налево. — Советует она.
Продолжая давить, Эрин поднимает взгляд.
Что-то продолговатое мелькает перед глазами и мир пускается в пляс. Небо. Земля. Земля. Небо…
Совершив с десяток оборотов, она приходит в себя на земле.
Правая сторона непривычно легкая. Плечо жжет огнем.
И так поврежденные ребра мстят по полной за такое пренебрежение к ним. Легкие наполняются кровью. Удар, что лишь по касательной отправил ее в полет на десятки метров, полностью подрывает остатки сил. Всё, что она может — это чуть приподняться, что оглядеться.
Рядом с Герцогиней стоит один из ее рыцарей, абсолютно не примечательный человек. Вот только… Обычный рыцарь не сможет запустить стальное копье с такой силой.
Он протягивает руку Герцогине и в его голосе тоже не слышится уважительного почтения.
— Что-то ты совсем сдала, дорогая, если тебе понадобилась моя помощь. — Усмехается «рыцарь».
— Еще нет, тут я бы и сама справилась, любимый. Твоя помощь понадобится лишь через десять секунд.
— Что? — Непонимающие спрашивает Герцог, поднимая супругу на ноги. В воздухе слышится пронзительный свист.
— Четыре. Три…
Позади расцветают огненные цветы. Взрывные волны поднимают в воздух тела и комья земли.
Артиллерийский обстрел. Баржа, наконец, прибыла.
Эрин шарит глазами в поисках хоть чего-то. Укрытия на их равнине точно не было, но… щит!
Стиснув зубы, она подтягивает приглянувшийся артефакт к себе, оставляя незащищенными лишь ноги.
— Два. Один… Сейчас!
Герцог взмахивает рукой, останавливая в воздухе продолговатый снаряд, что летит прямо в них. Но рассмотреть его не удается, чугунная болванка взрывается, осыпая всё вокруг шрапнелью.
Осколки стучат по щиту и по доспехам Герцогини, что мгновенно закрывает собой супруга. Герцогине не везет, часть осколков впиваются в спину, пробив броню.
— Не останавливай их! — Шипит она. — Лучше загоняй…
— Поглубже в землю! — Мигом подхватывает он.
Следующий снаряд, упавший поблизости, забуривается в почву так глубоко, что взрыв лишь заставляет ее вспучиться, оставив в глубине все смертельные осколки.
Придерживая друг друга и падая каждый раз, когда снаряд приземляется достаточно близко, пара удаляется под продолжающуюся канонаду пушек…
— Как обстрел закончился — меня вытащили с поля боя, но… мы потеряли большую часть рыцарей. Поэтому я бы назвала этот бой… в лучшем случае ничьей. — Заканчивает рассказ Эрин.
— Выглядишь неплохо для человека со сломанными ребрами.
— Все в порядке, я уже была у целителя. Вот только с рукой не повезло, ее так и не нашли. Наверное, разорвало на части снарядами, придется выращивать новую, но… у целителей сейчас полно более важной работы, я пока потерплю.
— Раньше ты бы предпочла скорее вернуть руку, чем спасти людей. — Замечаю я.
— Пожалуй… — Меланхолично отвечает она и замолкает.
Несколько минут мы идем молча. Лишь хлюпанье кровавого болота и карканье воронья не позволяет воцариться тишине.
— А что насчет огнеметов? Как они сработали? — Интересуюсь я.
— Честно говоря, не знаю. Они оставались в тылу, у меня не было времени за ними следить. Но я видела парочку горящих рыцарей…
— Значит, добавить изолитовую пыль в огнесмесь оказалось небесполезно! — Восклицаю я, но девушка вновь погружается в свои мысли.
Крови под ногами становится все меньше и меньше. Вскоре она сменяется холодной землей. С пронзительным карканьем взлетают вороны, в пасмурном небе их целые стаи. Вокруг все чаще встречаются мертвецы, а также те, кто ими занимается.
Грязная работа легла на плечи ополченцев и лагерной обслуги. Под чутким надзором латников, они снимают доспехи, грузят раздетые тела на телеги. Добивают раненых…
Цокаю языком и останавливаюсь возле окровавленной труповозки. У каждого из мертвецов перерезано горло.
— Вы всех подряд режете, что ли? — Спрашиваю я у латника, что пересчитывал собранные связками, пики.
Он медленно поворачивается. Пластинчатые латы, щит с гербом одного из баронств за спиной. Не рыцарь и даже не оруженосец, но, судя по всему — не последнее лицо, раз ему доверили сбор трофеев. Замковый страж или офицер, не меньше.
Воин скептическим взглядом оценивает мое одеяние, но заметив Графину — тут же меняется в лице и быстро кланяется ей, а следом — уже мне.
— Нет, милсдарь. Лишь тех, кто тяжело ранен… или не может ходить. — Заискивающе произносит он.
— Те, кто может ходить — обычно на поле боя не валяется. — Отмечаю я.
— Истинно так, милсдарь. За час мы лишь троих нашли.
— А сколько было раненых?
Вопрос ставит его в тупик.
— Эм, не могу знать, ваша милость… — Виновато произносит воин и поворачивается к прислуге. Его голос тут же меняется с заискивающего на жесткий. — Эй, холопье, живо отчитаться! Кто сколько прирезал⁈
Ближайший ополченец, чей нож на поясе был весь в крови — тут же вздрагивает.
— Двенадцать, господин капитан!
Следом за ним отчитываются и другие. Одна лишь эта группа добила больше сотни. Непорядок.
— Я услышал достаточно, теперь слушайте вы. Я заплачу за каждого раненого, что доставят в лагерь Кондоров. Половина серебряной монеты вам и столько же слугам, что его принесут.
В глазах капитана загорается жадность.
— Ха. Такой каприз я могу исполнить, милорд. Все слышали? Вы двое, хватайте телегу и найдите кого-нибудь, кто еще не окочурился. Остальные — шевелите руками, план по трофеям остается тот же!
— Зачем тебе это? — Тихо спрашивает Эрин.
— Чтобы спасти жизни нужна причина?
Она качает головой.
— Эти обернется лишними страданиями. Эти люди ради денег будут возить даже тяжело раненных, вместо того, чтобы прекратить их страдания.
— А они просили прекратить их страдания?
— …Что?
— Если они так хотят смерти, то почему не покончили с собой?
— Но… Возможно, они не могут. — Пожимает здоровым плечом она и морщится.
— Или хотят жить. Да, мало кто выживет из тех, кого доставят в лагерь, ведь целители в первую очередь будут заниматься моими людьми. Но так у них будет шанс, тогда как на поле они гарантированно умрут.
Девушка проводит единственной рукой по своему лицу и коротким свистом подзывает химеру. Слуги разбегаются в стороны, когда рядом с ними проходит гигантский кот.
— Забраться сможешь? — Спрашивает она.
— Конечно, а сама?
В качестве ответа, она запрыгивает на спину зверя.
— Одной рукой мне будет непросто затащить тебя в седло, но сама я залезу в него даже без рук. Так… Тебе помочь?
Цепляясь руками за шерсть, я с трудом взбираюсь на спину животного.
— Итак, с чего ты решила сменить средство передвижения?
— Потому что иначе мы не успеем. Если уж ты взялся спасать людей, то спасать стоит хотя бы полезных.
Я хотел было задать вопрос, но барс ринулся вперед, заставив меня схватиться за ее спину, чтобы не упасть.
— Ку-ку-куда мы едем? — Наконец, умудряюсь спросить я, рискую лишиться языка из-за тряски. Бездна, ездить на коне гораздо удобнее!
