— Мастер Таррика. Он перестал.
Негр сидел у стены, растирая затылок.
— Надо попробовать перебраться отсюда. Соединив твою и мою силу, мы должны суметь.
Гилбрин смотрел в коридор у черного хода. Что-то там слишком темно, темнее, чем следует. Он видел разбитую дверь, куда вломился первый Рошаль, но никакого движения там не было.
«Но это не значит, что тварей там нет».
— Мне почему-то не кажется, что наш дорогой Август позволит нам так просто уйти. Не говоря уж о Сыне Мрака.
— Ты можешь придумать что-нибудь еще?
— Молиться, — слабо прошептал он. Разумеется, Хамман Таррика прав, как бы ни были ничтожны их шансы.
— Бандиты снова наступают, — сообщил Фило.
Гилбрин ничего не слышал и не чувствовал, и было ясно, что Таррика тоже растерялся. Тем не менее если аниматрон говорит, что Рошали наступают, то…
Черная маслянистая жидкость сочилась сквозь доски пола, быстро растекаясь по поверхности.
— Стул! — проревел Гилбрин, указывая на тот, что стоял в нескольких футах от второго Странника. Таррика среагировал моментально, прыгнув с пола на стул. Бродяга перекатился к дивану. Один только аниматрон остался на месте.
— Фило!
Жидкий деготь быстро сформировался в две массивные головы с громадными челюстями, которые сразу могли отхватить всю руку Гилбрина. Полосатые нечеловеческие глаза исходили отростками.
Попугай срубил голову чудища прежде, чем Рошаль смог сориентироваться. Тварь сдохла, а вещество ее тела утекло через щели в полу.
Однако второй Рошаль воспользовался этим временем и вырастил руки и ноги, в результате он приобрел форму какого-то тощего краба, пытающегося превратиться в человека.
«Кентавр, только вместо лошади краб», — подумал Гилбрин.
Тварь осторожно придвигалась к Фило. Если она сделает еще пару шагов, то непременно пойдет в атаку, а комната узкая.
— Гилбрин! Труба!
Гилбрин оглянулся. Из трубы лилась жидкость Рошалей; и вылилось, по его оценке, достаточно по крайней мере для двух инфернальных чудовищ. Интересно, скольких Сын Мрака может наслать на них? Без сомнения, больше, чем надо.
Вспомнив Рошаля в гостиничной комнате, Гилбрин задумался, защищены ли эти как-то от его энергии. Ответ можно получить только одним способом. Вздохнув, он осторожно отполз в дальний конец дивана — лучше оставить между собой и тварью хоть относительно безопасное расстояние, и сосредоточился.
— Время включить кондиционер, — пробормотал он. Его глаза уперлись в термостат.
«Благодарение Кариму, Мастер Таррика умудрился купить развалюху с кондиционированием воздуха».
Сильный порыв студеного ветра пронесся по воздуходувной трубе. В это время Бродяга протянулся за лежащей на тумбочке книгой. Живые лужи среагировали на воздух тотчас, первая утекла раньше, чем ее достигло изобретение Гилбрина. Вторая оказалась медлительнее, и ей досталось в полной мере. Холодный воздух ударил в нее, когда она собиралась бежать. Дальний конец лужи замерз мгновенно. У Рошаля была сформирована часть головы и рукообразный отросток.
Рошаль пытался утащить с собой свою замерзшую часть, но не мог двигаться достаточно быстро, холод распространялся по его белковой структуре с большой скоростью.
Когда он полностью отвердел, Гилбрин швырнул в него книгу.
Рошаль рассыпался на осколки, осыпав ими Гила и его товарищей. Вторая тварь расплющилась и приготовилась к атаке. По всему полу появились отростки с клешнями.
Краем глаза Бродяга увидел, что оба его соратника находятся в затруднительном положении. Еще один Рошаль просочился сквозь пол, и теперь у Фило оказалось по одной твари с каждой стороны. Аниматрон размахивал саблей туда-сюда, на время создавая мертвую зону. За ним находился Таррика. Он не мог выбраться из коридора, который вел в боковую дверь дома. Рошаль, напоминавший змееобразного паука, свисал из щели в потолке. Он пытался ухватить негра за руку, но какая-то невидимая стена вставала у него на пути. Однако с каждой новой атакой он продвигался немного дальше.
Что-то надо делать, но что?
Чудовище не позволило ему найти ответ. Оно прыгнуло.
В отчаянии Бродяга сделал единственно возможное. Он высвободил все пружины и гвозди из дивана и запустил их в потолок. А между потолком и диваном находился Рошаль, как раз и получивший удары смертоносных игл. Снаряды испещрили его тело, когда он устремился к тахте. Шипя от боли, Рошаль попытался уйти с траектории, но к тому моменту он уже получил изрядную часть этих диких ударов.
Чудовище свалилось на стол в нескольких дюймах от места, куда забрался Гилбрин. Оно не сдохло, но точно было ранено. Кроме того, оно кинулось вверх на Гилбрина.
«Не забудь о Брандашмыге…» Пролетели годы и варианты миров с тех пор, как Гилбрин читал какую-нибудь версию Льюиса Кэрролла, но если и существовало такое создание, оно наверняка было очень похоже на Рошаля.
«Может быть, масса мистеров Кэрроллов, которые писали о нем, видели во сне одного из псов Сына Мрака».
Рошаль кинулся снова и на сей раз ухватился за щиколотку Гилбрина. Впервые он заговорил:
— Человечек, человечек! Мой хозяин ждет тебя. Мой хозяин ждет тебя, но живьем тебя он хочет.
— Что ж, это успокаивает. — Свободной ногой Гилбрин ударил нападавшего в плоскую зубастую морду.
Рошаль зашипел, больше от раздражения, чем от боли, и медленно поднялся, все еще удерживая щиколотку. Из дюжины дырок на пол закапала черная жидкость. Гилбрину никогда не доводилось видеть у Рошаля ничего сходного с внутренними органами. Удивительно, что это зверье вообще можно назвать «живыми».
Этот термин и к нему скоро не подойдет, если он не высвободится из захвата щупальцев твари. До сих пор он не наносил прямых ударов, используя как оружие кондиционер и металлическое содержимое изодранной тахты. Теперь наступило время узнать, не будет ли грубая сила так же эффективна.
— Ты пачкаешь пол, — стал он бранить Рошаля. — Мастер Таррика грязь ненавидит, а значит, на меня рассердится.
Гилбрин схватил Рошаля за то щупальце, которое держало его ногу, пока еще два отростка тянулись, чтобы захлестнуть тело. Скрипя зубами, он вложил в атаку всю свою внутреннюю силу. Сначала он чувствовал страшное сопротивление, потом оно стало таять, а с ним, и Рошаль. Когти, скрючиваясь, тянулись к рукам и ногам Гилбрина, в клочья разрывая одежду и оставляя кровоточащие раны, мешавшие ему сосредоточиться, но Гилбрин держался. Он держался, пока клешни оттянулись, а щупальце, державшее его щиколотку, стало мягким и податливым. Рошаль таял, превращаясь снова в лужу, теперь он выглядел как какая-то пародия на злую фею из «Волшебника из страны Оз». Он уже не шевелился.
