Игорь Охапкин - Bioshock Infinite. Цейтнот

   По звукам, что издавал народник я опередил, что он подошел телу копа, присел на колени и стал его обыскивать. Затем он заметил полицейский револьвер, что лежал возле ладони копа и потянулся к нему. Я даже затаил дыхание, когда увидел, как из-за края кареты на всю свою длину вытягивается рука. Вслед за ней показалась макушка с черными волосами... И тут народник обернулся и стал беззаботным голосом кому-то что-то говорить. Если бы он не сделал этого, а продолжал смотреть на револьвер, то краем глаза заметил бы меня... Народник продолжал разговаривать со своим дружком, а одной рукой ощупывал мостовую в поисках револьвера. Я видел, что его пальцы находятся слишком далеко от оружия и ищут совсем в другом направлении. Я так же понимал, что вскоре народник потеряет терпение и обернется, чтобы посмотреть, где лежит револьвер. И тогда кроме оружия он увидит и меня...

   Долю секунды я колебался, а затем собрался с духом. Стараясь не издавать ни звука, я вытянул руку и осторожно подтолкнул полицейский револьвер к рыскающим пальцам народника. Едва дотронувшись до холодного металла, они тут же сомкнулись вокруг рукоятки. Народник подался назад и одновременно стал оборачиваться, очевидно, чтобы посмотреть на револьвер. Это был напряженный момент. Если бы народник успел повернуть голову, до того, как полностью скрыться где-то за каретой, то обязательно бы увидел меня... Но, к счастью, этого не произошло.

   Народник исчез из поля моей видимости. Опасность миновала, и я почти беззвучно облегченно вздохнул. Народник теперь находился где-то за каретой, и я отчетливо слышал его голос. Он хвастался перед друзьями своей находкой. Затем, судя по звукам, он поднялся на ноги, сделал шаг и... остановился.

   - Опа, кажется здесь есть еще кое-что, - сказал он с какой-то восторженной ноткой в голосе.

   Снова послышались шаги. Они звучали так отчетливо, словно раздавались совсем рядом... Я замер. Пот обильно струился по лицу, но я не смел его вытирать и напряженно смотрел в одну точку, ожидая вот-вот увидеть народника, выходящего из-за боковой стенки кареты. Наконец, он показался. Уверенной походкой он сделал два шага вперед, остановился и сел на корточки. Затем стал снимать с безымянного пальца мертвого копа печатку с крупным сапфиром. Народник сидел в пол-оборота ко мне, и то ли он слишком увлекся своим занятием, то ли вид красивого украшения поглотил все его внимание, но меня он совершенно не замечал, хоть мы и находились на небольшом друг от друга расстоянии.

   На всякий случай я медленно поднял руку с пистолетом и прицелился. И тут народник то ли заметил боковым зрением это движение, то ли просто почувствовал вдруг чье-то присутствие рядом с собой. Как бы то ни было, он обомлел и застыл, а все его тело заметно напряглось. Через секунду он резко обернулся. Мы пристально смотрели друга на друга несколько мгновений. И едва народник потянулся к своему оружию, как я сразу выстрелил. Затем резко вскочил на ноги и быстро окинул взглядом обстановку вокруг.

   Осталось еще пятеро народников. Все они были вооружены штурмовыми винтовками и автоматами. Теперь стало ясно, почему копы, у которых были одни лишь пистолеты и револьверы не горели желанием вступать в бой.

   Услышав выстрел, народники обернулись и замерли, удивленно глядя на меня. Они явно не ожидали, что поблизости кто-то прячется. Воспользовавшись их секундным замешательством, я вскинул руку и стал стрелять. Еще один народник замертво рухнул на мостовую. Остальные сразу вышли из оцепенения и открыли ответный огонь. Стреляли они на удивление метко - первая же автоматная очередь скосила бы меня, если бы я не успел вовремя использовать свою способность. Порыв ветра сбил с намеченной траектории пули, и они пролетели мимо. Через мгновение послышался звон разбитого стекла - пули попали в витрину магазина, что стоял позади меня.

   Однако народников это нисколько не смутило, и они продолжили вести непрерывный огонь. С каждой секундой ситуация все более накалялась. Я уже даже не мог отстреливаться - все мое внимание было поглощено лишь отбиванием вражеских пуль.

   Вскоре до народников наконец дошло, почему ни одна из их пуль до сих пор не сразила меня. Они стали переглядываться, а лицо одного из них расплылось в мерзкой улыбке. После этого они почему-то перестали стрелять. Я тут же нацелился на ближайшего противника... Но не успел сделать ни единого выстрела. Пистолет вдруг выскользнул из моей руки и отлетел к ногам одного из народников. Затем и винтовка соскользнула с моего плеча и улетела далеко в сторону. А сам я вдруг почувствовал, что теряю равновесие и что вот-вот упаду. Но я не упал, а наоборот взлетел в воздух на метр или полтора.

   Народники ухмылялись и посмеивались, глядя как я беспомощно барахтаюсь в воздухе. Затем народник, который поднял мой пистолет, сунул его за ремень и, резко спустив с плеча ремешок автомата, прицелился. Но моя мысль оказалась быстрее. За долю секунду до того, как он стал стрелять, я откинул от себя мощную воздушную волну. Всех народников раскидало в разные стороны. Тот, который собирался прикончить меня упал на спину, а его палец надавил на спусковой крючок. Автомат стал изрыгать огонь в небо.

   Давление на мое тело исчезло, и я упал на мостовую. Народники приходили в себя. Один из них совсем оклемался и уже даже стал стрелять, лежа на животе. Несколько пуль яростно вгрызлись в асфальт совсем рядом с мной. Я понимал, что положение мое не ахти и сделал то, что до меня делали копы - вскочил на ноги и стал удирать.

   Юркнув в первую попавшуюся подворотню, я бросился бежать по ней. Позади слышались агрессивные крики, топот ног, выстрелы и свист пуль. Узкий проход, по которому, я бежал уходил влево. Я свернул по нему и оказался в тупике - между двумя высокими домами находилось кирпичное заграждение метра под три высотой. Я затравленно оглядывался по сторонам, но нигде не находил спасения - дверей не было, а окна находились на уровне второго этажа и выше. По кирпичной стене залезть наверх тоже не получалось - она была гладкая, ровная, без единого выступа, совершенно не за что ухватиться и поставить на что-то ногу.

   Драгоценные секунды быстро истекали. Топот ног раздавался все отчетливей. Я знал, что возвращаться назад уже не было смысла, поскольку народники находились уже где-то в подворотне и с секунды на секунду должны были появиться в этом тупике. Неожиданно я вспомнил то, о чем недавно размышлял. Зачем мне спасаться? К чему пытаться сохранить свою жалкую жизнь? Разве не мечтал я о какой-нибудь вражеской пули, которая прервет мои душевные муки? После этих мыслей я обернулся и приготовился принять смерть от народников, которые вот-вот должны были забежать в тупик.