Он кивнул, избегая прожигающего взгляда Штейна. - Они со мной. - Скай выставила вперед правую руку и слегка сжала пальцы. В тесном помещении резко похолодало. – Откройте. - Охранники попятились и молча впустили внутрь. – Мы здесь по делам государственной важности. Надеюсь, вы понимаете, как важно держать все в тайне, - подмигнула Скай, бесцеремонно листая журнал с допросами, захватанный грязными пальцами. – Минус четыреста восемнадцать, Пухля. Идите вперед, я догоню.
Джет снял с крючка ключ, пока Скай деловито подделала подпись и всунула в руки остолбеневшему охраннику. Ребята медленно прошли через КПП и оказались в тусклом коридоре с закрытыми дверьми. Когда коридор завернул за угол, Леер сгребла Джета в охапку, а потом и Гина.
- Как вы оказались здесь? Да еще и с Матерью Ангейей? – спросила Леер, прибавив шагу.
- Долгая история, - ответил Гин. – Нам нужно вывести «Воронов» из госпиталя.
- Нам тоже надо с ними увидеться, - Леер прижала к груди больную руку.
Подъемник, дребезжа и охая, спустил их на последний, торов этаж, и, взвизгнув тросами, открыл пасть. Подвальный коридор, облепленный низкими трубами коммуникаций, походил на брюхо убитого чудовища, потому что вместо двери восемнадцатой камеры? палаты? зияла дыра, дышащая холодом. Потрескивала вырванная проводка, а вода, рванувшая из поврежденной трубы, застыла как вековой глетчер, превратив пол в каток. Двери подъемника резко захлопнулись, и ребята разом подскочили. Когда Мать вышла из лифта, то сразу же посерьезнела. В правой руке она держала рапиру с головой волка на рукояти, а глаза ее из синих стали почти черными, но это могло сказаться и неяркое освещение.
- Никого, - хрипло каркнула она, но рапиру не убрала. – Стойте здесь.
Осторожно ступая по замерзшему льду, она наклонилась, чтобы пройти под трубой и заглянула внутрь камеры. В стене была дыра, заделанная льдом, а внутри… Зика стошнило, а смертельно бледные Леер и Джет держались за животы, сдерживая рвотные позывы. В глубине льда навечно застыл с широко открытыми глазами Аоз на корточках, рука которого держалась на парочке жил. Но хуже было, что в руку вгрызся тот, о ком и думать забыли. Уничтожили из памяти, как страшный сон, записали в ученики по фольклору, изучили и классифицировали как создание, давно не принадлежащее этому миру, истребленное Торольвом пятьсот лет назад. Синее, иссохшее тело, покрытое серыми прожилками утгардовой чумы; белые провалы глаз, чтобы видеть жертву, острые клыки и длинные когти, чтобы рвать на части.
- Что это? – прошептала Леер, вцепившись Джету в плечо, боясь, что ее подозрения оправдаются. Беднягу Левски била крупная дрожь.
Скай громко выругалась, подтверждая написанное в древних бестиариях.
- Драугр.
Глава 12. Хеймдалльский крысолов
В ночь на девятое мая пошел снег, ложась ровным слоем на зеленые хеймдаллькие газоны, на цветущие деревья, на крыши и фонари, чьи косые лучи выхватывали летящие с неба листовки. Бенедикт Ангейя поднял воротник плаща и стряхнул с плеч не тающую снежную порошу. Откуда Лайт взяла десяток верных варденов с летающими духами, Бен не знал, но эта маленькая женщина, которую легко смутить, но невозможно обвинить в некомпетентности, устроила настоящий скальдовский вызов. На промокающих под снегом листовках под логотипом «Листа М.» было лишь одно слово: «Лжецы».
Бен стоял напротив Имин Рёга, на крыше военного министерства, отправив капрала Левски приглядывать за обстановкой внизу. Генерал-фельдмаршал, мурлыча под нос приставучую песенку из репертуара мальчишеской группы, ждал ответа. Странно было совсем не волноваться. Цель последних шести лет его жизни так близко, что даже немножко не верилось. Кровь за кровь – только такая цена.
Он взобрался по пожарной лестнице, чуть поскользнулся на черепице и замер, изучая могучую фигуру генерала Ангейя. Скальд - худой и невысокий мужчина в потертой куртке и грязных джинсах с вытянутыми коленками; едва заметное брюшко оттенялось очень заметной лысиной. Он прикурил и, сверкнув искрой, закашлялся долгим надрывным кашлем. Его еще долго мучила одышка, но Бен терпеливо ждал.
- Чо? – хрипло каркнул скальд.
- Весь мой корень
вскоре сгинет.
Буря клонит
клены бора.
Разве рад,
кто прах родимый
должен из дому
долу несть?
Скальд фыркнул и махнул рукой.
- Может, присядем где, слышь? Я чот умаялся весь, пока поднимался, слышь. Чуть не родил, пока по лестнице лез.
Бен кивнул и жестом пригласил присесть за трубу. Прячась от ветра, скальд громко сморкнулся в пальцы, достал из кармана грязноватый платок и вытер их.
- Так чо хотел?
- Вспомяну
про конец
отца-матери.
Венцом словесным
украшу
прах родичей,
открыв врата
в тыне зубовном.
- Скверно, - скальд почесал в затылке, приваливаясь спиной к трубе. – Если уж генерал-фельдмаршал Бенедикт Ангейя – ас просит о помощи в обустройстве страны, то уж чем скромный фельетончик поможет. Слышь. – грубовато-просторечные нотки то появлялись, то исчезали.
- Кой муж был бы
мне пособник
в драке против
вражьей рати?
Став осторожен,
сам на рожон
на железный
уже не лезу.
- Да понял я, говори нормально, - проворчал скальд. – Что вы хотите?
- Кратчайший путь через Нифльхейм к докам Ифинга, где прячется Хейм Иргиафа.
- А если я работаю на Хейма Игриафу?
Бенедикт пожал плечами.
- Тогда, думаю, вам все равно приказано отвести меня к докам.
- Что мне за это будет?
- Интервью, - Бенедикт начал терять терпение. – От самого генерала-фельдмаршала. Пять вопросов.
- Интересный ты мужик, - протянул скальд, вытер руки о куртку и пару раз присел, хрустя коленями. – Тогда идем. Но помни, что нас – легион. Попытаешься озорничать – забудь о карьере.
- Попытаетесь ерничать – Мать Ангейя по вашу душу, - парировал Бен. Скальд развел руками, словно принял кару, и, кряхтя, полез вниз. – Встретимся возле Ярлодина.
Бенедикт спустился через чердак в свой кабинет, крохотную каморку. В вытянутом прямоугольнике света, падающего из окна на пол и стены, мягко плясали тени снежинок. Привычно переступив скрипучую половицу, Бен еще раз внимательно осмотрел аккуратные стопки разобранных бумаг, задержав взгляд на фотографии под стеклом на столе. Вытащив ее, он быстро нацарапал несколько строк на обратной стороне и, положив в чистый конверт, подписал и оставил на столе, но быстро передумал и положил во внутренний карман плаща.
Замерзший капрал Левски, заметив генерала, перестал притопывать и вытянулся по струнке.
