страшный взрыв. Пароход просто испарился, взрывная волна вместе с небольшим цунами обрушилась на берег. Там начался хаос. Аэроплан кружит над местом взрыва. Захожу к нему сзади. Его стрелок что то кричит пилоту. Вот стрелок в прицеле. Даю пробную очередь. Осел на кресле. Пилот пытается маневрировать. Даю очередь по крылу. Перестал. Захожу с направления на базу и даю очередь. Понял. летит куда нужно. Так коретируя очередью гоню его на наш аэродром. Он понял, что попался и не дёргается. Спокойно садится на полосу, захожу на посадку и я.
Пилот оказался немцем, его стрелок умер сразу, как сказал Митрич: “Барышня, вам только на охоту ходить, бьёте прямо в глаз, даже шкуру не попортили.” Немец просит показать ему пилота, что одной бомбой корабль со снарядами взорвал и его пленил.
Командир нашего авиаотряда Сергей Николаевич Иванов пригласил меня.
— Вы издеваетесь? Меня барона фон Клюге пленила эта девочка? — возмущался немец.
— Нисколько, Танюша один из опытнейших пилотов, талант у девочки. Она уже скоро как три года летает. Этот корабль у неё второй. Так, что Татьяна готовь место под второго георгия. — говорит Сергей Николаевич.
— Тогда позвольте выразить моё восхищение. — говорит немец целуя мне руку.
Иду отдыхать, только не вышло. Приехало высокое начальство. Среднего роста полноватый мужчина с пышными усами шёл вместе с командиром к моей палатке. Хорошо Ромка адъютант командира предупредил.
— Так вот она какая валькирия, а по виду не скажешь. Воробушек, а многим мужчинам нос утёрла. Ну красавица получай своего георгия третьей степени. — улыбаясь протянул он мне коробочку.
— Рада стараться. — вытянулась я.
— Вижу как стараешься. Что она у тебя всё вольноопределяющейся? — заметил мои погоны генерал.
— Так ей только 15. И то с трудом пропихнули. — отвечает командир.
— Присваиваю ей звание подпоручик. Пусть бюрократы поворчат, а сделать ничего не смогут. Сваргань приказ я подпишу. — командует он своему порученцу, тот убегает.
— Рада стараться. — снова ору я.
— Ты мне вот, что Татьяна, ответь ты как умудрилась пароход подорвать? — спрашивает он.
— Удачно бомбу зажигательную в трюм закинула. — отвечаю я.
Прибежал поручениц и протянул приказ, генерал подписал. Поручениц шлёпнул печать, убрал в папку и вытащил из сумки два погона, протянул их мне. Я взяла. Генерал и командир ушли, сижу переделываю погоны на положенное место.
Лето тут в Турции жаркое. Базируемся мы в знакомой Мне Хопе. Взорвавшийся пароход натворил здесь дел, как порт он пока не пригоден. Живём в палатках, чтобы не подцепить какую нибудь заразу. Местным помоему всё равно кто правит ими. Нашла человека для споров. Это местный мулла, умнейший человек. Он рассказывает мне про коран и ислам. Мы спорим, некоторые люди собираются и слушают. Проторчали мы тут до начала 1916 года. Периодически летаем на патрулирование, разведку. У меня три сбитых, другие пилоты пытаются скопировать наш прицел. Перебираемся в Визе.
Новый городок населён в основном греками. Мы опять живём в палатках. Похоже скоро начнётся наступление.
Мы наступаем. Летаю много и по разным причинам. Приходилось всем отрядом штурмовать колонны турецких войск. Я решаю применить гранаты, взяла французские засунула их в стаканы и вынула у всех чеку. После разместила в ящике. Над колонной турок открыла крышку и высыпала, ящик бросила следом за гранатами там три застряли. В общем ну его такие изобретения.
За лето увеличила свой счёт сбитых ещё на два аэроплана. Стала поручиком.
Мы взяли Трапезунд. Базируемся в пригороде. Летаем снова много. Пошли отказы техники. Когда Юрка, один из наших пилотов, чуть не погиб на посадке, сломалась стойка шасси. Нас решили сменить. Мы на корабле возвращаемся в Севастополь.
В город мы пришли на следующий день после взрыва на линкоре “Императрица Мария”.
Встретилась с дядей, тот рад, что я вернулась целой и невредимой да ещё призвание и орденах. Воспитательница плача обнимает и ощупывает меня.
— Где теперь тебе жениха искать? Тебе теперь только полный кавалер и полковник подходит. — вздыхает она.
Дядя смеётся.
Миша переведён в штаб. Он завидует мне у меня наград больше, хоть он и выше по званию. В ноябре начинаются волнения, вроде ничего серьёзного, но я знаю. Меня перевели в авиацию защиты порта по приказу Колчака. Его не устроил мой возраст, уволить или лишить звания не смог, а удалить от войны смог.
Новый 1917 встречаем в кругу семьи. Я начинаю готовится к трудным временам. Делаю запасы крупы и муки. Также меняю деньги на золотые червонцы.
Январь особо не запомнился. В феврале Николай второй отрёкся от престола. Дядя радуется.
— Дядя Слава, а чего вы радуетесь? — спрашиваю я.
— Так свобода, племяшка. Теперь другая жизнь начнётся. — говорит он.
— Ага. в Питере передерутся разные горлопаны при дележе портфелей. Часть продастся иностранцам. На нужды населения всем плевать. Войну начнём проигрывать, да мы её уже почти проиграли. Потом эсеры или большевики возьмут власть посадив временных и начнут наводить порядок. Часть обиженных начнёт с ними войну. Условных контрреволюционеров поддержит антанта. И русские будут убивать русских. Победит тот кто сможет убедить людей, что сможет построить нормальную жизнь. — выдаю я ему известный мне расклад, выдавая его за анализ.
— Что ты несёшь. Керенский большая умница. — бьёт по столу кулаком дядя.
Я мотаюсь без дела по городу. Встретила Оксану. Она работает радиотелеграфистом на железной дороге. Рассказала, что на поле за станцией новейшие аэропланы стоят, а рядом бензин в канистрах. Я решаю посмотреть. Точно стоят новенькие форманы 20. Быстро осматриваюсь, вокруг никого. Заливаю топливо и гружу прозапас. Также собираю боекомплект и ещё два пулемёта. Фиксирую аэроплан верёвкой и запускаю двигатель. Режу верёвку разгоняюсь и взлетаю. Лететь недалеко, за городом на большом пустыре стоит амбар. Нашла я его уже давно, попал в непогоду и села на вынужденную. А амбаре и переждала. Аэроплан там прекрасно помещается. Да и не бывает там никого. Добралась спрятала аэроплан закрыв его брезентом. Оружие и топливо прячу в камнях у осыпи берега. Домой пришлось два часа идти.
1917 ничем не удивил. Развал империи продолжался. Летом временные получили люлей от германцев. Солдаты массово бегут с фронта. Я теперь служу в МПС. Летаю проверяю пути и стрелки, со мной летает наблюдатель Паша. Аэроплан у нас один из Форманов, вроде такого как я угнала. Я лечу он смотрит, если нужно мы снижаемся или садимся при возможности. Порядок везде трещит по швам.
Осенью происходит октябрьская революция. Дядя смотрит на меня как на Кассандру. Начинается полный бардак. Большевики пробуют наводить
