тихая экспансия и захват чужих систем с помощью внедрения в представителей захватываемых рас. Я подозреваю, что у них под контролем тысячи других рас, в том числе и тех, которые мы контролируем. Ну, или думаем, что контролируем. На каком-то этапе моего расследования стало ясно, что на Катране и в колониях больше ничего не контролируется реальной администрацией барона-губернатора. Да и сама его жизнь и жизни всех, кто принимал участие в расследовании, находятся под угрозой. Под предлогом дипломатической миссии мы взяли один военный корабль, на котором барон-губернатор, его семья и множество других картанцев должны были отправиться на дипломатические переговоры. На этом корабле находились все записи по расследованию и допросам. Доверять было нельзя никому, и мне пришлось без каких-либо копий передать на этот корабль всю доказательную базу по моему расследованию. Это оказалось ошибкой. Корабль был уничтожен в космосе во время полёта так же, как и другие. Мы с Норианом находились на просмотровой палубе, рядом с которой располагались спасательные капсулы. Как только прозвучал сигнал тревоги по кораблю, всё, что я успел сделать, это подхватить ребёнка и ввалиться в одну из капсул. Во время отрыва от корабля и перехода в гиперпространство я отчётливо почувствовал удары мелких обломков об корпус капсулы. Как мы не взорвались я не понимаю… Это повредило двигатели нашей капсулы, но она всё равно продолжала двигаться, только с меньшей скоростью. С такой скоростью мы не могли бы достичь ближайшей планеты даже за десятки лет. В итоге я оказался в открытом космосе, в спасательной капсуле, с чужим ребёнком и моим личным компьютером, который всегда находится при мне.
Саредос замолчал, остановился, чтобы перевести дыхание и отпить немного воды из своего стакана. Адмирал продолжал молча сидеть и внимательно слушать своего собеседника, стараясь не пропустить ни одного слова и не перебивать его по возможности. Передохнув и глотнув воды, Саредос продолжил:
— Мы летели примерно семь или восемь суток, а капсула продолжала отсылать сигнал бедствия. Включить подпространственную связь на своём компьютере я не мог, потому что это бы выдало то, что я живой, и идентифицировало бы меня как Саредоса Ованара, главу картанской службы безопасности. Я не мог этого допустить. К тому же еды в капсуле была довольно мало, на двоих на долгий период нам бы её не хватило. Мне пришлось поговорить с Норианом и объяснить ему, что его родители погибли на взорвавшемся корабле. На удивление ребёнок всё понял и не замкнулся в себе, как это бывает с детьми столь раннего возраста. Я смог его научить всему, что необходимо делать и что говорить в случае, если нас найдут, чтобы не выдать себя. К счастью, он всё принял очень серьёзно. Видимо, сказалось то, что я воспитывал его с самого детства. Из-за ограниченности припасов и проблем со скоростью я принял решение уйти в стазисный сон, понимая, что не могу рассчитать необходимый срок. Ведь мы рисковали, что нас вообще никогда не найдут. Это оказалось не так. Нас нашёл капитан Зорган, который не стал задавать слишком много вопросов и помог мне и Нориану беспрепятственно осесть на Сагитариусе-8, минуя все возможные проблемы в космопорте. Дальше всё просто. Я имел доступ к деньгам семьи Нориана, а с помощью идентификации по его ДНК я смог получить почти все семейные деньги в своё пользование. На эти деньги я организовал Нориану жизнь на Сагитариусе-8, а сам открыл компанию по грузоперевозкам, во главе которой поставил капитана Зоргана. Впоследствии, когда капитан потерял один из кораблей, я ввёл его в курс дела, рассказал, для чего в действительности существует эта компания. Через неё я смог беспрепятственно вести дальнейшее расследование, а команды этих кораблей вольно или не вольно доставляли мне информацию со всех уголков империи, куда летали. Некоторую доставленную информацию я проверял лично. Именно по этой самой причине я не передал вас имперской безопасности. Нориан нашёл вас по чистой случайности, а я решил сначала выяснить, кто вы и почему оказались в этом контейнере. Для нас вы были просто предположительно похищенным птолеанином с перепрограммированной личностью.
Саредос замолчал и стал ожидать реакции адмирала на услышанное. Тот не отвечал, сидел, задумавшись, как будто продолжая что-то слушать или размышляя над тем, что уже услышал. Наконец придя к какому-то решению, адмирал посмотрел на Саредоса и начал говорить:
— Знаете, с одной стороны, я рад тому, что вы сказали. С другой стороны, очень этим обеспокоен. Для начала… Вы сейчас положили на чашу весов важную причину, чтобы не начинать новую войну против пиратов или независимых. Пока я отсутствовал, у командования было мнение, что меня похитили для каких-то целей то ли «независимые», то ли пираты. Во всяком случае, разведывательная операция уже ведётся два месяца, и до этого нашего с вами разговора она была безрезультатна, чему я очень рад. Войны не будет.
— Адмирал, вы отсутствовали два месяца?? — перебил Аргона Саредос. — За этот период о вашем похищении нигде не было сказано ни слова. Именно по этой причине я даже подумать не мог, что торсианец, лежавший передо мной на медицинском столе, это вы.
— Да, меня не было два месяца. Разведка всё засекретила, и это естественно, потому что я вторая фигура в империи после императора, а по факту — первое военное лицо империи. После взрыва некоторое время все думали, что я остался во время взрыва на крейсере, потом, проанализировав данные о шаттле, покинувшем корабль непосредственно перед взрывом, решили за это ухватиться и представили вариант моего похищения. На этом фоне два месяца велись мои поиски — в строжайшей тайне от общественности. В итоге я был найден вашим приёмным сыном и сижу сейчас перед вами и с вами разговариваю. Что касается всего прочего, о чём вы мне тут говорили столько времени… — адмирал сделал паузу и снова продолжил. — Это всё нужно проверять. Вы рассказали очень интересную историю, назвали это потенциальным вторжением и не привели ни одного бесспорного доказательства вашим словам. По сути, вы просите верить вам на слово, и я вам верю. Повторяю: я вам верю! Но… Мне нужно что-то ещё для того, чтобы начать действовать и принимать какое-то меры. Мне не совсем ясно, с какими целями я был похищен этими, как вы их называете, перепрограммированными. Конечно, можно представить для чего, но это будут обычные предположения, что меня абсолютно не устраивает. Мне нужно подумать, а пока что я позволю увидеться вам с вашим приёмным сыном. Мы продолжим наш разговор
