его открыли? Как же защитные барьеры Матерей?
- Зик, помнишь, - Леер с трудом подбирала слова, бледнея на глазах от ужаса, - помнишь, - она облизала обветренные губы, - в прошлом году был курс по истории болезней Утгарда? Помнишь? Ну же, Зик! – Леер еще раз треснула его рукой по стене. – Сирены, Утгард, ослабление защитного поля!
- Быть не может, - огрызнулся Штейн, вырывая руку. – Это же бред. Утгардову чуму победили лет пятьсот назад!
- Я знаю, но как еще это объяснить? Мать Гиафа – ас при смерти и вот-вот умрет. А гудки точь-в-точь по учебнику.
Повисло тяжелое молчание. Леер покачала головой и опустилась на краешек койки.
- Нужно уходить из города, - наконец выдавил Зик. – Найдем наших родных и выберемся отсюда.
- Мы не пройдем. Скоро объявят карантин.
- Но должен быть способ!
Леер нахмурилась, а затем просветлела и, громко фыркнув, превратилась в ту Герд, которая была его другом.
- Что бы ты делала без меня, Штейн Зик – ас? У меня было достаточно времени, чтобы изучить это, - она ткнула пальцем в схему больницы, висящую возле двери. – Минус третий этаж для особых больных.
- Особых?
- Заключенных, ярлодинова ты отрыжка, - Леер даже засмеялась от удовольствия. – Готова поспорить, что Рейк и его птицы – там.
- И какой нам прок от Рейка?
- Нифльхейм – вот какой! Вот только ребят дождемся.
- Леер… - начала было Зик, но Герд нахмурилась и зашикала.
- Слышишь?
Штейн прислушался и покачал головой.
- Звуки… будто кто-то стучит. – Леер встала с кровати и медленно прошлась вдоль стены, напряженно вслушиваясь. Замерла у окна и присела, хватаясь за едва теплую батарею.
- Отсюда.
Зик сел рядом и прикоснулся к грязной секции. После нескольких минут ожидания он ощутил вибрацию и глухой отдаленный звук, будто кто-то ударял по батарее. Звук периодически замирал, но потом снова повторялся, словно передавал секретный код. От этого у Зика волосы между лопатками зашевелились. Пам-пам-пауза-бам и быстрое бам-бам-бам. И снова, и снова. Штейн встретился глазами с Леер, которая старалась не показать как ей страшно.
- Что говорит курс семиотики? – попытался криво улыбнуться Зик.
- Я не знаю. Не помню таких кодов. Это что-то… новое. Или наоборот, очень старое.
- Что ты имеешь в виду?
- Мы должны выяснить, откуда звук. – Леер решительно натянула под халат штаны, неловко орудуя одной рукой, и заправила за пояс хвост больничной робы.
- Ты с ума сошла? – зашипел Зик. – Ты еле на ногах стоишь! Подумай о себе.
- Я уже подумала один раз, - Леер размотала большую часть бинтов и бросила на пол. – Я испугалась, медлила… а досталось Кире. Больше не испугаюсь.
А затем все здание больницы сотряслось от взрыва где-то глубоко внизу.
***
- А это еще что такое? – заворчала Скай, рассматривая крошки, уютно, словно снежинки, падающие на кипы старых газет и на рукава белоснежной рубашки Матери. Причина снегопада сдавленно ойкнула и закашлялась, давясь печеньем. – Я разрешила ему побыть рядом, а не над душой. Капрал?
- Простите, сэр, мэм, - рявкнул капрал Левски, заставляя Скай морщиться. – Я же сказал, чтобы ты не мешался, - зашипел он, толкая брата к соседнему столу.
- Мне просто интересно стало, - начал оправдываться Джет, вытирая толстые щеки. – Почему Мать Ангейя – ас не просмотрит информацию сначала в каталоге?
- Такое никто не расписывает, - сухо пояснила Скай, потирая рукой, покрытой старческими пятнами, уставшие от долго чтения глаза. Макияж смазался, но Мать это не волновало. – Совет Девяти запретил хранить информацию о... впрочем, много о чем.
Джет открыл рот, но брат так посмотрел, что младший Левски передумал. Некоторое время царила сонная библиотечная тишина, густая и ленивая, нарушаемая лишь шелестом листов да хрустом печенья. Скай начала с документов двухсотлетней давности, день за днем просматривая рекорды урожая, строительство фабрик, сводки погоды и брачные объявления. Так она сама за двести лет не управится.
- Если вы ищете про Утгардову чуму, то лучше глянуть в «Кулинарный Хеймдалль»… - Джет не выдержал.
- Брат, я не просил…
- Постойте, капрал, - Скай вперила в толстого подростка острый взгляд. – «Кулинарный Хеймдалль»? Что за бред? С чего ты взял, что я смотрю про чуму?
- Догадаться не сложно. «История болезней», «Утгардовы твари», «Справочник Парацельса» - я же не слепой. А «Кулинарный Хеймдалль» все же гляньте. Они публикуют еженедельную статистику ресторанов. И тех, что закрыла санитарная служба.
- Крыски!.. – взвизгнула Скай, подскакивая и с диким грохотом роняя стул. Библиотекарь перегнулся через кафедру и зашикал.
- Не шикай мне тут! – рыкнула она. – Лучше принеси «Кулинарный Хеймдалль» за… - она выразительно посмотрела на Джета, краснеющего от собственной важности.
- С 1746, пожалуйста. Тогда они начали собирать статистику. И только пятничный толстый номер! – крикнул он вдогонку.
- Если мы найдем, что нужно, - Скай хлопнула парнишку по мягкому плечу, - я тебе целый вагон печенья куплю. Можешь посреди Имин Рёга его лопать. А крошки мы на стол Вере Эйстле подбросим.
- Лучше скажите, как там Локи… - вздохнул Джет.
- С ней надежные люди. Не волнуйся, парень! - сказал подошедший Бенедикт. Гин, невозмутимо толкающий тележку с картами и атласами, остановился и, промочив уголок рубашки минералкой, тщательно вытер грязные от книжной пыли очки.
С подсказки Джета дело пошло быстрее: библиотекарь только и успевал подносить новые номера. Просмотрев штук триста журналов и сверяясь с демографической статистикой, они выявили неутешительную закономерность северной части города как наиболее уязвимой для Утгарда. После очередной волны закрытия ресторанов следовала локальная вспышка чумы и беспорядки,
