полностью лысой, а из черепа торчали металлические штыри.
Ворчун между тем, держа оружие наготове, заглянул в люк. Затем он взял тело за рукав и с усилием стащил его на землю. Глазам Мишки предстала только половина туловища. Обрубок на уровне пояса был закатан в металлический контейнер, из которого к боевой машине прямо в люк механика-водителя тянулись провода, кабели и трубки. Половина из них обуглилась или была разорвана. Мишка перевернул это существо на спину, и его чуть не вырвало. Конечно, студенты медицинских вузов обладают пониженной восприимчивостью к виду трупов и крови. Но то, что предстало взгляду, поражало. Порванная в лохмотья одежда – это ерунда. На небо мертво таращились сквозь разбитые стекла очков-гоглов бельма слепых глаз. Кожа на лице сгорела и превратилась в жуткую маску. Это зрелище заставило Мишку отступить, подавляя рвотные спазмы.
– Едрить их в тряпки! – самое вежливое выражение, которое Мишка услышал в ближайшие три минуты.
– Что же у них тут творится? – пробормотал пораженный парень.
Излив душу, Ворчун повлек Суворовцева за собой:
– А теперь тикаем. Да поживее. Живых и мертвых искать не будем. Времени нет. С минуты на минуту может еще такой приехать, и тогда нам с тобой точно хана. Второй раз уже не повезет.
Сталкеры, озираясь и поглядывая по сторонам, двинулись в сторону, куда изначально шли, – от Припяти. Через пару минут их догнали Кэвээн, Колбас и Марен. Хавка, похоже, навсегда остался в Припяти. Бродяги уцелели и теперь спасались так же, как и напарники. Кэвээн был ранен. Снаряд прошелся вскользь по руке, выдрав кусок мяса. Не полплеча, конечно, но весьма чувствительно. Марен уже вколол Кэвээну порцию обезболивающего. Это позволило бледному, но вполне бодрому сталкеру оставаться на ногах. Рану забинтовали, но она кровоточила, хоть жар снаряда и припек ее. Не сильно. Однако кровь не унималась, и сталкер слабел с каждым шагом. Он держался, конечно, что называется, «на зубах». Тем не менее темпа не сбавлял.
В любом случае Кэвээн нуждался в помощи. В полевых условиях ее мог оказать квалифицированный военный хирург, но таковых среди сталкеров не было. А если кто и обладал нужными навыками, то помалкивал. Сам Мишка также ничем толком помочь не мог, поскольку до хирургии он в институте не дотянул. Только протянул Кэвээну мензурку с настоем, сгущающим кровь. Недавно сварил на пробу. Но испытать не успел. Тем не менее это средство должно помочь, по идее, остановить кровь. По крайней мере, так утверждал рецепт. В любом случае других вариантов сейчас не было.
И тут Мишка вспомнил о бункере, который как раз находился между Припятью и Долиной радости. Точнее, это было не воспоминание. Картинка словно встала перед внутренним взором. Этот схрон являлся одним из так называемых даров двуглавы. Как и рекомендовал Древень, Суворовцев не очень доверял коварному мутанту. Каждый раз, когда он приближался к одному из заветных схронов, точное местоположение будто вставало перед глазами. Но если нужды не было, то Мишка их игнорировал. Ворчун об этом знал. За такие поступки он не укорял напарника. Зона ведь дама своеобразная. Скаредных не любит. Жадные и жестокие гибнут в ее пределах первыми. И те, и другие от того, что остановиться не могут. Мишка понимал, что в этот раз бункером воспользоваться придется. Стоял вопрос о том, выживет ли один из членов группы. Правда, имелась вероятность, что в схроне не окажется необходимых препаратов. Все ведь по-разному формируют свои тайники.
Как говорится, пока не проверишь – не узнаешь. Мишка довел до сведения Ворчуна со товарищи, что знает поблизости место, где могут быть необходимые для раненого препараты.
– Что ж, веди. Выбора, ети его, все равно нет, – пожал плечами Ворчун, бросив взгляд на теряющего кровь и силы Кэвээна.
Травник переместился в голову колонны и отправился вперед. Пару раз пришлось обходить аномалии. В одном случае «пьеза» раскинула электрические щупальца подобно морской звезде прямо посреди тропинки. В другой – «вертушка», усевшаяся в неглубокой низине, заполненной густым фиолетовым пудингом. Причем первая аномалия была так сильна, что капли густого желе нет-нет, да вылетали наружу. На плечо подобравшегося ближе положенного Колбаса такая плюхнулась и принялась активно растворять рукав. Сталкер завопил и попытался сбросить «пудинг» руками, но только прожег перчатки, которые тут же пришлось выбросить.
– Стоять! – рявкнул Ворчун. – Травник, баллон хлорэтила быстро! А ты, Колбас, стой и не скули!
Мишка, уже извлекший из контейнера ампулу обезболивающего, бросил ему требуемое. Ворчун ловко поймал и вскрыл. Тонкая струя обезболивающей заморозки ударила в каплю аномальной субстанции. Та почти мгновенно с шипением застыла. Чуть подождав, Ворчун сковырнул ее ножом. Фиолетовая капля изрядно прожгла комбинезон, но до тела, к счастью, не добралась. Мишке не хотелось даже вспоминать о том, что сжиженная аномальной активностью Зоны кислота может сделать с человеком.
– Тебе повезло, Колбас, потопаешь еще по Зоне, – хлопнул Ворчун сталкера по непострадавшему плечу и довольно засмеялся.
– Спасибо, братья, – с чувством произнес спасенный. – При случае хабаром верну.
– Лучше спаси кого-нибудь из бродяг, кому нужна будет помощь, – ответил Ворчун, выбрасывая использованную ампулу в аномалию с низиной. – Эта дрянь, кстати, ети ее лупоглазкой, проедает мясо до костей за считаные секунды. Ткань – гораздо медленнее, что странно.
Инцидент посчитали исчерпанным, и сталкеры вновь двинулись по указанному Мишкой направлению. Сам он с тревогой поглядывал на Кэвээна. Тот шел с трудом, еле переставляя ноги. Его сильно шатало. И кровь не унималась. Видимо, от этого сталкер все больше терял силы. Еще немного, и Кэвээна пришлось бы нести на руках. Но он дотянул. Хоть с трудом и опираясь в конце пути на плечо Марена, но дошел.
От внешнего мира бункер отделяла металлическая буро-коричневая почти неприметная дверь. Ее сложно было заметить на фоне такой же по цвету растительности на западном склоне холма, внутри которого схрон и притаился. Сталкеры обогнули возвышенность и теперь топтались у входа. Потому что ни ручки, ни какого-либо явно видного замка не было. Просто металлическая пластина, вмурованная в дерн. Ни косяка, ни бетонного основания, ни даже петель.
– Что дальше? – насмешливо поднял бровь Ворчун.
Он вообще к этой истории с двуглавой и ее бункерами относился скептически, считая ее насмешкой Зоны над салагой. Но Мишка уже нашел пару таких схронов, что позволило напарникам неплохо прожить какое-то время в баре, буквально за пазухой у Леща.
– Подумаю, – хмуро буркнул Мишка.
Дары двуглавы действительно были с подвохом. Всякий раз со своим. И в данном случае Суворовцев не исключал, что дверь открывается изнутри или с пульта.
