были большие потери. Бронекостюмы механиков были заточены под ближний бой, а значит, они были с ним в самом пекле, и тут не удивительно, что кто-то из них погиб. Борей понимал свою ответственность за каждую смерть и готов был, если нужно, заменить любого павшего воина, но не мог заменить всех. Как, впрочем, не мог всех и пожалеть. Только посочувствовать. Это война, война на выживание. Возможно, умрут еще многие, чтоб они выжили, но если они проиграют, то умрут абсолютно все. Все знали, что конунг не чурается битвы и не боится ее, он не отсиживается за спинами своих воинов, а возглавляет атаку или защиту и может погибнуть в бою, как любой из воинов. За это конунга уважали.
Видимо, все это отразилось на лице у Борея, и механик решился его окликнуть.
— А какую именно ты идею подбросил одному из нас, конунг? — поинтересовался он.
— Тебя как зовут, добрый человек? — спросил Борей, выходя из непродолжительного ступора. — А то как-то неудобно к человеку обращаться, имени его не ведая.
— Лестором зови.
— Лестором? — удивился конунг, он не слышал досель таких имен, оно не было похоже ни на городское, ни на лесное имя. — Это тебя так мать с отцом назвали при рождении?
— А Ньяла твоего с рождения так кличут? — последовал вопрос на вопрос.
— Ну сказал тоже, — отмахнулся Борей, — Ньял же колдун или ведун, как они себя сами у псевдов называют. У них свои понятия и законы, они себе имена сами дают.
— Вот и считай, у нас, механиков, так же, — пожал плечами Лестор, — когда человек в механики приходит, он всю жизнь сызнова начинает, а для новой жизни и имя новое требуется.
— Удивил, — скорчил губы конунг, — не знал таких подробностей.
— Так еще много открытий чудных готовит тебе этот мир, — ухмыльнулся механик, — так с какой идеей ты к нам приходил-то ранее, конунг?
— С молотом вибрационным, который будет при ударе выдавать вибрацию, как мне показалось ранее, убийственную для эвеков.
— А, помню, — кивнул Лестор, — была такая идея, и даже что-то мы делали в этом направлении, но сам понимаешь, пока не готово.
— Понятно, — согласился с механиков Борей, — рук не хватает, ресурсов не хватает, тут не до побочных идей, тут стандартные нужно делать.
— Вот видишь, конунг, — развел руками седовласый, — ты и сам все понимаешь.
— Понимаю, — кивнул Борей, развернулся и направился к выходу.
И уже перед самими дверями его застали слова:
— Мы постараемся что-нибудь сделать по твоему запросу, как только будет готово, мы предоставим тебе первый рабочий вариант.
— И то хорошо, — не оборачиваясь, буркнул конунг и вышел из блока.
Он шел по базе и глядел вокруг на жизнь людей, отдавших свои жизни в его подчинение, согласившихся с его доводами в защиту своей базы. Хотя альтернативы этому не было.
Жизнь на базе била ключом. Все стандартные фабрики, запрограммированные на выпуск снарядов, работали в полном объеме, поглощая все доступные для этого ресурсы. То и дело от складов к фабрикам и обратно сновали люди с тележками. Помнится, до столкновений с эвеками они хотели построить автоматическую железную дорогу, чтоб ресурсы поставлялись без участия людской силы, но не построили. Тогда сразу возникал вопрос: а зачем? Никто не предполагал, что они тут задержатся надолго. Вся жизнь у персонала базы сводилась к выживанию и ожиданию спасательной операции, посредством которой все они будут спасены и отправлены в родные места. А сейчас бы тележки сами катились по рельсам к фабрикам, как происходит в том же Городе или в Китеже, да почти в каждой деревушке лесовиков.
Борей посмотрел на периодически мерцающий барьер. Только эта тонкая грань отделяла их от великанов, кои разбили лагерь неподалеку. Через барьер не все виделось, но понять действия противника было несложно. Эвеки еще не умели хитрить в бою, и потому их действия поддавались простейшим просчетам. В данный момент великаны обносили свой лагерь стеной. С помощью каких-то примитивных пил, огромного размера кувалд и еще многочисленного, непонятного людям инструмента, они вырезали во льду блоки и сооружали из них стену. Небольшую для них, в полтора своего роста, только вот для человека это более четырех с половиной метров получалось. Борей предлагал еще недавно построить стену, которая бы усложнила штурм базы. Но кто его слушал? Во-первых, мы тут ненадолго. Во-вторых, да не будут они штурмовать базу, а если что, мы уже ученые, мы отобьемся. Мудрый учится на чужих ошибках, умный — на своих, а дурак и на своих не учится. А вот сейчас бы стена ой как не помешала…
— А если не стена, — вдруг как вкопанный встал конунг, — стену мы построить не успеем, это факт, но хоть какое-то препятствие перед линией вторжения мы можем же соорудить.
Борей пронесся как угорелый, позабыв про встроенную рацию и возможность по ней связаться. Он несся к Дмитрию. Именно в руках главного инженера были сосредоточены все человеческие ресурсы. Дмитрия он нашел около одной из стандартных фабрик, где произошла небольшая авария. Раньше бы работники справились сами, без вмешательства начальства, но сейчас время было такое и ситуация вокруг диктовала, чтоб руководство реагировало лично на самую мелочь, способную хоть чуточку притормозить выпуск нужной продукции. В данном случае снарядов для ракетниц.
— Дмитрий! — окликнул конунг главного инженера.
— Что случилось? — голос инженера был уставшим, его допекали постоянно брызжущие из конунга идеи.
— Нужны люди! — выпалил Борей. — Есть мысль построить стену, точнее, не стену, но заградительные сооружения со стороны возможной атаки эвеков.
— Откуда я людей возьму на это?
— Не получится снять с каких-то ненужных работ?
— С каких ненужных? — удивился устало Дмитрий. — С обслуживания стандартных фабрик? С перевозки к ним ресурсов?
— Совсем свободных людей нет? — опешил от сказанного конунг.
— Ну почему же, есть, — ухмыльнулся главный инженер, заглядывая конунгу за плечо, — вон перед кораблем маршируют.
Борей оглянулся с надеждой, которая сразу испарилась.
— Так это же караул марширует, отрабатывает стандартное передвижение и маневрирование.
— Так сколько можно это отрабатывать, — пожал плечами Дмитрий, — устав у них давно в подкорочке записан, на уровне рефлексов, а так пусть хоть что-то полезное сделают для общества, не все же
