Ознакомительная версия.
Арингорад шёл в атаку. Тёмные, пригнувшиеся силуэты мелькали на фоне озарённого вспышками неба, пробегали мимо.
— Ну, пошли, что ли, — весело прокричал цергард Эйнер, и зубы его, и глаза сверкали белым на чёрном от грязи лице. — Пора, не то отстанем! Придётся сначала начинать!
Поднял за шиворот адъютанта, и они побежали вместе со всеми, навстречу пулемётному огню, прямо на ряды колючих проволочных заграждений, ни о чём не думая, ничего не соображая, повинуясь исключительно животным инстинктам, древним и спасительным.
Бежали, падали в топь, лицом в кровавое месиво, поднимались и бежали дальше, по трупам, сквозь бреши в ограждениях, и были моменты, когда Тапри казалось, что он потерялся, остался совсем один, тогда мысли окончательно путались, он не понимал больше, в какую сторону бежать. Но всякий раз рядом оказывался цергард Эйнер, грубо — с бранью и тычками, придавал ему ускорение в нужном направлении, и агард от радостной благодарности пускал слезу.
…Главное — всё оказалось напрасным. Наступление захлебнулось. Бег прекратился. Вопль ужаса прокатился по рядам вжавшихся в топь солдат, и потонул в оглушительном низком рёве. Им навстречу шли знаменитые «болотные танки».
На самом деле, это были и не танки вовсе, а огромные грейдеры, сконструированные когда-то для мирной жизни, но укреплённые бронёй, поставленные на болотоходные платформы и оснащённые лёгкими миномётами. Они двигались медленно, выстроившись сплошной цепью, выставив вперёд страшные свои отвалы, не пробиваемые никакими снарядами. Победоносное оружие холмистого прежде, до прихода нивелирующей топи, Квандора. У равнинного, давным-давно благоустроенного Арингорада в столь мощной технике не было нужды, теперь ему нечего было противопоставить врагу. Только прямое попадание кумулятивного снаряда в кабину могло остановить чудовищную машину…
Теперь все бежали в обратную сторону. Без остановок, на пределе дыхания и сил, увязая в топи, воя от смертельного ужаса. «Болотные танки» тихоходны, а всё-таки быстрее человека. Там, где они проходили, не оставалось ничего — ни живого, ни мёртвого. Лишь идеально гладкая, маслянисто-чёрная равнина с кровавыми разводами на поверхности. Ни единого шанса на спасение. Отчаяние обречённых гнало людей вперёд, но всем им было суждено умереть в ту ночь. И не только солдатам Арингорада — вот что самое жуткое! Квандор и своих не щадил, им просто некуда было деваться от безжалостно прущей вперёд железной стены.
Гораздо дальше, акнара через полтора-два, грейдеры всё-таки будут остановлены мощным артиллерийским огнём. Но пехота погибнет, этого не избежать. И трое монахов-самозванцев разделят её участь. И придёт конец человечеству…
Что произошло, Тапри не успел понять. Его сбили с ног, толкнули вбок, потащили вверх, потянули вниз, впихнули куда-то внутрь — ржавое железо разодрало руки и лицо… И больше он не бежал, а лежал скорчившись, на боку, внутри непонятного, сырого и чёрного вместилища, хватал ртом воздух и чувствовал как лёгкие горят огнём. Сквозь шум крови в ушах, сквозь оглушительные удары сердца он едва слышал знакомый голос: «Спокойно, всё в порядке, всё будет хорошо…». И он ВЕРИЛ. Он не боялся больше ничего, даже умереть не боялся, просто лежал и ждал.
А мир вокруг дрожал и вибрировал, слышался — нет, всем телом ощущался рык моторов, злобно скрежетал и лязгал металл. Звуки становились всё громче, наконец, стали звучать над самой головой. И в тот же миг их поволокло куда-то, швыряя от стенки к стенке, завертело, окунуло с головами в густую, провонявшую бензином жижу, выдернуло и утопило снова, и снова дало отдышаться, затем сдавило больно, навалилось на грудь… И на какое-то время наступила полная чернота.
Потом она рассеялась, чьи-то ледяные пальцы уцепили его за ворот, снова тянули, и он даже нашёл в себе силы им помогать — полз вверх, лёжа на спине, перебирая ногами, и удивляясь вслух: «Неужели я живой?!»
— Живой, живой, я же обещал, — послышался над ухом голос цергарда Эйнера, чуть задохнувшийся, но весёлый.
И потрясенный, охрипший от крика голос пришельца отвечал ему:
— Ты псих! Ты самый ненормальный из психов, что рождала ваша галактика!
— Ага! — очень охотно согласился цергард.
Прошло не менее четверти часа, прежде чем чувства вернулись к агарду Тапри окончательно, и он смог осознать, где они находятся, и что произошло. А произошло почти невозможное.
Это был взорванный болотоход, тот самый, что служил им укрытием перед атакой. Понимая, что спасаться бегством бесполезно, цергард Эйнер пошёл на риск невероятный и безумный, как весь их план — он затащил спутников внутрь, в полузатопленную кабину. Грейдеры врага подмяли их убежище под себя, окунули в топь и прошли верхом, теперь их стихающий рёв слышался где-то в отделении.
На несколько акнаров вокруг всё было мертво. Что им троим удалось выжить, что не разрезало ножом отвала, не расплющило в лепёшку между смятыми листами брони, не утопило в жидкой грязи, было настоящим чудом, одним из тех, о которых во храмах заунывно поют монахи. Но главное, они не просто остались в живых. Они выполнили то, ради чего явились в этот край. Линия фронта осталась позади — не они её, так она сама их «перешла». Полдела было сделано!
Больше всего на свете Тапри хотелось выбраться на волю из мокрой железной дыры, милостиво спасшей им жизнь, но холодной и мучительно неудобной. Это его желание осуществилось очень скоро. Но следующее, не менее острое — вытянуться лёжа во весь рост, дать отдых измученному телу, поспать хоть полчаса — пришлось отложить до лучших времён. Напряжение боя сменилось сонной апатией, двигаться не хотелось никому. Но чтобы ситуация не повторилась, нужно было уйти как можно дальше вглубь квандорских территорий, пока Арингорад не начал контрнаступление, пока не повернули вспять, возвращаясь на исходные позиции, уцелевшие «болотные танки».
Это был страшный путь. Ноги отказывались служить от усталости. Глаза боялись смотреть от ужаса. Мёртвые тела были повсюду, лежали плоские, изуродованные, вдавленные в топь, размазанные по поверхности её. Поле битвы казалось гигантским холстом, на котором совершенно безумный живописец изобразил в натуральную величину сцены бредовых, кошмарных своих видений. Зря цергард Эйнер, учёный горьким опытом, остерегался «чистильщиков» — тех, кто идёт следом за наступающими частями и добивает раненых. Квандорцы были уверены: там, где прошли их «болотные танки», в «чистильщиках» нужды нет… Хорошо, что не бывает правил без исключений. Хорошо оказаться этим исключением!
Заметив на одном из тел в ошмётки серой квандорской формы, Тапри решил, что оно было расплющено уже мертвым. Он не мог поверить, что «танки» давили своих.
Ознакомительная версия.
