его смерть или предполагаешь?
– Видел.
– Как, – я ощутил ком в горле, но всё же задал свой вопрос. – Как это было?
– Его дом сержанту юрвенлэндскому по нраву пришёлся, вот эта вражина вместе со своим отделением туда и въехала, – приглушил голос собеседник и заозирался из-за боязни присутствия ненужных слушателей. – Сначала-то они, эх, вполне прилично себя вели. Выгнали только хозяев в подвал спать да заставили себе прислуживать. А потом на девчонок засмотрелись. Как лицо грязью не мажь, грудь не стягивай, а молодую красоту всё равно видно. Они же хорошенькие у сударыни Аннет, упокойся в мире её душа, были.
– Из-за них значит?
– Ага. Солдатня к ним под юбки полезла, а старый мастер не стерпел. И так только от лихорадки сударыня Аннет сгорела. Я сам мёрзлую землю за домом копал, чтобы её похоронить. На кладбище-то было не выехать. Зима так зима. Зимище прямо-та…
– Ты мне про мастера расскажи, – перебил я его.
– Да что про него говорить? – удивился Ганс и тяжело вздохнул. – Повесили его. Ага-ага! Прям на балке, под которой вы, сударь Арьнен, сидите.
Я поглядел наверх. Балка, укреплённая подпоркой, выглядела вполне обычно, а оказалась самой настоящей предательницей. Не могла окончательно сломаться, что ли?!
– Чего девушек не похоронили? – хотя это уже и не имело значения для моих планов, всё же спросил я.
– Нам запретили хоронить без разрешения, – насупился Ганс. – А кому охота труп на телеге судье везти? Поверит ли, что это юрвенлэндцы, коли под них гнётся, а? Да и это младшая всё сопротивлялась и кричала. Старшая посмирнее была. Они за собой её так и уволокли… Жива ли?
…Мне так хотелось, чтоб Мишель сохранила в себе нотку непокорности!
Не нарисованный ли мною портрет сыграл столь злую роль в её судьбе?
– Вряд ли жива, – честно ответил я Гансу и, не прощаясь, поднялся, взял гитару да пошёл прочь.
Собственное восприятие мира мне не нравилось. Нечто невнятное тяготило, и мне то хотелось наплевать на запрет Хозяев да стереть Юдоль с лица этого мира, то сесть и ждать смерти, окончательно чувствуя себя беспомощным и ни на что не способным. В моей груди словно образовалась некая дыра.
А затем пришли тяготы дум о насущном. Я подумал об Элдри. О том, что же мне теперь делать с ней.
Всё же было так хорошо задумано!
Собственные исследования не представлялись мне возможными в компании ребёнка. Она мешала. Она раздражала, но… я за неё… был в ответе? Беспокоился? Даже в эти минуты тяжкого раздумья, мои мысли нет-нет, а всё же возвращались к оставленной у ворот испуганной хрупкой девочке. Припоминался боязливый взор и то, как крепко она сжимала ножны. Мне очень не хотелось, чтобы в моё отсутствие кто-нибудь её обидел.
Может, это и есть забота?
– Куда прёшь?! – рыкнул на меня какой-то свирепый мужик в облегчённых кожаных доспехах и шерстяной одежде. Я не видел ровным счётом ничего перед собой, а потому случайно врезался в этого громилу.
Кстати, стоит заметить, что на его вопрос я бы очень и очень хотел ответить, но что мне делать дальше я действительно не знал. Мне было не выбрать путь, по которому стоило идти после возвращения к воротам, а потому я искренне растерялся и промолчал, не ведая, что и произнести.
– Да оставь ты его в покое, Могута, – усмехнулся компаньон силача.
Он выглядел похлипче спутника, но всё равно был сильнее обычного солдата. Пахло же от него (и ощутимо) крепким пивом. Наверно, оно и привело его в хорошее да милостивое состояние духа. Мужчина похлопал товарища по плечу и с улыбкой спросил:
– Чего тебе с мальчишкой силой меряться?
– С этой щепкой-то? Силой? – пренебрежительно хмыкнул Могута, моментально теряя азартный драчливый настрой. – Такого ненароком и раздавишь.
– Ну, так и не веди себя так, будто он твоё место в Стае решил занять. Пошли скорее.
В жизни магов очень часто всё решает случай. И эту встречу я воспринял за перст судьбы. Так что, едва оба воина сделали с десяток шагов, я поинтересовался о них у сидящего поблизости сапожника, для привлечения внимания клиентов демонстративно чинящего обувь на виду, несмотря на холодное время года.
– Наёмники энто, – недовольно ответил тот. – Стаей себя зовут из-за того, что не по одиночке, а большой сворой ходят. Не слыхал о них, что ли?
– Нет.
– Может потому и подвезло тебе. С дурачьём всегда так! – усмехнулся, но не по злому, сапожник. – В другой раз увидишь у кого на одежде оранжевую тряпку с вороном, так стороной обходи. Явно кто-то из Стаи. А они беспредельщики. У нас уже вторую неделю шатаются. Надоело им под Варженью сидеть без дела, видно. Тамошний губернатор ещё в прошлую войну доказал, что осаду держать долго может, вот они и пошли по городам гулять. Шороху у нас навели. Жуть! Дикари будто. Слово не то кто скажет – сразу глотку режут!
– И много их?
– Завсегда восемнадцать.
– Не больше, не меньше? – удивился я.
– Да, у них такой порядок. И присоединиться к Стае можно, только если кого убьют из них, а тебя достойным сочтут. Либо последнего принятого побороть надобно. Этот Могута, как я знаю, тот самый последний и есть.
– Много ты о них знаешь.
– А куда деться? – начал сердиться сапожник. – Они же тут ходют, как короли! А в городе лихих ребят хватает. Кто из них не хочет вместо того, чтобы хорониться, меч нацепить да добро чужое делить? А добра у Стаи много. Стая сильная. Нанимают её за звонкие монеты. Серебро да злато! А коли послужить некому, так и сами пошерудить могут, кого хотят. Вот и было схваток уж шесть в нашей округе. Всем кушать хорошо да гулять хочется.
– И никто не победил?
– Никто, – уже полностью вовлекаясь в диалог со мной, начал рассказывать тот.
– А на чём бились? На кулаках? На мечах?
– Э, да ты никак к ним метишь? – поняв, засмеялся мастеровой, затем пренебрежительно оглядел меня сверху вниз, но всё же ответил, как подобает. – Главарь ихний Данрад, коего ещё Холща кличут, такие стычки привечает. Так что хоть меч, хоть секиру бери да иди в бывшую гостиницу «Медвежий Пляс».
– Благодарю, – сказал я и поставил столь мешающую рукам гитару возле ног сапожника. Тот изумлённо уставился на неё, не понимая, что это я так сделал показушный выбор не в пользу поэтической стези, и выкрикнул мне вослед совет:
– Да брось ты эту задумку, тупица! Остановись!
Я действительно остановился и даже вернулся.
– Знаешь, я сегодня не в
