- Ну, ты ведь герой. Самый что ни на есть настоящий! Да про тебя легенды еще будут рассказывать. Напишут книги, создадут информсериалы, прославят в песнях... - К своему удивления, я понял, что Светозара говорит искренне. - Неужели ты сам этого не понимаешь? - Ты первый человек столкнувшийся с инопланетным разумом. Ты первый, за три сотни лет человек, вставший на защиту Человеческой Общности... Кое-кто считает, что если за тебя хорошенько взяться, ты станешь знаменитее своего великого предка!
- О Боже, - какой бред!!!!
Прости Светозара, но это действительно полный бред. Я не первый кто столкнулся с Чужими. Первой была Груня. И на защиту Человеческой Общности, я конечно встал. Но пока ничего существенного на этом поприще не сделал. То, что наш с Сидором танк подбили над планетой, и то, что мне пришлось провести на ней пару суток - это по большому счету, абсолютно не героические поступки. Я могу навскидку назвать тебе десяток имен ребят, которые только за последний год, сделали раз в сто больше ради блага Человеческой Общности... Взять хотя бы Эльмана Киза, из Службы Перехода, этот парень...
- Коля. Ты ничего не понимаешь в героях! Герой, это не тот, кто сделал много полезного. Герой, это человек, с которого хочется брать пример! Герой это тот, кто зажигает в других Искру храбрости, жертвенности, и беззаветной преданности идеалам Человеческой Общности! Герой это...
- Похоже, пьеса уже написана?
- Ну, лишь в общих чертах...
- Знаешь. Насчет пьесы, это, пожалуй, не так уж плохо. Но! Но я, во-первых - хотел бы согласовать этот вопрос с Координационным Советом. А во-вторых - хочу ознакомиться с пьесой до ее официального размещения. А то вы там по незнанию понапишете всякой чуши... И последнее - лично я героем ваших пьес, быть не собираюсь!
- Значит, я передам Фариде что ты согласен?
- Передай ей...
И тут прозвучал вызов по срочной связи. Спустя десять минут я был в Штабе.
В общем, произошло то, чего мы опасались. - В системе ЕКХ-471 появился чужой Флот, состоящий как минимум из трех десятков кораблей. В основном, размером с нашего давнего знакомца. Но было и несколько кораблей, раз в десять больше него. А если учитывать способности Чужих к маскировке и выдаче ложной информации - об истинных размерах и силах врага, можно было только догадываться.
Все это я сказал на внеочередном заседании Координационного Совета. А заодно и перечислил силы, которые мы можем перекинуть в систему, в течении ближайших суток.
Но тут меня быстренько оборвали, тонко намекнув, что наводить дипломатические мосты с Иным разумом, это не мое собачье дело. И что лезть с моими железяками в такое тонкое дело как межцивилизационная дипломатия, мне тем более не следует. А кое-кто, (по фамилии Каробабайский), даже предположил, что я слишком молод для занимаемого мной, столь ответственного поста. И что на мое место должен быть назначен человек зрелый, мудрый, и самое главное - правильно мыслящий. И таким человеком, Каробабайский считал моего дядю Пантелеймона Цереновича. Себе же он отводил роль посла Человечности и Гуманизма. (Простите за тавтологию).
Я было серьезно напрягся. Но тут вмешался дядя, и быстро объяснил всем присутствующим, что для работы Главнокомандующего, нужны совершенно особые навыки и знания. И единственный из присутствующих на этом Совете человеком, который подобными знаниями обладает, является Коля Кукуев.
Впрочем, к Каробабайскому никто особенно и не прислушивался. Его даже послом не утвердили, на том основании, что недопустимо подвергать риску, жизнь такого важного Члена Совета. Тем более, как я понял, "комиссию по встрече", уже была давным-давно создана. И входили в нее совершенно другие люди. А возглавлял ее, как ни странно, академик Сидор Кукуев.
Так что долгие сборы не понадобились. Не прошло и двенадцати часов, с момента появления Чужих, а комиссия уже отправилась на встречу с ними. Впрочем, путь был не так уж и долг. Всего-то и понадобилось, перейти через Кабину, на спутник ЕКХ-471-03. А там, сесть в специально оставленный там для этих целей ШКК, и вылететь к флоту противника.
...Через Связь со станций слежения, мы наблюдали как при подлете к флоту Чужих, ШКК с нашими послами был уничтожен...
С моей точки зрения, это означало Войну.
Впрочем, насчет "точки зрения", я беспардонно вру!
Никакой "точки" у меня тогда не было. А была дикая, абсолютно неконтролируемая, животная паника.
Все мои многочисленные тренировки, психологические установки, поединки на татами и сотни прочитанных сценариев..., и даже мое маленькое приключение на ЕКХ-471-03 - не смогли подготовить меня к гибели Сидора. Подготовить к тому, что за крохотные доли мгновенья, из жизни навсегда ушел этот большой веселый человек, одинаково хорошо убалтывающий девушек на вечеринках, и произносящий доклады на научных конференциях. Способный построить целую научную гипотезу на основе одного единственного факта, и смело выйти на татами против любого противника. И пусть шанса выиграть этот поединок у него практически не будет, но...
...Шанса выиграть ЭТОТ поединок, у него тоже не было. Но на свой бой он вышел.
...А как могу выйти на этот бой я? И не просто выйти - но и послать, возможно на гибель, кого-то из своих подчиненных? Не просто своих знакомых, или друзей - а именно подчиненных! Тех, - кто по определению, обязан подчиняться моим приказам, какими бы идиотскими они не были.
И как я могу послать их в бой, точно зная, что в их гибели буду виноват только один лишь я?!
И вот признаться, в этот момент, я испугался по-настоящему. Испугался до дрожи в коленках, и полной потери памяти и ориентации.
Я не помню, как ушел из зала, где заседал Координационный Совет... Я не помню как шел по коридорам и как оказался в сортире...
Я помню только как блевал скрючившись над унитазом. А потом помню, как дядя Пантелеймон подтащил меня к раковине и плескал в лицо холодной водой, бормоча что-то утешительное.
Кажется, потом, я высказал ему все что думаю о своей способности руководить ВС в условиях войны. И попросил его занять мою должность...
А в ответ он врезал мне по морде. Очень слабо и совершенно неумело. (Все-таки дядя был не боец..., в том понимании этого слова, каким оно было еще несколько минут назад). Тем не менее, эта оплеуха подействовала на меня весьма освежающе.
По крайней мере, через какое-то время я пришел в себя и начал думать более-менее здраво. Было жутко стыдно, и по-прежнему страшно. И я по-прежнему был растерян и не знал что мне делать. Но сейчас, у меня хотя бы была решимость Делать Что-Нибудь.
До сих пор не знаю, обратили ли Члены Совета, и другие люди, находившиеся в зале, внимание на мою выходку. Может быть да, а может быть, все находились в таком шоке, что им было не до меня.
